— «Vive Mademoiselle New York!» — воскликнула она, хватаясь за его левую ногу, чтобы не упасть.

— Да пусть звонит, что тебе…

— Нет-нет, уж будь любезен, ответь на звонок. Тем более из Нью-Йорка. — Она перегнулась через него, как бы случайно коснувшись своими шикарными грудями его лица, взяла трубку телефона, передала ему и удобно устроилась рядом, как иногда говорят во Франции, «угнездилась», чтобы все слышать.

— Мсье Палмер? Вас вызывает Нью-Йорк. Примете вызов?

— Да, соединяйте.

— Нью-Йорк, вы готовы?

— Да, Париж, готовы.

— Вуди, это ты, дорого́й?

— Да-да, Джинни, это я, хотя мне казалось, я сам должен был тебе позвонить… Ладно, в любом случае рад тебя слышать. Приятный сюрприз. Ну, как ты там? Все в порядке?

— Я тебя разбудила? Прости. У вас там сейчас глубокая ночь, но я тут почти весь день сидела, пытаясь разобраться во всем этом дерьме, которое мне удалось раскопать для тебя. Мне это, признаться, порядком надоело, поэтому я решила сразу же позвонить тебе и поделиться своими открытиями. Надеюсь, ты ничего не имеешь против. Это ведь твои дела, разве нет?

— Да, само собой разумеется. Ничего страшного… Кстати, как, по-твоему, Гарри химичит, просто что-то придумывает?

— Да нет, похоже, не придумывает.

Элеонора медленно опустила свою левую руку и начала ласково поглаживать его мгновенно возбудившийся пенис. Палмер чуть не поддался внезапной панике, но через несколько секунд взял себя в руки.

— Вудс? Куда ты пропал?

— Никуда. Здесь я, здесь.

— Ты один?

Вот чертова баба! Угадывает, как ясновидящая. Вообще-то всегда была такой.

— Да, один. Если, конечно, не считать пяти красоток из «Фоли-Бержер», но они, к сожалению, не говорят по-английски.

— Вуди, а знаешь, Гарри был прав. Тебе надо, обязательно надо быть на заседании Совета в понедельник.

— Нет, Джинни, боюсь, это вряд ли возможно.

— Слушай, я проверила все расписания. «Эр Франс», «Люфтганза», «Пан-Американ», любая из них может забрать тебя из Франкфурта в воскресенье днем и в тот же вечер доставить в наш аэропорт Кеннеди. Сможешь хорошенько отдохнуть, отоспаться, а утром, бодрый и здоровый, разбираться со всеми этими «красавцами», так сказать, по полной программе.

— А с чего это ты взяла, что там должна быть война?

— Вудс, я навела справки о твоем старом армейском приятеле Хейгене. В частности, о том, как пару лет тому назад вы с ним весьма удачно провернули одно политическое дельце, связанное с неким переворотом. Но потом Хейген начал работать только на себя. Только и исключительно!

— Ну и что здесь нового?

— В общем-то, ничего особенного. Хотя по пути ему, вроде бы, удалось приобрести кое-каких и, наверное, весьма интересных «друзей».

Палмер отвел руку Элеоноры от своего пениса. Она только ухмыльнулась и прильнула поближе к нему. И к телефонной трубке. Очевидно, чтобы получше подслушать…

— А ты помнишь ту самую историю, которая случилась у вас с Хейгеном во время войны? — спросила она.

— Какую именно?

— Его приказ из Сицилии. После вторжения союзников ты должен был войти в контакт с отцами местной мафии, чтобы передать им контроль над островом. Естественно, под вашим контролем.

— Да, естественно, помню.

— Так вот, кое-кто из новых «друзей» Хейгена, похоже, из той самой эры. И, думаю, совсем не просто так.

Палмер нахмурился.

— У тебя с головой все в порядке? Эдди Хейген никогда не имел дел с бандитами.

— Никогда — это очень долгое время, дорогой. Пора бы привыкнуть к этому. Раньше не имел, а теперь, кто знает, кто знает… Полагаю, теперь имеет. Во всяком случае, с прошлого лета, когда встал вопрос о покупке этого банка в Вестчестере. Вот тут-то они, скорее всего, и добрались до Эдди. Каким-то, пока еще не совсем понятным, образом заставив его проталкивать так нужное им слияние. Причем лучше всего сделать это в отсутствие Вудса Палмера. Пока он не здесь, в Америке, а где-нибудь в Европе.

— Сколько же надо предложить Хейгену за то, чтобы он меня продал?

— Ты говоришь совсем как младенец, Вуди.

Элеонора, усмехнувшись, кивнула в сторону телефонного аппарата, как бы говоря: «А что, она права».

— Ты говоришь совсем как Гарри Элдер, — резко возразил Палмер. — Вы оба умудрились запугать друг друга страшилками с привидениями.

— С привидениями? Так вот, еще одно привидение действует в лице старой гвардии «Джет-Тех» во главе с Барни Линчем, кстати, членом твоего Совета директоров. Они уже вовсю начали пробивать свою идею кредитования части национального долга. Причем, обрати внимание, всего под семь процентов.

— Но это же безумие! Мы сейчас не в состоянии выдавать кредиты даже под восемь.

— А они, как ни странно, считают, что в твое отсутствие вполне смогут протолкнуть это, как ты только что назвал, «безумие».

— Да какого… — Его сердитую тираду прервала Элеонора, вдруг прильнувшая губами к соску его левой груди, словно голодный грудной младенец. Палмер попытался было отодвинуть девушку от себя, но так и не смог.

— Ты где, Вуди? Куда ты вдруг пропал?

— Да здесь я, здесь, Джинни.

— Так вот: Гарри встретит тебя в аэропорту Кеннеди вечером в воскресенье и передаст все недостающие детали. У него с собой будет папочка с материалом, который тебе надо внимательно просмотреть до заседания Совета. Не забудь, пожалуйста, протелеграфировать ему время своего прибытия. Я обещала, что ты это сделаешь.

— Послушай, Джинни…

— Прости, что разбудила тебя, дорого́й, — подчеркнуто холодным тоном, но при этом не скрывая иронии, сказала она. — Передай мои наилучшие пожелания своим пяти красоткам из «Фоли-Бержер».

— Неужели я сказал пять?

— Возможно, — медленно протянула она. — Да, кажется, пять. Ладно, спокойной ночи, любимый. — И повесила трубку.

— Твоя Джинни обо всем догадалась, — пробормотала Элеонора, отодвигаясь от него.

— Конечно же, догадалась. Она ведь ирландка.

— Скажи, только честно, если сможешь. Ты когда-нибудь любил ее так же, как сейчас меня?

— Честно говоря, тогда да, думал, что любил. Но это было… — Палмер вдруг остановился, постарался собраться с мыслями. А задуматься было над чем. Что-то в беседе с Вирджинией его настораживало, причем серьезно. Но что? Эффект мины замедленного действия? Слишком много вроде бы разрозненных кусочков информации, которые она вполне сознательно ему «скормила». Для чего? Чтобы заставить его забеспокоиться? Сделать серьезную ошибку? Оступиться?

— Но ведь все это было до того, как ты встретил меня, разве нет? — в очередной раз, усмехнувшись, подсказала ему Элеонора.

— В общем-то, да, — механически согласился Палмер, думая о чем-то своем, куда как более важном.

Она задумчиво кивнула.

— Слушай, а вот когда у тебя появится следующая любовница, ты будешь вспоминать обо мне, как о Джинни? Или все-таки как-нибудь иначе…

Палмер искренне попытался разобраться, что именно она имеет в виду, но сама мысль о том, что Эдди Хейген мог его продать, затмевала все остальное. Неужели он связался с преступной группой? Вступил с ними в сговор? Но ведь это же просто немыслимо!

— Нет, — тихо произнес он, понимая, что звучит это слабо и совсем неубедительно. — Нет, мне так только казалось, пока я не узнал, что такое настоящая любовь.

— Даже так? — Элеонора, довольно улыбнувшись, снова прижалась к нему. — Какие приятные и, более того, правильные слова. Лучше не скажешь. Даже если на самом деле все совсем не так.

— Да нет же, все именно так.

— На самом деле? — Она отодвинулась, встала с постели, накинула на себя его валявшийся на полу халат. Несмотря на ее относительно высокий для женщины рост, подол прикрывал даже ее лодыжки. — Неужели я для тебя так много значу?

— Увы, значишь.

— Что ж, теперь это звучит куда более убедительно… Кажется, слова Джинни тебя серьезно обеспокоили, разве нет?

— Нет, признаться, не очень. Просто я пытаюсь разобраться, что за ними стои́т. Или может стоять. Или…