Самое забавное заключалось в том, что Палмер не только понимал, но и в каком-то смысле даже разделял их оптимизм. Сейчас, лежа рядом с Вирджинией и снова возвращаясь мыслями к полученному заданию, он уже не сомневался, что сделает все как надо. Более того, оно ему начинало по-настоящему нравиться. Банк давно уже стал для него скучным местом — рутинная работа и бесконечные внутренние интриги, которых становилось все больше и больше. Банально и совсем не то, что ему надо. А вот глобальная проблема с утечкой — это совсем другое дело! Тут есть над чем поломать голову, есть чем заняться…

Он повернулся, шумно вздохнул, и Вирджиния тут же открыла глаза, села, включила настольную лампу, достала из пачки сигарету и с демонстративной элегантностью прикурила. Даже не собираясь прикрываться. Да, конечно же, Палмер знал, что ей уже сорок, но такие крутые, упругие груди, казалось, делали ее вечно юной, здоровой девушкой, рожденной для жизни и для ее продолжения. Он улыбнулся.

— Доволен, что на некоторое время избавишься от меня? — игриво спросила она.

— Совсем нет, с чего ты взяла?

Вирджиния откинула иссиня-черный локон волос со лба, чтобы он не закрывал ей глаза, и в упор посмотрела на Палмера.

— Тебе надо отдохнуть от женщин. Пусть ненадолго, но полностью. Ясно?

— Допустим, но в Европе что, женщин уже не осталось?

Уголок ее пухлых губ заметно дернулся.

— Да нет, они тебя найдут, не сомневаюсь. Это… — Она остановилась и, чтобы заполнить неудобную паузу, сделала глубокую затяжку и выдохнула густую струю сизого дыма. Чуть ли не прямо ему в лицо.

Палмер недовольно поморщился.

— Слушай, может, все-таки попробуешь бросить курить. Во всяком случае, пока меня не будет!

Вирджиния усмехнулась, но сигарету загасила. Затем, уже совсем серьезным тоном продолжила:

— Скажи, ты уверен, что… — снова последовала долгая пауза. Еще более неудобная, чем первая.

— Ну, давай, давай, не тяни кота за хвост. Что ты имеешь в виду?

Она вздохнула, слегка повела плечами, как бы распрямляя суставы, и покачивание ее упругих высоких грудей снова вызвало у Палмера сильное чувство желания.

— Нет-нет, ничего особенного, но… Просто у меня такое чувство, будто ты от меня что-то скрываешь. Я имею в виду твою поездку.

— Да ничего я не скрываю. Сказал тебе все, как есть.

— Значит, они что-то скрывают от тебя.

Палмер на секунду задумался.

— Что ж, возможно. Но маловероятно.

— Почему маловероятно? Они просят тебя как банкира выполнить для них некое важное дело, так? А ведь где-то в Вашингтоне наверняка лежит досье, где черным по белому написано, что в свое время ты был крупной шишкой в военной разведке.

— Ну не такой уж и крупной. Причем не в военной, а в финансовой. И не забывай, это было двадцать пять лет тому назад. Четверть века нашей жизни…

— Вот только не надо напоминать мне, как летят годы! — В ее глазах промелькнула ирония, но настолько мимолетная, что Палмер ее даже не заметил. — Дорогой мой, а ты не допускаешь, что такое же досье на тебя есть и в Европе?

Палмер вышел, когда первые лучи солнца уже золотили крыши небоскребов Манхэттена. Посмотрел на часы. Так: отлет без четверти десять, Джимми подъедет в три четверти девятого, то есть где-то через час. Нормально, все успеется. Он неторопливо зашагал по пока еще почти пустой Первой авеню к кондоминиуму, где сразу же после развода снял небольшую, но вполне комфортабельную квартиру.

В вестибюле никого не было. Ничего страшного. Там круглосуточно работала система электронного слежения, поэтому временное отсутствие охранника, который ненадолго отошел либо перекусить, либо перекурить, либо даже вздремнуть, особых проблем не вызывало.

Палмер вышел из лифта, подошел к своей квартире, вставил ключ, начал открывать дверь и… вдруг увидел, что она слегка приоткрыта. Странно, с чего бы это?

Он сделал шаг в сторону, полностью открыл дверь, боком осторожно проскользнул внутрь. Во времена его молодости это называлось «македонским шагом», то есть появляться неожиданно, стрелять сразу и с обеих рук.

— Друг, — послышался едва слышный голос, почти шепот. — Входи, Вуди, входи. — Голос почему-то показался знакомым.

Палмер остановился, прижался к стене, попытался рассмотреть… Так, низенький полнощекий человек с солидным пузиком, сидевший в дорогом кожаном кресле у окна. А позади него — невозмутимого вида молодой человек вполне определенной комплекции и с рыбьими глазами. Профи.

— Ну и что дальше? — спросил Палмер, выигрывая время. — Кто вы? И что, собственно, вам нужно?

Коротышка встал с кресла, включил настольную лампу, протянул ему руку. Ну и как это понимать? Знак дружбы или…

— Вуди, а ты совсем не изменился. В отличие от некоторых, — хихикнув, сказал он, тыкая пальцем в свой живот. — Слушай, да не будь ты слишком подозрительным.

— Слишком подозрительным? С чего бы?

Палмер присел на диван.

— Ты не попадался мне на глаза, если мне не изменяет память, последние лет десять, Гарри. Если, конечно, не считать мимолетных светских тусовок. А наша последняя профессиональная связь с тобой имела место двадцать четыре года тому назад. Но с тех пор многое переменилось, Я стал совсем другим: другая жизнь, другая работа. А ты, похоже, по-прежнему продолжаешь шпионить. Ну и кто из нас слишком подозрительный?

Гарри повернулся к молодому человеку с рыбьими глазами.

— Подожди меня внизу, Джек.

Они терпеливо подождали, пока дверь лифта в коридоре захлопнется, затем, бросив взгляд на часы, Палмер сказал:

— Мой водитель приедет за мной через сорок пять минут. Так что давай по делу, Гарри. И чем быстрей, тем лучше. Что?

— Полагаю, ты сам уже догадался, разве нет?

— Я нет, а вот моя подружка да. Ей, конечно, мало что известно о моем задании, но в умении догадываться о сути вопроса ей не откажешь. Вы ведь хотите использовать меня вслепую, так?

Гарри нахмурился, медленно помотал головой. Палмер часто замечал, что люди, которые лгут, пытаются скрыть это, широко раскрывая невинные глаза.

— Нет, что ты, тут все чисто, не сомневайся. Просто мы хотим добавить туда некую изюминку, только и всего. — В его голосе вдруг послышались металлические нотки. — Вуди, у нас, как бы это попроще сказать, образовалось что-то вроде напряженки. Я знаю, как ты относишься к разведке. Имел возможность лично убедиться в этом десять лет назад, когда попробовал тебя перевербовать. Но…

— И что-нибудь изменилось? Разведка есть разведка. Со своей безжалостной логикой и железобетонными правилами. Кому как не тебе это знать! Кстати, а кем тебя сейчас называть? Агентом 001? Или им все-таки остается директор ЦРУ?

Палмер вздохнул. Гарри Баннистер ему никогда не нравился. Даже когда им приходилось вместе работать во время войны — он тогда числился офицером по связи между Белым домом и армейской разведкой. С тех пор, похоже, мало что изменилось. Кроме существенно отросшего животика. Отличный контрразведчик, специалист своего дела, то есть, как правило, весьма неприятная личность. Даже тогда его иначе как Г.Б. не называли.

— Вуди, позволь мне кое-что тебе объяснить, — вернул его к реальности голос Баннистера. — Ты хоть представляешь, чего мне стоило оторвать свой зад и притащиться сюда из Вашингтона? В наше-то время! У меня в подчинении по меньшей мере полтора десятка генералов, которые существуют только для того, чтобы выполнять именно такого рода поручения. Но, обрати внимание, я не пожалел времени, неизбежных проблем, сам прилетел сюда и шесть, целых шесть часов просидел в этом хреновом кресле, дожидаясь, пока ты закончишь наслаждаться обществом некой мисс Клэри.

— Существенная деталь, которую твои ребята забыли тебе сообщить до твоего отъезда из Вашингтона, — язвительно усмехнувшись, заметил Палмер. — Все то же всеми нами любимое отсутствие координации, разве нет, Гарри?

Тот пожал плечами.