Многонациональный характер населения Советского Союза в предвоенных планах нацистов оценивался чаще всего лишь с той точки зрения, что межнациональные противоречия в СССР настолько велики, что он представляет собой «колосс на глиняных ногах». В условиях подготовки плана молниеносной войны никакой серьезной и продуманной политики по отношению к различным народам России не планировалось. Если и готовились какие-либо планы, то они касались полного или частичного уничтожения «недочеловеков», в первую очередь евреев и цыган.
Одной из форм деятельности немецко-фашистской оккупационной политики было разделение населения по национальному признаку. Исходя из теории расового превосходства немцев над другими народами в Третьем рейхе сформировалась своего рода школа «чистоты нации». Но она не была постоянной. По мере изменения военной и политической конъюнктуры ту или иную нацию могли признать «расово чистой» и наоборот. В целом, эта политика была подчинена успешному исполнению планов германского командования на каком-либо конкретном этапе войны. Деятельность пропагандистских служб осложнялась тем, что интересы народов Европы, с одной стороны, расходились с интересами Германии, а с другой — с интересами жителей определённых государств2. Ведомство Геббельса на протяжении всей войны пыталось использовать малейший повод для разъединения борющихся с нацизмом сил по «национальным квартирам».
Общеизвестно, что в национал-социалистической идеологии многие народы относились к категории «Untermensch» (недочеловек). Впервые в Германии этот термин употребил 6 августа 1941 года Густав Херберт в нацистском официозе «Volkischer Beobachter». Пропагандистская машина рейха описывала «недочеловеков» как «ненавидящих европейскую цивилизацию славяно-монгольскую смесь народов».
Вершиной этого «Крестового похода цивилизованной Европы за чистоту нации» стало издание образовательным отделом СС в 1942 году иллюстрированной брошюры «Унтерменш». Эта расистская брошюра была направлена на разжигание ненависти ко всем народам на востоке. Рассуждения о «славяно-татарской гидре с еврейскими головами», о «гуннских ордах», о «раскосых глазах, которые горят жаждой убийства» вызывали негативную реакцию не только среди прагматично настроенных немецких пропагандистов (последние возмущались, что после ознакомления русских с подобной печатной продукцией, результат их работы сводится к нулю), но и у крупнейшего азиатского союзника Рейха — Японии.
Шеф имперской безопасности Гейдрих 17 июля 1941 года подписал так называемый «Оперативный приказ № 8», в предусматривались «чистки от нежелательного элемента», их должны были проводить «айнзатцкоманды» — группы из 4–6 человек, состоящие из представителей службы безопасности и гестапо. Под «нежелательным элементом» имелись в виду евреи, политические и административные работники.
На специальных построениях в лагерях военнопленных спрашивали об их национальности. Русских выстраивали в одну колонну, украинцев — в другую, татар и кавказцев — в третью и т. д. Евреи в первые же дни были отделены от основной массы пленных и уничтожены — расстреляны, замучены3.
В сентябре 1941 года на одном из совещаний военного руководства, которое рассматривало вопросы обращения с военнопленными, Отто Бройтигам, офицер связи Восточного министерства при Верховном главнокомандовании вермахта, жаловался, что «айнзатцкоманды» часто уничтожали всех «обрезанных» военнопленных, принимая их за евреев. Присутствующий при этом небезызвестный шеф гестапо Генрих Мюллер заявил, что он впервые слышит, что мусульмане практикуют обычай обрезания4.
С лета 1941 года на оккупированной территории России начался процесс создания немецких структур управления. Из местного населения предполагалось использовать в первую очередь тех, «чьи семьи пострадали от большевиков», но при этом предпочтение отдавалось «жителям окраинных государств», то есть Прибалтики и Украины5. Немецкие пропагандистские службы отмечали, что люди со стороны, не имеющие никаких связей в данном регионе, смогут более успешно проводить политику установления «нового порядка». Кадры обычно набирались путём освобождения военнопленных из национальных меньшинств6. Предварительно все они подвергались тщательной проверке на лояльность нацистам7.
Официально нацистское руководство в качестве «союзного населения» в 1941 году рассматривало только граждан бывших Прибалтийских государств: эстонцев, латышей и литовцев. Немецкие спецслужбы уже с 1940 года наладили тесные связи с различными националистическими организациями Балтии, находившимися после присоединения Эстонии, Латвии и Литвы к СССР в подполье. В донесении командира оперативной группы А бригаденфюрера СС Штальекера о деятельности группы в прифронтовой зоне Северо-Западной России и прибалтийских республиках говорилось: «Мы с самого начала стремились к привлечению надежного населения к борьбе против вредителей, в первую очередь, евреев и коммунистов»8.
Любимой идеей Альфреда Розенберга в 1941 году было удвоение территорий Балтийских республик (которые после войны стали бы составной частью Рейха) за счет России и Белоруссии и депортация подавляющей части балтийцев во вновь захваченные области. Предполагалось переселить около 50 % эстонцев, всех латгальцев, свыше 50 % латышей и 85 % литовцев9.
Но эти планы держались в строжайшем секрете, так как население Балтии рассматривалось в качестве потенциального союзника, поддержка которого в антибольшевистской борьбе являлось весьма желательной для немецких властей. Представители германского командования в «неофициальных» беседах заявляли, что они приветствуют идею создания «Великой Эстонии» или «Великой Латвии» с включением в них части территории России.
После поражения вермахта под Москвой оккупанты начали открыто заигрывать с прибалтийскими народами. «Новая национальная политика» нацистов объяснялась их небеспочвенной надеждой использовать местные человеческие ресурсы в военных целях, т. е. в качестве «пушечного мяса». Поддерживая и всячески насаждая антирусские настроения, уже с лета 1941 года немцы формировали различные карательные отряды для борьбы с советским сопротивлением на территории России.
Несмотря на достаточно высокую мононациональность сельских районов Северо-Запада РСФСР все без исключения старосты и коменданты в августе-сентябре 1941 года получили распоряжение, из которого следовало, что они обязаны в кратчайший срок известить германское командование о наличии в районах их проживания «иностранцев и жидов»10.
Задачу по очищению территории от «нежелательного национального элемента» офицеры вермахта возложили на карательные отряды, находящиеся при военных комендантах11. Все они были сформированы из жителей Эстонии и Латвии. Привлечение к данным акциям граждан прибалтийских республик захватчики объясняли тем, что они не хотят допустить повторения 1937–1938 годов, когда «сосед сводил счёты с соседом из корыстных побуждений»12.
Одна из трагических страниц Великой Отечественной войны — судьба еврейского населения.
Адольф Гитлер, у которого ненависть к евреям носила патологический характер, видел в евреях особый класс, который фактически господствует в СССР. Он утверждал, что коммунистическая идеология и Советский Союз как объект реализации данной идеологии являются лишь орудием в руках евреев, готовящихся к захвату всего мира.
30 января 1939 года, за полгода до начала Второй мировой войны, Гитлер в одной из своих речей говорил: «Если международные еврейские финансисты в Европе и за ее пределами сумеют еще раз втянуть народы в мировую войну, то результатом войны будет не большевизация мира и, следовательно, триумф еврейства, а уничтожение еврейской расы в Европе»13. Здесь — основа взглядов Гитлера: большевизм и еврейство есть одно целое. И то, и другое является врагом Германии и подлежит уничтожению.
В условиях подготовки и начального этапа войны против СССР командование вермахта издало в мае-июне 1941 года три приказа, дающих юридическое обоснование нацистскому террору на захваченных территориях: первый — от 13 мая 1941 года о военной юрисдикции в зоне осуществления плана «Барбаросса», второй — от 19 мая 1941 года о принятии на территории Советского Союза строгих и решительных мер против большевистских агитаторов, партизан, саботажников и евреев; третий — от 6 июня 1941 года, известный как «приказ о комиссарах». В этих документах подчеркивалось, что как гражданские, так и военные лица, подозреваемые во враждебных действиях, (в первую очередь коммунисты, политкомиссары и евреи), подлежат расстрелу без суда и следствия.
