— Да, немного, — ответил Джекоб Риз, напряг мышцы правого бицепса и посмотрел вниз. — С ним была девушка. Она сидела в машине, пока он был в помещении.

— Ты помнишь, как она выглядела?

— Она выглядела знойно. И у неё была тёмная кожа.

— Тёмная кожа? Она была чернокожей?

— Нет, она не была чернокожей, — подумав, ответил Джекоб Риз. — Она была тёмненькая. Просто загорелая.

— Что ты ещё помнишь?

Несколько секунд Джекоб Риз неподвижно смотрел на Джина, чуть прищурив глаза. Затем, покачав головой, произнёс:

— Это чертовски странно.

— Что?

— Пытаться вспомнить что-то, что случилось в шестидесятые годы.

— У тебя хорошо получается.

— Парень был без пяти минут звездой, вот поэтому и помню. Пойми меня правильно, я знаю, что ты большой поклонник всего такого, но я никогда не врубался в эту рокабилльную чепуху. Тогда я был помешан на Byrds и «Роллинг Стоунз». Ты понимаешь, о чём я?

— И очень хорошо. Я люблю «Стоунз», — одобрительно сказал Джин, слабый порыв ветерка перевернул страничку блокнота на пружине, в котором он делал пометки. — Давай вернёмся к Бобби. Он забрал бельё, квитанцию, и всё?

Джекоб Риз покачал головой и наклонился вперёд, чтобы не перекрикивать гул машин:

— Сначала девушка вышла и открыла чемодан. Он положил в него вещи так, чтобы потом можно было легко их достать и они не помялись.

— Значит, девушка не всё время была в машине?

— Слушай, я только что сказал тебе…

— Да ладно тебе. — В голосе Джина зазвучали властные нотки, он попросил официантку принести счёт. — Я просто стараюсь всё правильно понять. Лады?

Джекоб Риз мрачно молчал, а его колено нервно дёргалось под столом. Не глядя на Джина, он сказал:

— Он собирался помыть машину.

Джин поднял взгляд от блокнота:

— Кто?

— Фуллер. Я помню, что он спросил у меня, где находится мойка на Санта-Палм, правее или левее бульвара Сайта-Моника.

— Санта-Палм. — Джин записал название и поднял голову. — Когда я был ребёнком, мы с папой ходили туда каждое воскресенье. Однажды мы в один день увидели Эдварда Дж. Робинсона и Натали Вуд.

— Они бывали в химчистке.

— Кто? Натали Вуд?

— Не только она. Многие знаменитости. Часто приходил Сэл Минео, — сказал Джекоб Риз, который, казалось, не знал, что Сэл Минео играл главную роль в фильме «Бунтарь без причины»[79] вместе с Натали Вуд и Джеймсом Дином. — И парень, который играл Маркуса Уэлби и вечно шатался без дела. Я не помню, как его звали.

— Мой отец был знаком со «Стрелком», — сказал Джин и Джекоб Риз как-то странно посмотрел на него.

– «Стрелок», — тихо пробормотал Риз, и прищурил глаза, словно бы размышляя о чём-то. — Никогда не слышал о таком актёре.

— Он играл в конце пятидесятых — начале шестидесятых. Коннорс играл Лукаса Маккейна, поселенца на Диком Западе. Он жил вместе с сыном.

— Постой! — Внезапно Рэй выпрямился и ударил по столу так, что задрожала серебряная посуда. — Припоминаю. У него была игрушечная сабля и винчестер с большим спусковым курком, он поднимал руку. — Тут Риз поднял руку, демонстрируя вышесказанное. — Кх! Бум!

Джин улыбнулся:

— Он самый.

— Он дружил с твоим отцом?

— Не дружил. Он приходил в книжный магазин моего отца в Голливуде. Это было в конце сороковых, ещё до того, как Коннорс стал актёром, он тогда играл в бейсбол за «Лос-Анджелес Энджелс» в лиге Тихоокеанского побережья. Тогда он много играл в азартные игры. Когда его посадили в тюрьму, мой отец поручился за него. В благодарность Коннорс обещал позаниматься со мной месяц, чтобы я смог пройти в Младшую лигу. Мы договорились встретиться в Ранчо-Парке в воскресенье утром, но больше я его не видел.

Джекоб Риз размышлял несколько секунд.

— Похоже, парень оказался мудозвоном. И что сделал твой отец?

— Ничего. Коннорс просто перестал приходить в его магазин.

— И так и не отдал ему деньги?

— Да.

— А ты пробился в лигу?

Джин отвернулся и покачал головой:

— Я был последним, кого отсеяли.

— Чёрт бы тебя подрал, — резко произнёс Риз. В его голосе звучало неодобрение. — С моим отцом этого бы никогда не случилось. Он бы нашёл способ свести счёты.

— Я свёл счёты, — сказал Джин, выдавливая из себя улыбку. — Когда я работал полицейским, я остановил его за превышение скорости. Оказалось, что он пьян. Это было в шестьдесят шестом году. Его шоу уже не было популярным, но он всё ещё много работал. Он спросил, не отпущу ли я его. Я, конечно, согласился и сказал ему, что это будет стоить пять тысяч долларов. Он думал, что я шучу, пока я не объяснил ему, кто я. Тогда он занервничал.

— Он заплатил?

— Он захотел выписать мне чек.

Риз засмеялся:

— Чек? Не может быть!

— Я сказал ему, что возьму только наличными, иначе он отправится в тюрьму. Было около трёх часов утра. Знаешь, кому он позвонил?

— Понятия не имею.

— Рональду Рейгану.

— Чепуха.

— Богом клянусь! — заявил Джин и положил руку на сердце. — Оказалось, что он и Ронни — старые республиканцы и хорошие приятели. Вобщем, я доехал с ним до Бель-Эйр, высадил его напротив дома Рейгана, и он зашёл внутрь. Через десять минут он вышел с конвертом, в котором лежали стодолларовые банкноты. Затем я довёз его до машины, и на этом всё кончилось.

— Рональд Рейган берёт на поруки «Стрелка». Это потрясающе, — сказал Джекоб Риз. — Если это правда.

— Это правда. Каждое слово, — заверил Джин. — И что самое интересное: я забыл про всё это — о Младшей лиге, о деньгах, которые он должен был моему отцу, обо всём. Затем вдруг хлоп! Вот он едет по Сансет, в новеньком ярко-красном «Боннвилле», делающем шестьдесят миль за сорок минут, и вот он я, ожидающий, когда стемнеет, а до окончания дежурства остаётся час. Странно, да? Не поддаётся объяснению.

— Нет, поддаётся.

— И какому?

— Карма, — просто и серьёзно сказал Риз, потирая щёку и ёрзая на стуле. — У парня была чертовски плохая карма.

Джин заплатил по счёту и оставил чаевые официантке, затем они с Ризом пошли вверх по улице в направлении стоянки. Автомобиль Риза был припаркован возле «Тауэр Рекордз». Он ездил на свежеокрашенном небесно-голубом «Эльдорадо» 1976 года выпуска с откидным верхом.

Джип медленно осмотрел «Кадиллак».

— Отличная машина.

— Раньше она принадлежала моему старику, — ответил Джекоб Риз. — Я её унаследовал после его смерти.

— Бобби Фуллер ездил на «Мустанге». Белом, если не ошибаюсь.

— Белом или голубом, — ответил Риз и повёл плечами. — Не помню.

— Когда я был в старших классах, я сменил пятьдесят старых машин, — сказал Джин и улыбнулся воспоминанию. — Мне их доставал Тони Рубалофф, парень из моего класса. Сдвоенные карбюраторы, шикарные сиденья, ну всё в таком духе. Мне даже раскрашивал их в тонкую светлую полоску Вон Датч.

Джин подошёл и положил руку на сверкающее крыло «Эльдорадо».

— Можно я задам тебе один вопрос? — спросил он и повернул голову, чтобы видеть глаза Риза. — Разве парень, который забирает вещи из стирки и собирается вымыть машину, похож на человека, который собирается покончить жизнь самоубийством? Он думает о будущем, о будущем вместе с прекрасной девушкой и пластинкой, которая взорвёт национальные хит-парады. К чему кончать жизнь самоубийством, не так ли?

Джекоб Риз молчал несколько секунд и смотрел прямо в глаза Джина.

— А можно мне задать тебе один вопрос? Ты думаешь, что я — полный идиот?

Джин достал сигарету:

— О чём ты?

— Ты не собираешь информацию для своего брата. Это не касается никакого кинопроекта. Не так ли?

— Конечно, касается, — сказал Джин, удивлённый появившейся в голосе Риза грубостью. — Рэй Бёрк. — Мой брат. Я показывал тебе его списки.

— Здесь что-то кроется, — ответил Джекоб Риз, и на его лице появилось выражение разочарования. — Здесь есть ещё что-то.

— Нет ничего. Я был абсолютно искренен с тобой. Я ведь рассказал, что был полицейским. Верно?