— Боже мой! — воскликнула Мэг. — У тебя кровотечение?

Он перестал мастурбировать и посмотрел на нее. Потом отпустил свой вялый член и сказал:

— А, это. Это помада трех других проституток, которые сосали его сегодня вечером. Вот куда ушли все мои деньги.

Чуть позже Баджи нарушила приказ Симмонса не сходить с тротуара, когда большой трехосный грузовик, перевозящий телят, завернул за угол и припарковался в единственном месте, где мог уместиться, в первом переулке к северу.

Она не смогла удержаться от искушения и подошла к кабине, хотя в переулке было очень темно. Поднявшись на ступеньку, Баджи выслушала водителя со шрамами на лице в обычной майке и ковбойской шляпе:

— Пятьдесят баксов. Здесь. Сейчас. Забирайся и отсоси у меня, дорогуша.

Этот клиент казался таким необычным, что когда прибыла вторая команда прикрытия, один из копов с удивлением спросил:

— Интересно, и что ты скажешь боссу, если мы тебя арестуем, а грузовик конфискуем?

Баджи тоже задала вопрос ковбою:

— Их везут на бойню?

Ковбой был настолько зол, что некоторое время молчал, но потом все же ответил:

— Вы что, не едите телятину? Или убиваете гребаных омаров, прежде чем кидаете их в кипяток? Не задавайте дурацких вопросов, леди.

Задержание этого клиента создало бы так много проблем, что после условного освобождения ему разрешили ехать дальше вместе с грузом.

Баджи, покончив с делами на командном пункте, вернулась на свой угол на Сансет-бульваре. Она старалась не вспоминать обреченно мычащих телят. Впервые за весь вечер ей стало по-настоящему грустно.

Баджи не простояла одна и трех минут, как подъехала «хонда» с арканзасскими номерами, в которой сидели двое молодых парней, почти подростки. Она все еще чувствовала себя подавленной из-за телят и тех легкомысленных мужей и отцов, которых они сегодня задержали вместе с Мэг, спрашивая себя, какие болезни эти неудачники привозят домой своим женам. Может быть, смертельные. Может быть, даже СПИД.

Она сразу поняла, с кем имеет дело: с парой морских пехотинцев. У обоих были незагорелые лбы и очень короткие прически с выбритыми висками. На обоих — дешевые футболки с названиями рок-групп на груди, которые они, вероятно, купили в сувенирном магазинчике на Голливудском бульваре. Оба натянули неуверенные улыбки на свои туповатые лица, и после того как Баджи испытала необъяснимую печаль, сейчас она испытывала необъяснимую ярость.

— Привет, ягодка, — обратился к ней один из морпехов.

Баджи подошла к машине и рявкнула:

— Еще раз назовешь ягодкой, пристрелю!

Слово «пристрелю» моментально изменило ситуацию.

— Надеюсь, у тебя нет пистолета, — сказал парнишка.

— Почему нет? — спросила Баджи. — Разве девушка не имеет права себя защитить?

— Не знаешь, где можно поразвлечься? — Парнишка попытался вернуть себе напускную храбрость.

— Поразвлечься? — сказала Баджи. — Что ты имеешь в виду?

Морпех взглянул на приятеля, который нервничал еще больше, и пояснил:

— Ну, нам хотелось бы повеселиться. Понимаешь, что я имею в виду?

— Да, — сказала Баджи. — Я понимаю, что ты имеешь в виду.

— Если это не слишком дорого.

— А это что значит? — спросила Баджи.

— Мы можем заплатить семьдесят баксов, — ответил парнишка. — Но ты обслужишь нас обоих, ладно?

— Где находится ваша база? — поинтересовалась Баджи, думая, что команда преследования уже готовится к выезду.

— А в чем дело? — спросил юнец.

— Я родилась ночью, но не прошлой. — «Им не больше восемнадцати», — подумала она.

— Кэмп-Пендлтон, — сказал парнишка, с лица которого исчезала усмешка.

— Когда вас отправляют в Ирак?

Теперь он был полностью озадачен. Он посмотрел на водителя, опять на Баджи и ответил, стараясь выглядеть мужественно:

— Через три недели. А что, вы собираетесь обслужить нас бесплатно, из чувства патриотизма?

— Нет, маленький тупой козел, — ответила Баджи. — Я собираюсь отпустить вас, чтобы вы поехали в Ирак и там вам оторвали ваши безмозглые головы. Я из полиции, команда парней из полиции нравов находится в минуте езды, и если вы будете здесь, когда она подъедет, придется объясняться с командиром части. А теперь убирайтесь к чертовой матери из Голливуда и никогда сюда не возвращайтесь!

— Слушаюсь, мэм, — сказал парнишка. — Спасибо, мэм!

Они уехали прежде, чем ее команда прикрытия медленно проехала мимо угла, и Баджи заметила, как привлекательный коп по фамилии Тернер вначале покачал головой, потом пожал плечами, как бы говоря: «Одного можно отпустить, главное, чтобы это не вошло в привычку».

Копы из полиции нравов понимали, что их подопечным нужно отдохнуть, поэтому предложили заглянуть в ближайший «Бургер кинг», но Мэг с Баджи попросили отвезти их в японский ресторан на Сансет-бульваре. Они решили, что мужчины-полицейские не захотят есть сырую рыбу и они отдохнут от мужского пола, которого на сегодня было уже достаточно. Тридцать минут передышки и разговор о ночной работе казались им настоящим счастьем. Копы из полиции нравов высадили их и сказали, что заедут, чтобы поработать еще час, и на этом все закончится.

Тернер произнес, не отрывая взгляда от Мэг:

— Еще час, и сворачиваемся.

— Господи, в этом отделе все копы используют киношные выражения, — вздохнула Баджи, когда они вошли в ресторан.

Мэг заказала сашими, а Баджи — более привычное суши, стараясь соблюдать приличия и не скрести деревянными палочками по тарелке, что так вульгарно проделывали многие бледнолицые в суши-барах.

— Скольких ты захомутала? — спросила Баджи.

— Троих, — ответила Мэг.

— У меня на одного больше, — сказала Баджи. — И еще двоих я отпустила. Служивые из Кэмп-Пендлтона. Я для них стала благочестивой сучкой, которую они запомнят на всю жизнь.

— Я не встретила ни одного, которого стоило бы отпустить, — сказала Мэг. — Самая мерзкая сволочь, которую мне только приходилось видеть. Может, мне не следовало надевать садомазохистский наряд?

— Ты все еще участвуешь в соревнованиях по стрельбе? — спросила Баджи. — Я читала о тебе в «Блю лайн», когда работала в Центральном участке.

— Становится неинтересно, — ответила Мэг. — Парням не нравится стрелять со мной. Боятся, что я буду первой. Я даже сняла с формы значок заслуженного стрелка.

— Я тебя понимаю, — сказал Баджи. — Если мы, девушки, хотя бы заводим разговор об оружии, нас уже считают лесбиянками.

— Недавно Таможенное управление США устроило соревнования и пригласило меня. Я отказалась, когда увидела название «Стрельба из дамского пистолета». Можешь поверить? Когда меня попросили участвовать, я сказала: «Чудненько. Ранний ужин с чаем и котильоном?» Парень из таможни так ничего и не понял.

— Сегодня трое поинтересовались, не коп ли я, — сообщила Баджи. — У меня было искушение спросить: «Вы опять зададите мне этот вопрос, когда ваш инструмент будет у меня во рту?»

Обе рассмеялись, и Мэг сказала:

— Симмонс назвал бы это провокацией. Ты обратила внимание на душку Тернера?

— Я рассмотрела его, пока он пялился на тебя, — ответила Баджи.

— Может, ему нравятся «госпожи»? — предположила Мэг.

— У меня такое чувство, что ему понравится, если ты наденешь комбинезон и военные ботинки.

— Интересно, он женат?

— Боже, почему мы занимаемся инбридингом с другими копами? — спросила Баджи. — Почему не перекрестным опылением с пожарными или с кем-нибудь еще?

— Да, должны быть другие способы портить себе жизнь, — согласилась Мэг. — Но он определенно милый.

— Наверное, паршивый в постели, — сказала Баджи.

— Красавчики часто такие, — сказала Мэг. — Но наверняка не такой паршивый, как детектив с Семьдесят седьмой улицы, с которым я встречалась. Угощает тебя двумя бокалами вина и хочет за это насиловать тебя целый час. Украл одну из моих плеток, подонок.

— Сегодня я подцепила пьяного, который едва мог вести машину, — сказала Баджи. — Когда команда прикрытия вызвала «катер», чтобы доставить его в тюрьму, он спросил меня, встречаюсь ли я с кем-нибудь. Потом попросил вытащить его из тюрьмы. Задал мне кучу вопросов. Когда его забирали, мне пришлось сказать: «Да, я встречаюсь с мужчиной. И не могу вызволить тебя из тюрьмы. Не моя вина, что ты испытываешь ко мне столь сильные чувства. И наша встреча устроена не судьбой, а „Компстатом“». Боже, стоит только войти в образ глупой блондинки, как от мужиков нет отбоя! Когда этому парню выписывали штраф, он попытался меня обнять! Сказал, что прощает меня.