Сначала Моррест не понял, отчего у ворот возникла давка. Он даже подумал, что кто-то из сколенцев напился и устроил драку, или, наоборот, слишком ретивые богомольцы отдавили кому-то ноги в полупустом зале, но тут раздался уже знакомый перезвон кольчужных звеньев и короткий лязг неплотно пригнанной амуниции. А увидев серые, неуловимо похожие на милицейскую форму плащи городской стражи, понял: на этот раз жрец доигрался.
- Именем Алка Морского, всем стоять! - приказал рослый мужчина, о звании которого можно было только догадываться: в нашивках на плащах, заменявших тут погоны, Моррест еще не разбирался. - Обряд отменяется. Мы пришли арестовать смутьянов, подстрекающих к мятежу, и уничтожить оплот смуты в нашем городе. Отныне здесь будут молиться Алку Морскому. Выходите по одному, подняв руки, и если вы невиновны, вас отпустят после проверки.
Акустика в храме была прекрасная. Даже слабенький, дряблый голос старика был слышен каждому, а уж зычный бас военного, привыкшего перекрывать лязг мечей и вой шторма, разнесся под древними сводами подобно гонгу. Но никто ему не ответил. Толпа окаменела от такого кощунства. Недвижим был и сам бог, изображенный в виде благообразного старца с затейливым жезлом. Изваянному из бронзы, покрытому цветной глазурью, ему было наплевать, что его выселяют из храма, как пропившего квартиру алкоголика. А стражники уже рассыпались по залу, торопливо обыскивая прихожан. Некоторых и правда отпускали, угостив пинком под зад или подзатыльником - смачным, с осознанием своей безнаказанности. А какой-то девушке уже заломили руки, повалили на пол и теперь пинали сапогами. На миг показалось разбитое в кровь, страшное лицо, а от ее жуткого, как предсмертный стон, воя у Морреста побежали мурашки.
Со старым жрецом тоже не церемонились. Один из поддерживавших парней загородил старика собой.
- Не смейте его трогать, он представляет в Алкрифе Справедливого...
Молниеносный удар кулака в латной перчатке. Брызги крови, мокрый хруст сломанного носового хряща, парень отлетает назад. Стражник метко бьет древком в живот, еще раз и еще - парень корчится в луже собственной крови, кровью его и рвет. Старика алки схватили за шкирку, как нашкодившего щенка - и потащили к выходу.
Каким-то неимоверным усилием девчонка смогла вскочить, отпихнув навалившегося сверху громилу под ноги остальным. Жестокий удар опрокинул ее обратно, налетевшие коршунами стражники взялись за нее по новой. Лицо превратилось в жуткую маску, кровью забрызгало верх рубашки, в крови и грязных следах сапог была и порванная юбка, из-под которой виднелись стройные ноги. Как только она окажется в тюрьме, Моррест готов был поспорить, эти скоты воспользуются ее беспомощностью, а когда натешатся... Сам не понимая, что делает, Моррест выдвинулся вперед, заслоняя девчонку и становясь между ней и погоней.
- Стойте! Я королевский советник по Ниж...
- Ну, и сдохни!
Моррест попытался увернуться, но противником был не пьяный ловелас, даже не уличная шпана, а воин с пеленок, за выслугу лет получивший теплое местечко. Кулак в латной рукавице смачно ударил в челюсть. Захлебываясь кровью, Моррест отлетел - и тут же получил древком копья по ребрам. Он и не знал, что эта штука может бить так больно.
- Я буду жаловаться королю! - возмутился Моррест. - Вы...
- Мы твою мать все вместе ..., ублюдок, - безразлично произнес ветеран и аккуратно треснул рукоятью кинжала по голове. Мир погас.
- Этого ... тоже тащите, - буркнул командир. - Тоже мне, грамотей ... нашелся...
Хреново проснуться поутру в зиндане, с кандалами на руках и с разламывающейся от удара головой? А то нет! Болела и челюсть - вывихнул ее костолом-стражник или нет? И что на Амори накатило? Еще вчера... или когда там на самом деле? В общем, еще недавно так мило беседовали с королем на тему постижения истории, а теперь вот сидишь в темном подвале на куче прелой соломы, и от ведра в углу разит экскрементами, а с потолка капает. И кандалы эти... Гребаные железяки, они на руках всего ничего, но под ними уже чешется. Если они раздерут кожу, не избежать заражения крови. А вдруг поведут на допрос и там растянут на дыбе? Или начнут дробить кости, или что тут в ходу у королевских следаков? Вспомнились прочитанные книги об инквизиции, и стало совсем паршиво.
А ведь Эвинну в "Сказании" спалили на костре. Что, если и его?..
Выбираться надо. Хорошо бы - обратно в свой мир. Хватит уже местного колорита, только бы вытащить с собой Олтану. Только как? Как хотя бы избавиться от чертовых железяк?!
Моррест осмотрелся. Тьма - хоть глаз выколи. Только в крошечной щелочке - наверное, смотровом глазке в бронированной, обитой листовой медью двери - мерцает красным. За дверью наверняка вооруженный часовой. Хорошо бы заполучить меч... Хотя что он стал бы с ним делать? И не проще ли тогда помечтать об автомате, танке или - мечтать так мечтать! - атомной бомбе? Он пошевелил руками: скрежет ржавого железа впился в разламывающуюся голову раскаленным гвоздем. Проклятье...
Моррест уже решил, что его собираются уморить голодом, когда на двери лязгнули засовы, она отворилась, и в камеру шагнул высокий воин с копьем. Он наставил острие на Морреста, без слов заставляя забиться в дальний угол. Второй держал в правой руке слепящий после мрака факел, а в левой миску с чем-то чуть теплым, наверняка тюремной баландой. Впрочем, изголодавшемуся Морресту и это показалось пищей богов. Он едва дождался, пока тюремщики выйдут, и накинулся на еду. Ложки арестанту, конечно, не полагалось, и никакие правозащитники помочь не могли, но Моррест просто осторожно выпил горячее, непонятно чем пахнущее зелье. Стало теплее и даже как-то уютнее. Появилась возможность подумать о будущем и решить, что делать.
Придумывать было сложно: голову ломило, а соответствующего опыта не было: там, в РФ, он ни разу не бывал даже в КПЗ. До адвокатов тут еще не додумались, и додумаются нескоро, а чтобы дать взятку, нужны влиятельные друзья, родственники, и если все было сделано по приказу Амори - вхожие к королю. Да и то сказать - прислушается ли к ним Амори после такого "похода в храм"? Или решит, что Моррест специально шел договариваться с безумным жрецом?
Моррест корил себя за глупость. Мог бы подумать, что в храме сколенского бога и соберутся сколенцы, а они к Алкии не могут питать добрых чувств. Мог сообразить, что приглашение может оказаться провокацией, задуманной, к примеру, Эленбейном и его родней. Да и Альдин, и его мать могут быть агентами королевской разведки. Да и сама Олтана... Ее вполне могли оставить специально, как глаза и уши короля... Да и Эленбейна. А секс - извечное оружие шпионок.
Да-а, хорош. Решил, что раз знает будущее (да и то неизвестно, знает ли), то и в настоящем не пропадет. А в это время перебежал дорожку умным и могущественным людям, у которых гордыня не застилала глаза... Да что теперь убиваться? Надо думать, что делать тут, в тюрьме, чтобы в итоге не угодить на плаху. Что там было в Законе Алкском насчет общения со смутьянами?
Моррест так задумался, что не услышал шагов. Только когда с лязгом открылась дверь, вздрогнул, не ожидая ничего хорошего. И действительно, двое давешних тюремщиков с копьями наставили оружие на Морреста. Старший коротко скомандовал:
- Открой замок. А ты пойдешь с нами.
Не было бы счастья - да несчастье помогло. Моррест блаженно потянулся, ощутив, что можно выпрямиться, но ему в ребра тут же уперлись оба копья, а на голову намотали плотную ткань. Оставалось идти, куда вел третий, приладивший на шею веревочку и теперь тянувший за собой. Здешние менты мало что знают о правах человека, и нет на них правозащитника Ковалева c язвительной толстушкой Новодворской...
Повязку с Морреста сорвали только в низком сводчатом помещении, где сидели угрюмый лысый толстяк с рыжей бородой, два писца с толстенными книгами и низенький, горбатый человечек во всем красном. Его лицо закрывала такая же маска, и можно было не сомневаться: допрос пройдет при его непосредственном участии. От одного взгляда на палача Морресту стало дурно.
