- Наследник престола побоялся пойти против моей воли... открыто, - начал правитель. - Стража не выполнила бы его приказ... такова сила моего титула. Но теперь вы стали... его личными врагами - вы видели... его бессилие и позор. Он не остановится, пока не увидит... ваши трупы. Может, сам и не пошлет убийц... Но наведет на вас алков - наверняка. Для алков вы оба - тоже враги. А может быть... Эвинна, правильно? Может быть, он обратится к твоим начальникам. Помни это.

  - Воины Правды? - А ведь Эвинна потрясена, нешуточно потрясена. Это же просто потрясение основ... Как если бы патриарх Папа Римский объявил гомосексуализм богоугодным. Или Гитлер стал прилюдно восторгаться евреями. - Вы... уверены?

  - Ты не боишься... А они боятся. Боятся алков, боятся сколенцев, боятся будущего... И думают... если ничего не делать, так и их... не тронут. Они не готовы защищать закон Империи... А ты готова. Пусть не сейчас... Думаю... они тебя сразу не раскусили... Иначе бы не выпустили из храма. Они тебя боятся... завидуют... И в то же время ненавидят. Ты... угрожаешь нынешнему порядку... их спокойствию. Однажды они попытаются тебя убить... потому что считают Амори меньшим из зол...

  - Они... Эльфер этого не допустит! Он меня учил...

  - Наивная, - покачал седой головой правитель. Сейчас он ничем не напоминал владыку великой страны - скорее уж старика-отца, году так в восемьдесят пятом получившего похоронку из Афгана. - Эльфер подчиняется своему начальству... А ты для него одна... из многих учеников. Ты крестьянского рода, за твоей спиной нет... могучего клана. Вдобавок - ты еще совсем дитя... а он политик. Для него интересы храма дороже... твоей жизни. Не веришь... И правильно, если бы поверила... стала бы как они. Рано еще. Потом поймешь... А пока - могу тебя попросить о помощи?

  - Ваше величество, - Эвинна вновь была потрясена, что Императору вздумалось ее просить. Но наставления храмовников помнила назубок. Приказы Императора, в какой бы форме их не отдали, обсуждению не подлежат и исполняются любой ценой. Отменить их может лишь сам Справедливый. - Ваше слово для меня свято. Если это будет в моих силах...

  - Будет, - отдышавшись, когда мокрый кашель иссяк, произнес Валигар. Его тело догладывала неизлечимая болезнь, но силе его воли можно было позавидовать. - Я знаю, однажды ты пойдешь... против Амори. Может быть, поднимешь народ. Или будешь бороться... как-то еще. Но ты сможешь пойти дальше учителей. Не знаю, сможешь ли выжить и победить, но попытаешься... наверняка.

  Кашель снова скрутил Императора, грудь ходила ходуном, судорожно втягивая воздух и бессильно опадая. Нет, наверное, все же не туберкулез в последней стадии, то бы плевался кровью - отметил Моррест. Наверное, какой-нибудь сильно запущенный, давно ставший хроническим бронхит. Но наверняка не только он. Иначе не было бы этой восковой желтизны рук и лица, нездоровой одутловатости, затаенного страдания в глазах. Как он ходит-то, а?!

  - Когда Амори нападет на Сколен... Когда его армия двинется сюда... Защити Империю. Защити... столицу. Даже такая Империя лучше, чем... чем чужаки. И спаси... моих подданных... Если ты из Верхнего Сколена... Ты видела, как бывает, когда... завоевывают.

  Эвинна вздрогнула. Она не рассказывала о своем детстве в докладе - но, видимо, владыка умел читать между строк и видеть людей насквозь.

  - Что я могу? - закономерно спросила Эвинна. - Я не полководец, не правитель, не Харванид. Я лишь сирота, ставшая Воином Правды... Никудышным Воином.

  Император через силу рассмеялся. Смех получился жутковатый - какая-то смесь клекота и бульканья, закономерно захлебнувшаяся в кашле. Но отдышавшись, правитель продолжил:

  - Ты видела... нынешних Харванидов. Меня... и Карда. Если мы не справляемся со своим делом... попытайся хоть ты. Иначе... иначе наступит конец. Останови Амори!

  Воцарилось молчание - лишь что-то клокотало и булькало в груди правителя. Моррест испытал раскаяние - наверняка именно его часть доклада так впечатлила Императора. Теперь, беспощадно-честно оценив свое бессилие и масштаб угрозы, Император принял последнее решение. Почему-то Моррест был уверен: правитель попытается остановить неизбежное и сам. Но как подобает настоящему правителю, он не сложит все яйца в одну корзину. "Да он же как в будущее глядит!" - поразился Моррест. Неужели Император понял, что рассказ о восстании в Верхнем Сколене - по сути, о ней, пока безвестной девчонке? И пытается дать ей шанс дожить до главного сражения жизни? Похоже, ох похоже.

  Интересно, чего стоило Императору так говорить с безродной девчонкой, переступить через кастовую спесь и признать свое ничтожество? Наверняка Император, чья Империя превратилась в большую руину, только сегодня смог взглянуть на свое правление непредвзято. И понял, что сам, сам виноват во всем, что случится дальше. "Не дай Бог такого никому" - подумал Моррест. Но Валигар нашел силы признать, что жил по-свински. Наверное, уже за одно это он заслуживает уважения.

  - А теперь уходите из города... и из страны. Я... дам денег на дорогу. Не мешкайте, днем... будет уже поздно.

  Император отвязал от пояса увесистый кошель и протянул Эвинне. Грациозно поклонившись, девушка приняла дар.

  - Прощайте, - произнес повелитель Сколена. - Сделайте... что не смог я...

  ...Эвинна размашисто шагала по ночным улочкам Нижнего города. Если бы не императорская подорожная, их бы ни за что не выпустили с Горы, тем более не вернули бы Эвинне меч. Но Малая Императорская печать оказалась надежнее любого пароля. Угрюмый десятник с синяками под глазами - следом бесконечных попоек, отворил крошечную калитку в стене. Через нее наверняка пускали и за мзду, и деньги у них теперь были - но зачем платить, если можно не платить?

  Снова тянулись кварталы развалин. После разговора с Императором они казались особенно зловещими: будто все, что вокруг, вот-вот рухнет, и из-за нелепых декораций покажется нечто вовсе чудовищное. Вроде пресловутой Великой Ночи, которой еще долго будут пугать детей.

  Эвинна молчала, переваривая услышанное и увиденное. Молчал и Моррест. Увиденное выбило из колеи и его. Казалось, над умирающей Империей довлеет какой-то рок, да что над Империей, надо всем этим миром, контуженным мегакатастрофой. Он и раньше подозревал, что здесь что-то не так. Но только последние дни и рассказы Эвинны превратили отдельные догадки в стройную систему.

  А ведь все не так уж сложно. Стоит только осознать, что подобное творится везде, и началось оно не так уж давно. Рассказ Эвинны о северном беспределе, держава Амори, построенная на крови и слезах, на беззастенчивом грабеже и откровенном разбое. Гниющая, распадающаяся и в то же время неимоверно спесивая Империя, правители которой и слышать не желают о нуждах подданных - и тем сталкивают страну в кровавый хаос. Наместники провинций, что растащили страну и упоенно режутся на развалинах. А внизу - невежественные, голодные и озлобленные "народные массы", как несокрушимыми стенами разделенные кастовыми барьерами. Они примутся рвать и громить, стоит высшим кастам чуть ослабить узду. Но и сами-то местные "дваждырожденные" недалеко от них ушли. Достаточно посмотреть на Эленбейна, на Карда, на Ромуальда и Рауля из рассказов Эвинны. Кажется, все здешнее человечество поразила какая-то бацилла эгоизма и жестокости. "Сдохни ты сегодня, а я завтра".