Эвинна собиралась отплыть через пару дней, как только будут решены самые насущные проблемы новорожденного государства, но все оказалось не так просто. Надо было восстанавливать поврежденные корабли, ковать новое оружие, укреплять стены башен. Надо было и позаботиться о собранном урожае. И подумать о том, кто будет управлять островом, и как отныне можно пользоваться его богатствами. А еще... И вдобавок... Одни дела тянули за собой другие, и все были одинаково радостны и интересны. От каждой решенной задачи Эвинна и Моррест получали удовольствие.

  Моррест тоже запомнил эту зиму, как самую счастливую в жизни. Здесь, на затерянном в море островке, казалось, повторялась волшебная эпоха - времена молодости Советского Союза, о которых, пока был жив, со светлой грустью вспоминал прадед. Слушая старика, тогда еще Миша Кукушкин не верил, как может офицер стать воспитателем детского сада, профессор пойти на завод, а мастер с завода писать стихи. Как можно шутя делать то, что лучшие аналитики Европы и Америки считали невозможным. Как отсталая, разоренная смутой страна способна в двадцать лет стать атомной сверхдержавой и послать своих граждан в космос. Моррест никогда не считал себя инженером - но ему удалось вспомнить конструкции кое-каких метательных машин, что изображались в учебниках истории. Только принципы работы, но и этого хватило. На острове нашлись Левши, сумевшие по словестным описаниям, даже не по чертежам, воплотить смутные идеи в жизнь. Теперь карателей ждал приятный сюрприз: по входу в бухту были пристреляны расставленные на скалах мощные катапульты и баллисты, а в самом порту готовились поражать прорвавшиеся суда требюше.

  Но оборона - полдела, не войной живы люди, в смысле, нормальные люди. Новое государство нуждалось в новых законах, и здесь Моррест с Эвинной подолгу сидели в архиве герцогов. Моррест подсказывал идеи - иные взятые из советского прошлого его мира, иные навеянные "общечеловеческими ценностями". Эвинна облекала их в привычную сколенцам форму. Получалось, конечно, несколько не то, что нужно. Но важно было не переборщить. Слишком радикальные перемены тут мало кто бы принял. Остальное сделает хотя бы начальное образование для каждого. Пусть и не сразу.

  А зима разгулялась не в шутку. Небо затянули свинцово-серые тучи, на землю обрушились снегопады. Ветер трепал голые ветки деревьев, порой шторма поднимал на море огромные валы, свирепо бившиеся в скалы. Нечего было и думать, чтобы вырваться из гавани до весны. Так получилось, что Эвинна осталась на острове на весь остаток зимы. Но сложа руки не сидела - не в ее это было характере.

  Эвинна не сомневалась, что Амори не оставит Гевин в покое. Не потому, что без этого острова королевство не может существовать. Нет, просто если в одном месте народ смог жить без господ, кто мешает сделать так же и везде? Ведь если Боги не спешат покарать нечистивцев, решивших обойтись без жрецов, дворян и Харванидов, то, может быть, Они и не видят в этом преступления? Каждый новый день существования Гевина, который не поглощает море и сжигает огонь, доказывает, что такая страна возможна. Каждый такой день вселяет в сердца всех страдающих от алкского владычества надежду, что их страданиям придет конец. А фодиры с кетадринами видят пример жизни без вечной резни. Более того, что теперь гевинцы сами, с помощью Богов или без нее, смогут сами вершить свою судьбу. С таким не мог смириться Амори, не могли и другие Харваниды. И все, кто привык извлекать выгоду из чужих бедствий в мире, искалеченном Великой Ночью, тоже.

  Всю осень и зиму, пока на море бушевали шторма, а с неба сыпался дождь и снег, никакой флот не мог взять остров. Корабли может вынести к шхерам, разбить о прибрежные скалы и просто утопить гребцов огромными валами воды. Но весной, когда станет поспокойнее, никто не мешает Амори собрать весь его флот, отправиться на подавление восстания. К марту, когда шторма утихнут, все должно быть готово. Поэтому Эвинна, хотя и не стала руководить всеми делами на мятежном острове, все время посвящала подготовке бойцов, надеясь сделать из толпы недавних рабов силу, способную отбить нападение.

  Она учила их всему, что знала о военном деле сама. И как организовывать в прибрежных скалах засады, и как сбивать противника, закрепившегося на суше, в море. Учила их и обращению с оружием, и тому, как правильно строиться в бою, не разрывать строй в обороне и наступлении, а главное, выручать друг друга в самом тяжелом бою.

  - Дело у вас общее, - говорила Эвинна. - И помните, что Амори - враг каждому из вас. Если он одному из вас предлагает прощение в обмен на предательство, знайте: он сохранит вам жизнь лишь пока вы ему нужны, зато потом припомнит все. Он не остановится ни перед чем, ибо вы бросили вызов не только ему, а всей его державе, поставили под сомнение ее законность. Вы сделали все земные богатства общим достоянием. Отныне и для него, и для последнего рыцаря в его стране вы все - больше не люди. Да и раньше не были, не обольщайтесь. Помните об этом, если решитесь ради богатства предать общее дело. Берегите своих соратников так, как если бы они были вашими братьями. И тогда Амори захлебнется злобой, а его солдаты - кровью.

  Бойцы верили ей. Вскоре они умели пользоваться зажженными стрелами, которые залпом и неожиданно, из засад, могли теперь пускать во вражеские корабли. Суда снабдили таранами, чтобы они пробивали борта вражеских кораблей. К концу месяца Секиры Эвинна не сомневалась, что Гевин стал неприступным, и враг обломает об него зубы. Через некоторое время девушка отошла от дел по подготовке острова к обороне: теперь восставшие справятся и без нее. Больше всего теперь ей хотелось в Валлей. Завершить бесконечные странствия, отказаться от тяжкой доли Воина Правды... Хотя почему отказаться? Что она смогла, пока делала все по советам Эльфера? А здесь все получилось, получилось так, как не удавалось никому из Воинов Правды. Она смогла уничтожить, пусть на одном лишь острове, то, из-за чего рухнула Империя.

  Перед Империей замаячил призрак распада давно, еще до Великой Ночи, когда императоры стали отдавать землю и людей под власть своим родичам. Сами Императоры позволили всем этим королям и князьям отнять у людей и поделить землю, которую Боги дали всем. Оставалось поделить саму Империю и плюнуть на Императора - что они и сделали, как появилась возможность. И решили, что платить налоги и служить в общей армии Империи слишком накладно, а главное, оскорбительно для их "чести". Последние Императоры сами подписали приговор своей стране, нужен был лишь повод, хотя бы временный паралич огромной страны. Таким поводом стала Великая Ночь. Теперь они получили все, что хотели - право творить в "своих" провинциях что душе угодно, не опасаясь, что нарушат имперский закон.

  А что получили простые люди - крестьяне, ремесленники, мелкие торговцы, да хотя бы рабы, которые как были в клеймах и кандалах, так и остались? Их разделили границами и столкнули лбами в бессмысленных войнах, как фодирров и кетадринов. Может быть, теперь их не обирала Империя, не заставляла служить в своей армии и воевать на далеких границах? Как же! Лучше кормить одного Императора с его двором и одну армию, чем двадцать тщеславных королей, двадцать армий, не могущих и не желающих защищать "быдло", а нужных лишь чтобы потешить королевское тщеславие да ограбить соседей. И так во всем - не случайно оставшиеся следы Империи сейчас кажутся чудесами.