Раффин и Катса переглянулись.

– Значит, остается Бирн, король Вестера, – заключил Раффин.

Получается так, хоть Катсе и не приходило в голову никакого мотива.

– Нам нужны ваши источники, – подал голос Олл, – и источники ваших источников. Мы внимательно ими займемся, и если сведения окажутся правдивыми, это поможет нам намного дальше продвинуться в поисках разгадки.

Заседание длилось недолго. Во всех семи королевствах было спокойно, а сообщение Давита давало довольно работы Оллу и его шпионам, по крайней мере пока.

– Нам бы очень помогло, принц Первоцвет, – попросил Раффин, – если бы ты позволил нам пока держать спасение твоего дедушки в тайне. Мы не можем гарантировать его безопасность, если даже не знаем, кто на него напал.

– Конечно, – ответил По. – Я понимаю.

– Но может быть, стоит отправить семье зашифрованное послание, – продолжил Раффин, – сообщить, что с принцем все хорошо…

– Да, думаю, у меня получится состряпать такое послание.

– Отлично! – Раффин хлопнул ладонями по столу. – Что-нибудь еще важное? Катса?

– Ничего.

– Хорошо. – Раффин поднялся. – Что ж, тогда до встречи, когда получим какие-нибудь сведения или когда принц Тилифф что-нибудь вспомнит. Гиддон, проводи, пожалуйста, лорда Давита обратно в его покои. Олл, Хоран, Уоллер, Бертол, пойдемте со мной, на минутку. Мы воспользуемся тайным ходом, Катса, если ты не возражаешь против того, чтобы мы дефилировали через твою спальню.

– Вперед, – разрешила Катса. – Это лучше, чем если вы будете дефилировать по коридорам.

– Принц! – сказал Раффин. – Катса, ты не проводишь принца?..

– Провожу, иди.

Раффин удалился в сопровождении Олла и шпионов, солдаты и слуги, распрощавшись, тоже отбыли восвояси.

– Полагаю, твоя дурнота прошла, Катса, – заметил Гиддон, – раз ты уже затеяла схватку; похоже, ты и в самом деле снова стала самой собой.

Катса заставила себя быть с ним вежливой из-за По и лорда Давита, хоть он и смеялся ей в лицо.

– Да, спасибо, Гиддон. Доброй ночи.

Гиддон, кивнув, вышел в обществе лорда Давита, и По с Катсой остались одни. По откинулся на стуле, прислонившись спиной к столу:

– Предполагается, что я сам не сумею найти дорогу?

– Он хотел, чтобы я провела тебя тайным ходом, – объяснила Катса. – Если кто-то увидит, как ты бродишь ночью по замку, начнутся пересуды. Здесь при дворе готовы уцепиться за любую чепуху, лишь бы посудачить.

– Да уж, – согласился он. – Думаю, так дела обстоят почти при любом дворе.

– Сколько ты планируешь пробыть в замке?

– Я хотел бы дождаться, пока дедушке не станет лучше.

– Тогда нам придется придумать тебе оправдание, – задумалась Катса. – Ведь все же думают, что ты ищешь дедушку.

По кивнул.

– Но если ты согласишься провести со мной пару тренировочных поединков, – предложил он, – это может послужить поводом.

Она стала тушить факелы.

– В каком смысле?

– Люди не удивятся, – объяснил он, – если я останусь, чтобы потренироваться с тобой. Они должны понимать, что мы видим в этом прекрасную возможность. Для нас обоих.

Перед последним факелом Катса помедлила, обдумывая предложение. Она полностью его понимала: надоело драться с десятком воинов сразу – воинов в полной амуниции, ни один из которых даже дотронуться до нее не мог, – и бить вполсилы. Было бы здорово, просто здорово еще раз сразиться с По. А сражаться с ним каждый день было бы просто потрясающе.

– А это не будет выглядеть так, будто ты забросил поиски дедушки?

– Я уже был в Вестере, – ответил он, – и в Сандере. Могу съездить и в Нандер с Истиллом, как бы в поисках информации, а жить буду здесь, как думаешь? Нет города, который располагался бы удобнее.

Да, так можно было поступить, и ни у кого не возникло бы вопросов. Катса погасила последний факел и подошла к принцу. На одну половину его лица падал свет из коридора – на ту половину, где был золотой глаз, окруженный синяком. Она посмотрела на него снизу вверх, вздернув подбородок:

– Я согласна с тобой тренироваться. Но не жди, что я буду беречь твое лицо больше, чем поберегла сегодня.

Он расхохотался, но тут же посерьезнел и опустил глаза:

– Прости, Катса. Я хотел, чтобы лорд Гиддон был мне союзником, а не врагом, и это мне показалось единственным способом.

– Гиддон – глупец! – Катса с раздражением тряхнула головой.

– Это была естественная реакция, – сказал По, – учитывая его положение.

Внезапно он кончиками пальцев коснулся ее подбородка, и она замерла, забыв, что собиралась спросить насчет Гиддона и того, какое, во имя Миддландов, у него там еще положение. По наклонил ее лицо к свету:

– Мое кольцо.

Она не поняла.

– Это тебя мое кольцо поцарапало.

– Твое кольцо?

– Ну, одно из моих колец.

Ее поцарапало одно из его колец, а теперь кончики его пальцев касались ее лица. По опустил руку и безмятежно посмотрел на Катсу так, словно это нормально, как будто люди, с которыми она только-только подружилась, постоянно касались ее лица кончиками пальцев. Как будто она вообще хоть раз с кем-то подружилась. Как будто у нее было с чем сравнивать, чтобы решать, что нормально для друзей, а что нет.

Но сама она нормальной точно не была.

Подойдя к двери, Катса сняла со стены факел:

– Пойдем.

Нужно выпроводить отсюда этого странного человека с кошачьими глазами, который, кажется, создан для того, чтобы выводить ее из равновесия. Когда они сойдутся в следующий раз, она выбьет эти глаза из глазниц и сорвет кольца с этих ушей и пальцев.

Нужно выпроводить его отсюда, тогда можно будет вернуться в свое логово, к самой себе.

Он был блестящим противником: к нему не удавалось подобраться, не удавалось ударить, куда хотелось, и с такой силой, как хотелось. Он ставил блоки и уворачивался с невероятной скоростью, реагировал молниеносно. Сбить его с ног было почти невозможно, но еще сложнее – сделать захват, когда поединок уже переходил на пол и превращался в борьбу.

По был намного сильнее, и первый раз в жизни Катса задумалась над тем, как важна сила. Раньше никто еще не подбирался настолько близко, чтобы недостаток физической силы мог сыграть с ней злую шутку.

По очень тонко чувствовал все вокруг, в том числе движения, и это тоже нужно было преодолевать. Казалось, он всегда знал, что она делает, даже когда стоял спиной.

– Я поверю, что ты не видишь в темноте, если признаешься, что у тебя есть глаза на затылке, – сказала она однажды, войдя в комнату для тренировок, когда он, даже не обернувшись, поприветствовал ее по имени.

– В каком смысле?

– Ты всегда знаешь, что происходит позади.

– Катса, ты никогда не замечала, с каким шумом врываешься в помещения? Никто больше так яростно не распахивает двери.

– Может, твой Дар дает тебе обостренное чувство предметов? – предположила она, но По покачал головой.

– Может быть, но не больше чем твой – тебе.

В схватках ему по-прежнему доставалось больше из-за ее гибкости и неутомимой энергии, но главным образом – из-за ее скорости. Возможно, ей не удавалось ударить, как она хотела, но удар она все-таки наносила. К тому же он больше страдал от боли. Однажды он остановил бой, когда она пыталась пригвоздить его руку, ноги и спину к земле, а он молотил ее по ребрам единственной свободной рукой.

– Неужели не больно? – сказал он, задыхаясь от смеха. – Ты вообще ничего не чувствуешь? Я, наверное, раз двенадцать ударил, а ты даже не скривилась.

Она села на корточки и коснулась пальцами ребер под грудью:

– Больно, но не очень.

– Твои кости, наверное, из камня. У тебя после схватки ни ссадины не остается, а я ковыляю к себе и весь день прикладываю лед к синякам.

На тренировки он колец не надевал. В первый же день пришел без них, а когда Катса запротестовала, говоря, что такие предосторожности излишни, сделал невинное лицо.