Чтобы как-то развеять возникшую между ними неловкость, она постаралась развлечь его болтовней.

— Яркое солнце быстро высушит эти потоки.

— Хорошо для других, — ответил Джо. — Но хуже для нас. Чем меньше у полиции будет хлопот с наводнением, тем больше у них останется времени и сил для охоты за мной. И за вами тоже.

Нэнси невольно вздрогнула.

— Типун вам на язык, Джо!

— Но мы постараемся перехитрить их.

Усталое смирение подолгу не задерживалось на этом сильном лице. Оно исчезало так же быстро, как и появлялось.

— На это я только и рассчитываю, — вздохнула Нэнси.

Джо нарочно сосредоточился на дороге. Чем меньше он будет глядеть на женщину, которая окончательно покорила его сердце сегодняшним утром, тем будет для него спокойнее.

— Я знаю, что вы все еще мне не доверяете, но никак не могу понять почему, — продолжала Нэнси. — Я еду с вами, не боясь даже возможной полицейской стрельбы, — говорила Нэнси.

Он был благодарен ей за это, но предпочел бы с ее стороны немного поменьше сочувствия. Он не хотел, чтобы у нее были лишние поводы нравиться ему. Хватит с него и того, что он с трудом сдерживается, чтобы грубо не овладеть ею.

Сегодняшнее ее пробуждение на его коленях было так восхитительно, так эротично, что он едва поборол желание вынести ее из пикапа, уложить на росистую травку и трахнуть как следует. И его удержала даже не порядочность, а боязнь того, что потом она так глубоко влезет ему в душу, что он уже не сможет вытравить ее оттуда. Поразительно сильное чувство, которое Нэнси в нем вызвала, предупреждало его, что крутить любовь с этой женщиной — значит играть с огнем. И наверняка потерять голову, что в его положении было бы безумием.

— Вот вы не любите репортеров, Джо, а ведь они умеют не придавать слишком большого значения всеобщей убежденности. Обычно, чтобы добыть правду, приходится копать значительно глубже людской молвы. А то, что казалось всем очевидным, на поверку выходит совсем наоборот.

Джо был вынужден признать, что она рассуждает логично, и глупо к ней не прислушаться. Он полагал, что прихватил ее с собой лишь в качестве водителя. Но все чаще в глубине его сознания появлялись надежда на ее помощь и убеждение, что она послана ему самим провидением.

— Вы считаете себя, Нэнси, непримиримым борцом со злом? Неутомимым искателем правды?

Предпочитая, чтобы она немного сердилась на него, Джо намеренно подпустил в голос толику сарказма.

Она ощетинилась.

— С чего это вы взяли?

Он мысленно улыбнулся. Ему удалось нащупать нужную нервную кнопку.

— С ваших же слов. Мне думается, что вы вообразили себя в некотором роде знаменосцем, идущим в бой за истину, правосудие и прочие американские ценности. А тут, по случаю, подвернулось мое дело, как раз отвечающее вашим целям.

Она изумленно наморщила лоб.

— Моим целям?

— Именно! Ваш очерк наделает много шума и станет пьедесталом вашей славы, если вы сможете привести убедительные доказательства моей невиновности.

Несколько секунд она выглядела смущенной. Затем согласно заявила:

— Вы как в воду глядите, Джо.

Такую приятную истину она может охотно признать, думала Нэнси. Но были и другие, гораздо менее добропорядочные моменты, от которых она предпочла бы отмежеваться. К примеру, угон чужого автомобиля.

Наверное, разумнее всего вообще помалкивать, решила она. Разговаривая, они нередко сворачивали туда, где она себя чувствовала неуютно. Не приведи господь, если он заговорит об утренних объятиях с поцелуями. Лучше, чтобы он забыл о них. Хорошо бы ей тоже забыть…

Но молчание, обнаружила она, только заостряло проблему. Она старалась не отрывать взгляда от живописных горных видов — настолько красивых, что от них хорошело на душе. Но глаза, помимо ее воли, возвращались к сильным мужским рукам, лежащим на руле. Ей нравилось наблюдать их спокойные, уверенные движения. Когда она сама вела машину, ее руки действовали более суетливо: перехватывали руль на поворотах, включали радио, постукивали пальцами в такт музыке…

Ей вдруг показались удивительно трогательными проступившие на его руках прожилки. Ничего удивительного в том, думала она, что ее тянет к нему, ведь некоторых женщин привлекает в мужчине не только симпатичное лицо или мускулистое тело, но даже тугая задница.

Нэнси взглянула на дорогу, змеящуюся вниз по склону, и судорожно схватила Джо за руку.

— Стойте!

Он резко придавил тормозную педаль.

— Посмотрите вниз, на поворот под нами, сквозь вон те деревья!

Он затянул ручной тормоз и наклонился, чтобы взглянуть через окно с ее стороны.

— Через листву трудно различить, — сказала она, — но если вы посмотрите чуть левее от вон той группы сосен, то как раз увидите пару полицейских автомобилей. Разглядели теперь?

Джо вполголоса выругался.

— Снова дорожный пост!

— И на этот раз мы не сможем воспользоваться уловкой, которая сработала вчера…

— Да, — вздохнул он. — Пройти этих копов будет гораздо труднее.

Нэнси крепко держала его за руку, стараясь скрыть дрожь.

— У меня дурные предчувствия, Джо.

— Что вы, мисс, — сказал он, озорно выгибая черные брови, — вы что-то спутали. Это у меня дурные предчувствия. А вам надо всего лишь убедительно изобразить пленницу.

Его неуместная бравада не разрядила обстановку.

— Засада, — сказал он. — Значит, надо пошевелить мозгами.

Как он может говорить так спокойно, удивилась она, когда похоже, что сейчас им не выкрутиться.

— Через пост нам вдвоем, пожалуй, не проскочить, поэтому я собираюсь выйти из машины и обойти его стороной. Встречаемся дальше по дороге, на два витка ниже. Мне придется идти по широкой дуге, чтобы остаться незамеченным, поэтому путь через лес займет не менее часа. Подождете меня где-нибудь в тенечке.

Ей стало холодно от одной мысли остаться без него и самой улаживать дело с полицией, да еще на краденом пикапе.

— У вас все шансы справиться, Нэнси, — убеждал он. — Копы не опознают этот рыдван. И у них нет описания платья, в которое вы сейчас одеты — на мой взгляд, оно вам очень идет. Цветы вам к лицу, и мне нравится, как яркие букеты вьются вокруг ваших ног при ходьбе.

Она хорошо понимала, что Джо нарочно преуменьшает трудность ее задания, потому что ей придется выкручиваться самой. И от его игривого тона ее тревога только усиливалась.

— Наденьте на голову большую соломенную шляпу, что мы нашли на сиденье, — предложил он. — Темные очки тоже сослужат вам добрую службу, скрыв цвет глаз. Самое главное, не тушуйтесь. Возможно, они вас вообще не остановят.

Она заметила, что он произнес это «вообще» без всякого нажима, и согласно закивала головой.

— Поймите, Нэнси, — продолжал он, — если они вздумают потребовать у вас водительское удостоверение, то это провал. Тогда не тратьте время, пытаясь уговорить их. Просто умолкните и замкнитесь!

Он слегка обнял ее за плечи.

— Слышите? Пусть случившееся со мной послужит вам уроком. И не объясняйтесь с полицией. Требуйте у них, чтобы вызвали вашего брата, и попросите его раздобывать вам хорошего адвоката.

Он забрал с сиденья свой пиджак и открыл дверцу.

— Погодите, Джо… — Не успел он вылезти из машины, как она удержала его за руку. — Джо… я… — Ей было стыдно подмочить свою репутацию бывалого журналиста. — Я очень боюсь!

Он бросил на нее взгляд через плечо и уселся обратно на сиденье.

— Боитесь? — Улыбка, которой он одарил ее, была непривычно нежной. — Такой бесстрашный репортер?

Он ласково потрепал ее по щеке, и она склонила голову на его плечо.

— Такая крутая дамочка, как мисс Нэнси Пикфорд, не позволит простому копу или даже двоим запугать себя. Ставлю все свое состояние — если бы оно у меня было, — что вы не оробеете даже перед Верховным Судом.

Она выдавила из себя слабую улыбку.

— Верховный Суд далеко, — сказала она, не желая больше выказывать свою слабость. — А дорожная полиция рядом.