— Что ты имеешь в виду?

Абе снова пожал плечами.

— Она окрутила тебя вокруг своей задницы. Ты бегаешь за ней повсюду, как идиот.

— Черт возьми, Абе, это не твоего ума дело… — начал кричать на него Джейк, когда дверь туалета приоткрылась и из нее выползла совершенно бледная Нелли. — Нелли, дорогая, ты в порядке?

— В порядке, — холодно ответила она.

Она села за столик в уборной и посмотрела на себя в зеркало. Медленно она достала пуховку и начала пудрить носик.

— Я буду несравненна сегодня, — сказала она. — Сегодняшняя ночь будет такой, что о ней будут говорить годы.

Абе бросил взгляд на Джейка, будто желая сказать: видишь, я говорил тебе, она убийца.

Успех Нелли был неоспорим. Об этом вечере вспоминали еще многие годы. Шоу прошло с блеском. Публика смеялась над шутками, была в восторге от музыки Джейка, а в Нелли все просто влюбились. Это был спектакль всей ее жизни. Джейк стоял за кулисами, аплодировал и радовался успеху, наблюдая, как раз за разом поднимался занавес и Нелли выходила на аплодисменты зрителей. Он был без ума от Нелли, а в этот вечер его обожание достигло своего пика. Он был счастлив от собственного успеха, и его просто распирало от гордости от того, что женщина, которую он обожал, стала «звездой», исполняя его песни.

По окончании спектакля Зигги пригласил артистов, кордебалет и оркестр в клуб «Джек Рамсей», в гостинице «Астор» на Таймс Сквер. Это был особый артистический клуб, и быть приглашенным туда означало, что вы преуспели в шоу-бизнесе. В клуб вела величественная лестница, которую актрисы использовали для эффектного появления (а также исчезновения в пьяном виде), и, когда Джейк вел Нелли по этой лестнице, она «купалась» в предназначенных ей, аплодисментах.

— Свершилось! — сказала она Джейку. — Я стала «звездой»!

— Не вбивай себе это в голову.

— А почему бы и нет.

Теперь деньги потекли. В связи с успехом Нелли, Зигги расщедрился, удвоив ей плату до полутора тысяч долларов в неделю. Джейк принес ему почти вдвое больше, и все это не облагалось налогом. Нелли, обожавшая делать покупки, тут же отправилась в магазин и купила себе длинную шубу из соболей и машину «Пирс Эрроу», которую тут же перекрасила в белый цвет.

Джейк поступил более консервативно, положив деньги в банк. Он напомнил Нелли их разговор относительно свадьбы. Нелли выдумывала всякие предлоги, чтобы оттянуть свадьбу, чем доводила Джейка до отчаяния. Заставить Нелли стать его женой стало смыслом всей его жизни. Наконец, через месяц после премьеры, в гостиной на Сниффен Корт он снова вернулся к этой теме.

— Ты заговариваешь мне зубы, Нелли, — сказал он, — а я не понимаю, почему. Ты хочешь сказать мне, что не собираешься выходить за меня замуж?

Она вздохнула.

— Хорошо, пришло время, когда нам надо обсудить этот вопрос. Джейк, я не была честна с тобой. Ты говорил, что хочешь много детей. Я же не хочу ни одного, по крайней мере, какое-то время.

— Не хочешь детей? — спросил он, не веря своим ушам. — Почему? Ты не любишь детей?

— Не особенно. Я не тот тип женщины. И потом я стану толстой и уродливой… Джейк, я сейчас на вершине успеха! Я — «звезда». Об этом я мечтала всю свою жизнь. Это убьет меня, если мне придется все это оставить для того, чтобы превратиться в краснорожую толстую домохозяйку.

Он сел рядом с ней.

— Ты не всегда будешь толстой, и ты никогда не будешь уродливой. И ты всего три-четыре месяца не будешь на сцене — глупо говорить о том, что ты должна все бросить. У других актрис ведь есть дети.

— Видишь? Я так и знала,что ты скажешь это. Я просто не хочу иметь детей какое-то время. Я видела, что они сделали с моей матерью, у которой их было восемь. Она была старой женщиной уже в тридцать, а в тридцать семь она умерла, — сказала Нелли.

— Кто говорит о восьми?Два-три, — возразил Джейк.

Он обхватил ее рукой за талию и притянул к себе. Немного подумав, она сказала:

— Хорошо, один. Но только после того, как закончится шоу. У нас будет один ребенок — и все, Джейк. Я не собираюсь становиться фабрикой по производству детей ни для какого мужчины.

— Тебе может это понравится.

— Не надейся. Это сделка, Джейк. Один?

Он поколебался.

— Если я скажу «да», мы можем назначить день свадьбы? — спросил он.

— Если все будет так, мы можем пожениться хоть завтра, — ответила она.

— Тогда я говорю «да».

Он знал, что позднее он может еще раз попытаться поговорить с Нелли. Сейчас важно было пожениться. Несмотря на то, что фривольный аморальный мир шоубизнеса уже вошел в его плоть и кровь, Джейк был чрезвычайно старомоден и консервативен: где-то в глубине души он чувствовал, что в его отношениях с Нелли было что-то неправильное.

Он не хотел держать ее на положении любовницы — он хотел на ней жениться.

— Кретин! — сказал ему Абе Шульман на следующий день у себя в кабинете. — Зачем тебе жениться на ней, когда ты уже спишь с ней?

Джейк попытался объяснить ему свой взгляд на жизнь.

— Абе, две вещи должны измениться, если мы с тобой будем продолжать работать вместе. Во-первых, ты должен перестать называть меня кретином. Этот кретин — сейчас самый популярный автор на Бродвее. Во-вторых, ты должен относиться к Нелли с уважением. Знаю, ты не любишь ее, но она будет моей женой, — сказал он.

Абе положил сигару.

— Хорошо, больше ты не кретин. Но позволь мне сказать тебе кое-что как другу, Джейк. Ты делаешь ошибку с женитьбой на этой потаскушке. Женись на ком-нибудь из своего круга.

Джейк покраснел, но не от гнева, а скорее от растерянности. Может, он и сохранил старомодную мораль, но он знал, что предает свою религию.

— Это глупо, — пробормотал он.

— Что глупо?

— Это не тот старый мир — это новыймир. Я американец или, по крайней мере, скоро им буду. И я могу жениться на ком пожелаю. Мы с Нелли решили, что поженимся гражданским браком, — сказал он.

Абе взял сигару из пепельницы.

— Америке чуть больше ста лет. А мы, евреи, существуем на свете более пяти тысяч лет.

— И что? Я люблю Нелли! И меня не волнует,в какую церковь она ходит. Боже, Абе, ты еще больший фанатик, чем русский царь — только ты фанатик наоборот.

— Иди своим путем, — Абе пожал плечами, — но пять тысяч лет это не так мало, чтобы просто выбросить их в форточку.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

Но он понимал.

Они поженились 10 ноября. Свадьба была в «Клубе 60», и Джейк, который платил за все, не пожалел денег. Отец Нелли, кондуктор трамвая, и ее семь братьев и сестер смотрели, разинув рот, на празднество, устроенное по всем законам шоу-бизнеса. Шампанское лилось рекой, а торт пяти футов в высоту был увенчан поздравительной надписью. Нелли была ослепительно красива в своем подвенечном платье, которое специально для нее смоделировал Зигги. Платье имело шлейф в двенадцать футов, и один из официантов наступил на него и чуть не оторвал. Джейк, по-прежнему худощавый, но уже не выглядевший голодным, пришел аккуратно подстриженным и в свадебном фраке. Его свадебным подарком невесте было бриллиантовое колье с жемчугом и крупным рубином. Среди сотни гостей были и Фанни Брайс, и Виктор Герберт, Лилиан Лорейн, Кастлесы, Этель и Джон Барриморы, Нора Бейс, драматург Нед Шелдон, Даймонд Джим Бреди, Лилиан Рассел.

Когда Джейк поцеловал свою невесту, он сказал себе, что для него это самый счастливый день на свете.

Но внутренний голос пятитысячелетней давности говорил ему:

«Кретин, ты совершил ошибку».

Семнадцатилетний парень в футболке передал пас Питу Джонсону, бежавшему по полю.

— Совсем неплохо! — воскликнул Эдди Форбс, которому тоже было семнадцать и чей отец был владельцем компании «Нефтяное оборудование Форбса» в Алтуне, штат Пенсильвания. Эдди был исключен из Шота, а Пит Джонсон, чей отец был агентом по продаже недвижимости в Чикаго, провалился в Экзетере.