Шелби улыбнулась.

— Ты всегда была незаменима в жизни луисвиллского общества, — сказала она подруге.

— Я стараюсь. Знаешь, наверное, даже к лучшему, что между тобой и Клеем ничего нет.

— Почему это? — Шелби старалась говорить спокойно, но сердце вдруг учащенно забилось.

— Хетер призналась Пуки Сандерс, а та рассказала мне, что в ее жизни появился какой-то новый блондин. Мы все думали, что она охотится за Базом Матисом, но он вовсе не блондин. Да и волос-то у него осталось не так много. Я предположила, вернее, мы с Пуки, что Хетер возобновила свой школьный роман с Клеем.

Мэри-Пит приняла ее молчание за желание узнать побольше.

— Клей всегда был очень скрытен, когда дело касалось его личной жизни, а Хетер, возможно, не хочет, чтобы знал Баз, по крайней мере пока не будет уверена, что Клей у нее на крючке. Она, конечно, играет с огнем. Эти двое и так не любят друг друга. Но для Хетер нет ничего приятней, чем заставить мужчин за себя побороться, и чем больше мужчин, тем лучше. Ну что ж, принцесса остается принцессой на всю жизнь.

— Хетер была королевой, а не принцессой, — тихо сказала Шелби.

Мэри-Пит вытянула из серебряного кольца льняную салфетку.

— Знаешь, кто она на самом деле? Первостатейная сука, которая всегда получает все, что хочет. Я думала, что Клею хватит здравого смысла с нею не связываться, но мужчины бывают такими глупыми.

— Но все же не такими глупыми, как женщины, — Шелби наконец позволила себе бросить взгляд на корт и с удивлением обнаружила, что Клея там уже нет.

Мэри-Пит похлопала ее по руке.

— Я знаю, все это только слухи. Но наверное ты теперь рада, что вы с Клеем общаетесь только по делу?

— Я… я никогда не думала, что может быть иначе.

Никогда еще чаепитие не затягивалось так долго. Шелби освободилась от Мэри-Пит, как только нашла вежливый предлог, и поспешила к своей машине.

Увидеться с Клеем сейчас было бы невыносимо. Что она может ему сказать? «Я разгадала твою игру и готова сразиться. Ты просто пытаешься выманить у меня землю и письма своей грустной улыбкой и соблазнительным голосом»?

Шелби захлопнула дверцу машины. Несмотря на гнев, ей было интересно, как закончился матч Клея, где он был сейчас и что собирался делать. Шелби иногда с трудом узнавала себя. Что с ней происходит? Неужели богатство постепенно меняет ее жизнь — не только в финансовом плане, но и в эмоциональном.

И все же, как могло случиться, что она, писавшая безжалостные репортажи, бичующие богатых, так увлеклась одним из самых ярких представителей этого круга? Шелби честно проанализировала свои чувства и пришла к не слишком приятному выводу, что ей самой хотелось увлечься. Ей хотелось верить, что Клей неравнодушен к ней, потому что она неравнодушна к нему.

Его язвительный ум так хорошо сочетался с ее взглядами на жизнь. Его непосредственность, удивительная нежность и его любовь к своему делу задевали в сердце Шелби родственные струны. А в объятиях Клея Шелби чувствовала себя как никогда на своем месте.

Что-то внутри мешало поверить, что внимание Клея основано лишь на холодном расчете. Интуиция не могла так коварно подвести ее. Ведь сегодня Клей не знал, что она появится на трибунах, и все же, увидев ее час назад, он так искренне обрадовался.

Почему же она так легко поверила Мэри-Пит? В высшем обществе Луисвилла достаточно блондинов, которые не прочь познакомиться поближе с Хетер.

Однако слухи породили сомнения. Мэри-Пит была известной сплетницей, но, насколько помнила Шелби, всегда верно передавала информацию. Шелби не могла избавиться от сомнений в чувствах Клея. Может быть, это обратная сторона ее неуверенности в себе? Разве мог «король танцев» на самом деле влюбиться в «синий чулок»?

Пока Шелби доехала до дома, борьба с собой так утомила ее, что она не услышала шагов у себя за спиной, когда вошла в гостиную, и не успела среагировать на сильный удар по затылку, после которого упала на пол.

— Шелби?

Чтобы открыть глаза, требовалось совершить огромное, непостижимое усилие.

— Ч-что? — она почувствовала на лбу чью-то руку.

— Что случилось?

Голова буквально раскалывалась. Шелби потребовалось несколько секунд, чтобы переварить заданный ей вопрос.

— Меня ударили по голове, — ответила она.

Открыв глаза, Шелби увидела склонившегося над ней Клея Траска. Солнце, проникающее сквозь высокие окна, освещало его волосы, придавая им золотистый блеск. На лице застыло удивленное, обеспокоенное выражение. Сознание Шелби прояснилось ровно настолько, чтобы задать вполне логичный вопрос:

— Что ты здесь делаешь?

— Я ничего не трогал. Клянусь тебе.

Когда Шелби не рассмеялась в ответ на его шутку, Клей напряженно улыбнулся. И тут Шелби поняла, что его приход — событие весьма странное. Ведь последнее, что он слышал накануне от Шелби, была просьба покинуть ее дом.

— Я видел тебя на турнире, — сказал Клей. — И подумал, что ты, может быть, пришла, чтобы повидаться со мной. Потом я искал тебя, но ты уже уехала. Мэри-Пит сказала мне, что ты выглядела неважно, поэтому я приехал сюда посмотреть, все ли с тобой в порядке.

Значит, Мэри-Пит говорила с ним? Или это Хетер сказала Клею, что видела Шелби со старой подругой? Ей очень хотелось расспросить его о Хетер, но, задавая вопросы о его личной жизни, она покажет Клею, как сильно он ее интересует. Шелби попыталась подняться.

— Нет! Не двигайся! — приказал Клей, поддерживая ее за спину. Если бы не этот быстрый жест, Шелби снова упала бы.

— Я хочу встать, — настаивала Шелби, хотя голос ее был слаб.

— Я вызову «скорую помощь».

— Не сходи с ума. Со мной все не так уж плохо. — Чтобы произнести эти слова, Шелби потребовалось сделать над собой усилие, которое не укрылось от Клея.

Он помахал рукой перед глазами Шелби.

— Сколько пальцев я сейчас поднял?

Шелби оттолкнула его руку.

— Два пальца, а мне достаточно будет бурбона, чтобы оправиться от этого легкого удара.

Клей изучающе смотрел ей в глаза.

— Шелби, я отвезу тебя в больницу, там тебе сделают рентген и определят, отделалась ты шишкой или это сотрясение. А потом ты сообщишь обо всем полиции.

— Сколько времени?

Клея, казалось, смутил этот вопрос.

— Два часа, — ответил он.

Она пролежала без сознания около пятнадцати минут. В мозгу шевельнулась, заставив похолодеть, мысль о том, что за последние сутки на нее уже второй раз нападают в собственном доме. И первым взломщиком был именно тот добрый самаритянин, который сегодня озаботился тем, чтобы найти ее и узнать о ее самочувствии.

— Когда закончилась твоя игра?

— Около часа назад и… — Клей неожиданно замолчал, глядя на Шелби, словно не мог поверить пришедшим ему в голову мыслям. Затем, опустив глаза, он помог Шелби подняться на ноги и поднял с пола сумочку, которую она уронила при падении.

— Я настаиваю на том, что должен отвезти тебя в больницу. А потом можешь обвинять меня, добиваться моего ареста, мне все равно.

— Клей, я…

Глаза их встретились, и Шелби прочла во взгляде Клея не только гнев и обиду, но и молчаливое признание того, что она имела право в нем сомневаться, хотя прекрасно знала, что он никогда не совершил бы ничего подобного.

— Я никогда бы не ударил женщину, — тихо произнес Клей.

Теперь стыдно стало Шелби.

— Ты имеешь право ненавидеть меня, — продолжал Клей. — После всего, что я сказал вчера, это было бы вполне естественно. Но я бы никогда, никогда…

— Клей! — воскликнула Шелби, и собственный голос болью отозвался у нее в голове. У нее сразу закружилась голова и, не успев опомниться, она упала на руки Клея.

— Я везу тебя в больницу, — хрипло произнес он. — И не спорь!

— Клей, — прошептала Шелби, кладя руки ему на грудь и заглядывая в глаза, в которых отражалась сейчас тревога за нее. — Я вовсе не ненавижу тебя.