Разозлившись и ожидая найти еще какое-нибудь колдовское послание, вроде листка из тетради ее отца, Кэролин вышла в холл и, хромая, стала подниматься по скрипящим ступеням. Наверху она увидела, что по всему полу в ее спальне разбросаны тлеющие угли. Запах тлеющего дерева становился все сильнее.

Женщина быстро вошла в комнату и собрала угли в сковороду. Выпрямившись, она взглянула на кровать и увидела на подушке какой-то сморщенный комок; приглядевшись внимательнее, она решила, что скорее всего это сердце какой-нибудь домашней скотины. Покрытое грязью, словно его зарывали в землю, где оно уже начало разлагаться, сердце с сосудами, торчащими в разные стороны, напоминало омерзительного паука, пожирающего белую плоть.

Кэролин в сердцах швырнула свой костыль на пол, а затем, дрожа от отвращения, взяла сердце в руки.

К этому Óна не имела отношения. Женщина все время была с Кэролин в кухне. Приехав из деревни, Кэролин поднималась наверх, чтобы переодеться, а затем спустилась вниз, к обеду. Тогда на подушке ничего не было.

Скорее всего это дело рук высокого мужчины с бледным лицом, подумалось ей. Он мог пробраться в дом через подвал. Кэролин с трудом спустилась в кухню.

Лиза завопила и отшатнулась, когда Кэролин бросила символ смерти к ногам Óны.

— Нам надо отвратить заклятье! — орала молодая негритянка, с испугом глядя на Óну. — Ты должна нам помочь! Скажи, что нам делать?

Взмахом руки Óна успокоила Лизу. Похоже, она была удивлена не меньше Кэролин, увидев, что та бросила ей под ноги.

— Это есть знак дьявола. Очень плохо.

— Óна, День всех святых уже прошел. Не знаешь ли ты, кто бы мог пугать меня подобным образом? Может, это сделал человек, называющий себя Вайлдменом?

Похоже, Óна была удивлена подобным предположением.

Лиза прижалась к стене, судорожно вцепившись в юбку и прикусив губу.

— Ты кого-то видела! — вскричала Кэролин, тряхнув девушку за плечо.

— Миз Клур, оно сказало, что обо всем позаботится.

— Кто? — переспросила Кэролин.

— Высокое старое привидение. Во всяком случае, это было похоже на привидение. Оно сказало, что его зовут Флайз. Или как-то вроде этого.

— Что еще за Флайз? — обратилась Кэролин к Óне.

— Джозеф Флайз. Он есть слуга миз Эбей, — пояснила Óна.

— Господи, будет ли конец этому бреду?! — взмолилась Кэролин. — Я хотела повидать миссис Эбей, но потом передумала. Теперь мне придется это сделать.

— Но мы должны уехать из этого дома! — вскричала Лиза, хватая хозяйку за рукав.

— Мы так и сделаем, как только кончится снег. — Кэролин подошла к окну и почувствовала, как холодный ветер рвется во все щели. За окном не было ничего подозрительного.

— Я уходить, — заявила Óна, заворачиваясь в свой темный плащ. Женщина накинула на голову капюшон, и Кэролин видела лишь ее бездонные глаза.

Óна не стала ждать разрешения. Отворив дверь, она шагнула в темную, морозную ночь…

Какая дерзость! Из окна Кэролин наблюдала, как черный силуэт Óны постепенно исчезал в снежном мраке.

— Да, Лиза, мы уедем, — задумчиво промолвила Кэролин. — Мне больше нечего делать здесь. Если миссис Эбей послала сюда своего слугу с целью напугать нас, то сделала она это из собственного невежества. Я, кажется, поняла, что стоит за всем, что здесь происходит. Жаль, что из-за меня ты так переживала, Лиза. Ты — хорошая, смелая девушка. Твой отец будет гордиться тобой. И конечно, я хорошо заплачу тебе, как только мы вернемся домой.

Казалось, Лиза успокоилась немного, но тут ее взгляд упал на овечье сердце, валяющееся на полу. Девушка вздрогнула и запричитала:

— Господь всемилостивый, прости мне мои прегрешения!

Кэролин наклонилась, не отводя глаз от сердца, словно прямой взгляд мог каким-то непостижимым образом подействовать на него, а потом с отвращением взяла его и выбросила за дверь. Не будь снегопад таким сильным, она бы непременно спустилась с ним в подвал и там сожгла бы его.

Но ветер и снег были такими сильными, что женщина едва смогла закрыть дверь, проклиная тех, кто осмелился нападать на нее.

Заперев дверь, Кэролин повернулась к Лизе и решительно проговорила:

— Перед тем как лечь спать, мы закроем все ставни, как делали это вначале. Я уверена, что все будет хорошо.

Лиза неуверенно кивнула.

Кэролин направилась наверх и, заходя в каждую комнату, с трудом запирала непослушные ставни. Однако она чувствовала себя спокойнее.

Она слышала, как внизу Лиза тоже занялась ставнями. Кэролин ужасно устала. С трудом дойдя до спальни, она заперла ставни и там, а затем спросила себя, сможет ли спокойно улечься в оскверненную постель. Раздумывая над этим, женщина развела почти угасший в очаге огонь.

На подушке не осталось пятен, но Кэролин все же сорвала наволочку и унесла ее вниз, чтобы потом постирать. Лиза, свернувшись клубочком, лежала так близко к огню, как будто не боялась получить ожоги.

— Как вы думаете, человека или тело можно околдовать? — с ужасом спросила Лиза.

— Нет, не думаю, — потерев уставшие глаза, промолвила Кэролин. — И тебе не стоит забивать голову подобными мыслями.

— А Óна говорит, что вашу маму околдовали.

— У моей мамы была чахотка. Чего только мой отец не делал, чтобы спасти ее жизнь! Он тысячи лекарств испробовал на себе самом, только бы найти подходящее! Он истратил все деньги, какие у него были, на медицинские книги, стараясь почерпнуть оттуда способы лечения чахотки!

А потом нас выгнали отсюда. Отец понадобился армии, и его забрали на службу. Ему обещали позаботиться о нас, но у Конгресса были куда более важные дела, чем забота о несчастной больной женщине и ее напуганной маленькой дочери. Мой отец был в сотне миль от дома, когда мама умерла. В любом случае, впрочем, он не смог бы ничего для нее сделать. Все это и свело его в могилу.

Лиза с грустью покачала головой:

— Нет, мэм. Ваша мама была околдована ее сестрой в день венчания. Это было здесь, в этом самом доме. Мне Óна сказала об этом. Она тоже тогда была здесь. Они получали подарки на свадьбу, и ваша мама получила дом. Тогда старая Верити Харпсвелл прокляла ее. Ей-богу!

— Бог не имеет никакого отношения ко всему этому бреду! — возмутилась Кэролин, терпение которой кончилось. — Моя мать умерла от чахотки — неизлечимой болезни, а вовсе не потому, что ее сестра завидовала ей.

— Да, мэм, Господь — добрый, старый человек, который никому не желает зла. Мы с вами сейчас говорим о дьяволе, который прочно обосновался в здешних лесах. Если человек хоть раз призвал его или имел с ним дело, он этого человека уже не отпустит. Я уверена, что теперь он взялся за нас с вами.

— Лиза, я больше не могу слышать твоей болтовни. Óна даже не работала здесь, когда мама выходила замуж! Эта женщина заявилась в Тимберхилл лет через десять, а до этого неизвестно где была! А теперь отправляйся спать.

Лиза посмотрела на пламя в камине: — Если миз Óна говорит, что была здесь, значит, так оно и было, — пробормотала девушка.

С тяжестью на сердце Кэролин устало поднималась на второй этаж. Огонь в камине еще горел, но вся спальня была погружена во тьму. Хоть все и было приведено здесь в порядок, комната была в полном запустении, и не только из-за недостатка мебели.

Подойдя к окну, Кэролин выглянула наружу через планки ставень. Все еще шел снег.

Женщина почувствовала, как холод сковывает все ее тело; у нее занемели пальцы, сломанная нога заболела сильнее. Повернувшись к пустой кровати, она закрыла глаза и вспомнила былые годы. Теперь ей не было так уютно в этой спальне, как тогда. Кэролин с нетерпением ждала утра, чтобы собраться и уехать из Тимберхилла.

Бедный-бедный отец… бедный Форрест… Быть таким преданным и непонятым! Женщина зажгла свечу и поставила ее в оловянный подсвечник, стоящий на тумбочке около кровати. Тусклый свет не оживил комнаты.

На стенах плясали рыжеватые тени — в точности такие же, что она видела в хижине Вайлдмена. Она видела его. И это не было во сне. А доказательством тому служил его черный плащ, висевший в кухне на крюке.