— Нет, Джек, ни за что! — От негодования Элисон тяжело дышала. — Я эти карты и в руки не возьму. Боже мой, это уже слишком! Я и так уже злоупотребляю талантом, которым наградил меня Господь, хотя зачем он решил взвалить на меня столь тяжелую ношу… — вскричала она почти в истерике, но, сделав над собой усилие, сумела взять себя в руки. — Я выполню все твои требования, но не стану ради тебя жульничать.

— Радость моя, ты слишком все драматизируешь. Я же не прошу тебя грабить на большой дороге. Оглянись вокруг. Эти люди набиты деньгами, мы их ничуть не разорим. — Джек алчным взглядом уставился куда-то в пустоту. — Элисон, и месяца не пройдет, как мы с тобой станем очень, очень богаты.

— Джек, я не буду этого делать. Я…

Но Джек только покачал головой и ободряюще похлопал ее по руке, словно она была непослушным маленьким ребенком. Девушке не хотелось устраивать скандал на публике, поэтому Элисон, взяв карты, спрятала их в сумочку.

— Доброй ночи, Джек. — Элисон повернулась и побрела через комнату к леди Эдит.

Марч наблюдал за этой сценой с галереи, опоясывающей чайную комнату. Элисон уже покинула ее, а он долго еще смотрел ей вслед. Наконец стряхнул с себя оцепенение и начал пробираться сквозь густую толпу, но плечи его согнулись, точно на них легла непосильная ноша.

Когда через некоторое время Марч присоединился к тете и Элисон в бальной зале, леди Эдит заявила, что слишком устала и хотела бы вернуться домой. Сразу же по возвращении на Ройял-крессент Элисон, у которой на этот раз на самом деле сильно разболелась голова, пожелала леди Эдит и ее племяннику спокойной ночи и ушла к себе. Однако, поднимаясь по лестнице, она вдруг обернулась и поймала на себе пристальный взгляд Марча. Девушка едва не задохнулась — столько боли и горечи прочла она в этом взгляде. Что же заставило его так страдать? Что произошло? Теряясь в догадках, Элисон побрела в спальню. Ей казалось, будто она заглянула в зеркало своей души, ведь она сама испытывала такую же боль и такое же отчаяние. А как бы глядел он, если бы она ему во всем призналась? Вымотанная до предела, Элисон с трудом разделась и улеглась в постель. Но сон и сегодня не торопился снизойти на нее.

Оставшись наедине с племянником, леди Эдит озабоченно поглядела ему в лицо.

— С тобой все в порядке, Марч? — спросила она. — У тебя такой вид…

Марч выдавил кривую улыбку.

— Просто немного устал, тетя, вот и все. Должно быть, старею. Два бурных вечера подряд мне уже не по силам.

— Ох, дорогой, похоже, и с Элисон то< же самое. Может быть, вы оба прихворнули.

— Вполне возможно, — сухо согласился Марч.

Леди Эдит бросила на него проницательный взгляд.

— Ты все еще не доверяешь Элисон, Марч?

— Боюсь, я уже не смогу доверять ей, тетя, — вздохнув, ответил тот. — Впрочем, — продолжал он, заметив, как ощетинивается его тетка, — сейчас я не стану говорить об этом, но… На вашем месте, тетя, я приготовился бы к тому, что в ближайшее время вас ждет печальное разочарование в этой женщине.

И не успела леди Эдит ответить, как Марч приподнял на прощание шляпу и поспешно вышел на улицу. Шагая по Ройял-крессент, он обернулся и посмотрел на затихший дом. Лишь в одном окне все еще горела свеча, и Марч знал, что это не тетина спальня. Может быть, Элисон все еще не спит? Он мрачно улыбнулся. Возможно, и ей сейчас не слаще, чем ему.

Неожиданно перед его мысленным взором предстало непрошеное, но навязчивое и дразнящее видение: Элисон, облаченная в ночную рубашку, рассыпавшаяся по плечам девушки волна черных кудрей. Ему захотелось… Господи помилуй, ему безумно захотелось оказаться рядом с ней в этой комнате, прижать ее к себе, спрятать лицо в этих шелковистых прядях. Он почти физически ощутил жар ее нежного тела, почувствовал, как тонет в бездонной синеве ее глаз.

Граф горько усмехнулся. Не он первый, не он последний, кого обольстили чары безвестной авантюристки. Как обидно, что мужчины так падки на соблазнительную линию груди или чарующую глубину пары пылких глаз.

Марч внезапно остановился. Страдание и гнев переполняли его. Господи Боже, но ведь его-то так привлекло к ней вовсе не соблазнительное покачивание бедер и не шелковистая кожа! О нет, секрет обаяния Элисон таился в ее теплой улыбке, ее уме и рассудительности, в той искренней доброте, которая упорно мерещилась ему в ней. Когда она была рядом, Марчу казалось, что иначе и быть не может, а расставаясь с ней, он испытывал чувство потери. Именно это, а не внешняя красота позволило ей завладеть его сердцем и душой.

Марч рассмеялся, но смех вышел безрадостным. Каким же он был глупцом! Желанный миг, которого он ждал так долго и так страстно, был уже близок, но сама победа обернулась поражением. Помоги ему, Господи, он влюбился в Элисон Фокс! Он любит ее!

Нет, сурово напомнил себе Марч, он любит вовсе не Элисон Фокс, а сон, мираж, нечто неуловимое и нереальное, словно ночной туман, клубящийся вокруг него на улице.

Должно быть, он сошел с ума. Как может человек томиться по призраку, видению, которого нет и никогда не было? Под ослепительной нежностью улыбки Элисон скрывается каменное сердце. Доброта ее к леди Эдит пуста и фальшива. Да, он понимал это, он принимал это как непреложный факт, но и леди Эдит, и даже его младшая сестра пали жертвой ее губительных чар. Марч вновь припомнил все, что знал об Элисон Фокс, и в груди его затеплились слабые искорки надежды. Возможно ли, что Элисон невиновна в смерти Сюзанны и Уильяма? Мог ли он ошибиться в своих выводах? Он хотел верить в ее невиновность столь же пылко, сколь грешник молит о прощении. Но что она делала в игорных притонах Лондона, как не искала легкой добычи? И потом, он сам видел, как она с легкостью выигрывала крупные суммы во всех сомнительных игорных домах. Сомнительно, что можно выиграть столько денег честным путем! И не он ли собственными глазами видел, как она взяла карты у Джека Кроуфорда?

Нет, он просто хватается за соломинку. Что бы ни подсказывало ему сердце, но от реальных доказательств не отмахнешься. Несомненно, Элисон именно такова, какой он счел ее с самого начала, — хитрая, расчетливая гарпия. Да, сознание этого повергло его в пучину душевной боли, но придется научиться жить с этой болью до конца своих дней.

Погрузившись в эти печальные раздумья, Марч добрался до «Йорк-Хаус» и почувствовал, что устал как никогда в жизни — так измучили его страдания. Он рухнул на постель и мгновенно провалился в тяжелое, тревожное забытье, не принесшее ему ни малейшего облегчения.

Проснулся он очень рано и первым же делом послал за мистером Пилчером.

Элисон пробудилась с головной болью и впечатлением, будто вовсе не спала. Не в силах разлепить веки, она механически отвечала на болтовню Мэг за завтраком, с трудом выпила чашку кофе и оставила на тарелке нетронутые тосты. Хани вилась вокруг ног, выпрашивая лакомые кусочки.

Мэг сообщила, что собирается отправиться на Майлсом-стрит в очередной поход по магазинам.

— А ты не хочешь пойти с нами, Элисон? — спросила девушка, наклоняясь, чтобы дать спаниэльке кусочек ветчины.

— С вами? — переспросила Элисон через несколько секунд. — Нет, думаю, хватит с вас и миссис Паргетер. И, Мэг, — добавила она автоматически, — ты же знаешь, что леди Эдит не любит, когда Хани кормят со стола.

— Ну так мы не скажем ей об этом, — беззаботно отозвалась девушка, весело поблескивая карими глазами. Когда Элисон ничего на это не ответила, Мэг озабоченно взглянула на нее. — Что-то ты сегодня неважно выглядишь.

Элисон заставила себя рассмеяться.

— Да нет, я… Я просто обдумываю приготовления к званому обеду леди Эдит.

К их общему удивлению, в этот момент в комнату вплыла почтенная леди собственной персоной.

— Тетя! Как вы сегодня рано встали! — улыбаясь, воскликнула Мэг, спеша подвинуть для тети кресло, пока Элисон наливала ей чашку кофе. Леди Эдит восприняла эти знаки внимания без энтузиазма и посоветовала Мэг поторапливаться.