Граф улыбнулся. О да, мисс Фокс ответила на поцелуй, да еще как — с удивительным и совершенно неподдельным пылом! Ее открытая и вместе с тем смиренная покорность вызвала у него прилив желания — столь же жгучего, сколь и неуместного. Если бы не внезапно раздавшийся смех, один Бог знает, что могло бы случиться.

В дальнейшем надо лучше контролировать свои эмоции, подумал Марч. Его план уже начал осуществляться, и если все пойдет гладко, то уже через неделю-другую мисс Фокс окажется у него в руках. И тогда осуществятся все его замыслы. Тогда…

— Что? — Марч недоумевающе посмотрел на Мэг, которая подошла к нему, держа в руках две книги.

— Я сказала, мистер Садовая Голова, что этот любезный джентльмен, — она кивнула на стоящего за ее спиной пунцового от смущения юного клерка, — утверждает, что «Гордость и предубеждение» уже привезли. Это новый роман той самой леди, которая написала «Разум и чувство», а Элисон уже давно ждала его. Может, возьмем эту книжку для нее?

— Разумеется, — небрежно согласился Марч и, выйдя на улицу, словно невзначай поинтересовался: — Значит, мисс Фокс поклонница романов?

— Ну да, — глубокомысленно подтвердила Мэг. — Знаешь, она очень любит читать, и, кажется, романы ей нравятся — только не те, что печатает «Минерва-пресс».

При этих словах Мэг слегка покраснела, так как для собственного чтения выбрала два новомодных готических романа, от которых, по отзывам ее друзей, она будет в трансе с первой до последней страницы.

— И что же она предпочитает? — спросил граф. Всегда полезно, сказал он себе, знать про своего врага как можно больше.

— Ой, даже не знаю. Вообще-то она любит поэзию. Кольриджа, я думаю, и еще какого-то Блейка. А когда тетя Эдит подарила ей на Рождество собрание сочинений Марии Эдворт, она была вне себя от радости. Кажется, я как-то раз видела ее даже с томиком миссис Мор, хотя я лично, хоть убей, не пойму, что она находит интересного в этом потоке нравоучений. А еще она зачитывалась какой-то Мэри Уол-как-там-ее-зовут.

— Мэри Уолстенкрафт? — Марч удивленно поднял брови. — Ну и ну! — Неужели же она была сторонницей этой ярой поборницы прав женщины? Очень странно, особенно в сочетании с любовью к набожной Ханне Мор.

— Одно можно сказать: она — женщина с эклектическими вкусами, — пробормотал Марч, теряя интерес к теме. Но вышло так, что во время его прогулки с младшей сестрой имя мисс Фокс еще раз всплыло в их разговоре.

— Ой, как здорово! — вздохнула Мэг, когда позднее они сидели в чайной в Парад-гарденс. Девушка уже почти прикончила тарелку пирожных с кремом и маленькими глоточками прихлебывала чай, с удовольствием разглядывая гуляющих по парку людей. — Жаль, что Элисон не пошла с нами.

— М-м, — уклончиво пробормотал Марч. — Кажется, тетя Эдит поверила, что мисс Фокс неважно себя чувствовала сегодня утром?

— Да просто мигрень. Тетя Эдит считает, что Элисон вчера просто переволновалась и переутомилась. Боже, надеюсь, моя-то жизнь не будет настолько монотонной, чтобы вечер с музыкой и огненным фейерверком уложил меня в постель.

— Думается мне, — пробормотал Марч, обращаясь скорее к самому себе, — все зависит от сущности этого фейерверка.

И в самом деле, хотя Марч и не знал этого, но после вчерашнего вечера Элисон не могла уснуть до самого рассвета, а после нескольких часов тяжелого забытья проснулась с ощущением, будто в ее голове разгулялась упряжка ломовых лошадей.

Нельзя сказать, что вчерашний поцелуй был первым в ее жизни. Еще в Райдстоуве за ней ухаживали несколько помещичьих сынков. Их почтительное и робкое внимание проявлялось главным образом в целомудренных приветственных поцелуях в щеку или в губы, очень редко переходивших с их стороны в более горячие объятия. Одни из юношей нравились Элисон больше, другие меньше, но она никогда не позволяла никому из них выходить за рамки приличий и не желала более пламенных встреч. Поэтому предыдущий опыт абсолютно не подготовил ее к тем поразительным ощущениям, которые вызвал в ней поцелуй лорда Марчфорда. А ведь она знала, что он собирается сделать, как только посмотрела ему в глаза, хотя при скудном свете фонарей могла различить в них лишь слабые золотые искорки. Надо было сразу же уйти! Пускай бы сам вытирал свой пиджак. Надо было… Но разве она последовала голосу разума? Нет, она упала в его объятия, словно самая настоящая легкодоступная девица. Растаяла от первого же прикосновения его губ. Руки Марча, поглаживающие ее спину, наполняли ее блаженством, и если бы он начал прямо там раздевать ее, то, вероятно, она сама бы помогла ему.

Господи Боже, что же ей теперь делать? Как она сможет посмотреть Марчу в глаза? Вчера, когда взрыв смеха, раздавшийся у них над ухом, заставил их разомкнуть объятия, она даже не посмела ему ничего сказать. Он зашагал обратно к амфитеатру, а она безвольно побрела за ним вслед, утратив способность не только говорить, но даже ясно думать. Лишь опустившись на свое прежнее место, она вспомнила причину своего панического бегства, но, покосившись в сторону, где сидел Джек Кроуфорд, обнаружила, что, к счастью, и он, и его спутники уже ушли.

«Да уж, — уныло подумала Элисон, — фейерверк действительно был кульминацией этого вечера».

Когда Элисон наконец поднялась с постели, в доме царила непривычная тишина, и она с облегчением вспомнила, что Марч собирался сводить сестру позавтракать где-нибудь в городе. Утро Элисон провела тихо и мирно, помогая леди Эдит писать приглашения на званый обед, который та собиралась устроить на следующей неделе. Пообедав на скорую руку, обе дамы отправились на ежедневную прогулку к минеральному источнику.

В первый раз за все время своего пребывания в Бате Элисон чувствовала странное беспокойство. Следуя за леди Эдит, она не могла даже поддерживать обычный разговор о последних скандалах и светских сплетнях. И когда почтенная леди наконец-то удобно устроилась в кресле в кругу своих подруг, Элисон отошла в другой конец павильона к маленькому фонтану. Протянув служителю несколько пенни, она получила стакан знаменитой минеральной воды и отошла к окну. Рассеянно прихлебывая воду, Элисон попыталась развлечь себя созерцанием облаченных в купальные костюмы полных леди и желчных джентльменов. Она так предалась этому занятию, что, когда сзади вдруг раздался голос, она от неожиданности так подскочила, что выплеснула большую часть целебной влаги на пол.

— Элисон! Элисон Фокс, неужели это ты?!

С огромным трудом подавив стремление трусливо удрать из павильона, Элисон неохотно повернулась к говорящему.

— Привет, Джек, — сказала она спокойно. — Что привело тебя в Бат?

«А он, однако, вовсе не так уж неузнаваемо изменился за эти три года, прошедшие после смерти Бет», — подумала Элисон. По словам Молли, сперва он ужасно похудел и погрустнел, но сейчас явно успел набрать прежний вес, а лицо у него всегда было худощавым. Как и прежде, Джек был одет по последней моде, а его блестящие черные кудри небрежно зачесаны назад. На нем был кричащий жилет из турецкого шелка, но темно-синий пиджак являл собой образец элегантности, а светло-коричневые панталоны подчеркивали линии стройных ног.

Молодой человек прижал обе руки Элисон к губам, и черные глаза его дерзко заблестели.

— То есть как это что я здесь делаю? Пью знаменитую воду. — Он обаятельно улыбнулся. — Если честно, я просто приехал в гости к одному приятелю, но нельзя же оказаться в Бате и не посетить минеральный источник. А ты теперь живешь здесь, Элисон?

Девушка подавила острый приступ необъяснимой паники.

— Да. Я теперь компаньонка леди Эдит Брент. — Она кивнула на почтенную даму, сидящую неподалеку в кружке приятельниц.

Черные глаза Джека задумчиво рассматривали Элисон.

— Я-то думал, что ты вышла замуж за какого-нибудь престарелого сквайра, и целый выводок чумазых детишек цепляется за твою юбку. Конечно, ты заслуживаешь большего, чем день-деньской носиться, выполняя прихоти богатой старой гусыни.

— Мне вовсе не хочется обсуждать с тобой леди Эдит, Джек! — резко оборвала его Элисон. — Скажу только, что она мне не только работодатель, но и друг.