— Какой ужасный сценарий, — содрогнулась Лу.

— Нет, это невозможно, — тут же безапелляционно заявила Гермиона, — нельзя просто так создать портал. Это незаконно.

— Тем более в Хогвартсе это сразу засекут, — согласился Рем.

— Засекут когда именно? Когда будет произнесено заклинание, — педантично уточнил мой друг, — или когда портал сработает?

— Когда портал срабо… — начал честно отвечать Люпин, и тут же шумно выдохнул, — проклятье, можете же вы создавать проблемы! Будем надеяться, что это был не Питер. Но я расскажу Альбусу вашу идею про порталы. После собрания.

Никто нас не отчислил. Хотя на самом деле, мы были на самом краю. Нам просто повезло, что нас было трое. Если бы поймали одного меня, или Пата, или Малфоя — то отчислили бы наверняка. А так сразу троих учеников исключать из школы было как-то уж слишком, а кого-то одного из нас — несправедливо. Поэтому большую часть собрания преподаватели обсуждали равносильное проступку наказание.

Кто-то предложил запретить нам играть в квиддич до конца года, но МакГоноголл и Снейп встали на дыбы — лишаться Ловцов накануне финального матча им не хотелось. Кто-то предложил лишить нас права ходить в Хогсмид, но другие сочли это совсем нестрашным. И в результате долгих споров директор Хогвартса решил оставить право назначить нам наказание себе, и пообещал, что оно будет обязательно суровым и равнозначно суммарным проступкам. Это пугало меня сильнее всего.

Пата, вот, это ни сколечко не пугало. Он справедливо полагал, что ничего опасного для наших жизней Дамблдор не придумает, а всего остального бояться глупо.

— Ну не в Запретный Лес же он нас отправит на ночь глядя? — смеясь, говорил мой друг.

Единственный вопрос, который его волновал — это когда я превращусь. Ответить на него я вразумительно не мог, потому что никакого особенного желания это сделать у меня не было. Вернее, превратиться-то я хотел, но не мог. Пат всё талдычил мне о некоем внутреннем стремлении это сделать, что надо как бы прочувствоватьпроцесс превращения и тогда… Но у меня ничего не получалось и, возможно, виной тому был квиддич. Пат, по крайней мере, так считал.

Суббота финального матча стремительно приближалась. Напряжение в Хогвартсе подскочило до максимума — меня не удивит, если делались ставки. Вся слизеринская команда (за исключением одного Охотника) состояла из «консерваторов», а они не сдерживались в проявлении эмоций. Меня, например, три раза хотели проклясть. Хотя я лично не вижу в этом никакого смысла. Потому что чтобы выбить игрока из строя, его нужно как минимум серьёзно покалечить, а за это по головке не погладят. Просто из вредности? Если только, хотя всё равно глупо…

В день матча кислый Пат, проходя мимо меня в Большом Зале, криво улыбнулся и сказал:

— Пойду, поболею за своих для разнообразия. Хотя, если ты скинешь кого-нибудь с метлы, не расстроюсь. По крайней мере, это будет зрелищно.

— А если сам навернусь? — полюбопытствовал я.

— Второй раз это будет уже не то, — хлопнул он меня по плечу и отправился на квиддичное поле.

На стадион мы шли как на войну. В раздевалке все, включая меня, нервничали — на кону стоял Кубок. Честно признаюсь — меня не так уж и сильно волновала судьба Кубка. Я нервничал, скорее всего, за компанию. Ещё справедливо ожидал от Малфоя нечестной игры и всяких пакостей — тот, вполне вероятно, готовился расплатиться сегодня со мной за всё. Самое смешное, что я его и врагом-то своим не считаю, как думают многие. Мой единственный враг — это Тёмный Лорд Волдеморт, а на фоне такой широкоформатной фигуры несчастного Драко Малфоя и не заметно даже.

Трибуны ревели громче обычного. Всё-таки, что бы я ни говорил, от этого гула кровь в венах начинает бежать быстрее, а уровень адреналина подскакивает намного выше нормы. Потому что Пат был прав — с полётами ничто не сравнится, даже если у тебя вместо собственных крыльев — метла.

— И почему после квиддича обычно оказываешься в Больничном Крыле? — задумчиво спросил я у самого себя.

— Потому что ты идиот! — завопил с другой койки Малфой, видимо решивший, что я спрашиваю у него, — ты псих, Поттер! Ты нас чуть обоих не угробил!! Больной!!!

— Заткнись, инфузория! — лениво отвернулся я от его перекошенной гневом физиономии, — здоровых здесь не держат.

Затыкаться не было в правилах Малфоев.

— Из-за тебя! Я! Сломал! Ногу!

— Я тебя с метлы не скидывал! Я не виноват, что ты летать не умеешь.

— Это ТЫ летать не умеешь! — возмутился он, — если бы ты не вывернул свою грёбаную метлу, я бы поймал Снитч, и не свалился бы в эту грёбаную грязь и не сломал бы свою ногу!!!

Кажется, у него начиналась форменная истерика.

— У истории нет сослагательного наклонения, Малфой, — философски заметил я и оскалился на двадцать восемь зубов, — но я могу извиниться. Хочешь?

— Иди ты знаешь куда со своими извинениями?!..

Прослушав ещё пару минут малфоевские излияния в возмущённо-истеричных тонах моё терпение кончилось, и я, дотянувшись правой рукой до подушки на соседней койке, запулил ею в моего недруга. О, отличное звание для Малфоя! Не враг — а недруг!

— Мистер Поттер! — возмущённо закудахтала мадам Помпфри, вылетая из своего кабинета с какими-то склянками, — что вы делаете?!

— Шоковую терапию, — популярно объяснил я.

— Я отказываюсь находиться с ним в одной палате! — наконец подал голос Малфоя, так как подушкой-то я угодил в десятку, — он опасен для других людей!

— Мистер Малфой! — прикрикнула медсестра, — в данный момент вы оба останетесь здесь! И советую вам прекратить вашу перепалку, иначе мне придётся напоить вас Усмиряющим зельем!

И, продолжая ворчать и жаловаться на опасные виды спорта и нерадивых студентов, которые окончательно потеряли стыд и совесть, мадам Помпфри стала нас «латать».

Как вы догадались, этот безумный квиддичный матч закончился в нашу пользу. Не сомневаюсь, что у команды и у всего факультета уже начался пир горой по поводу выигрыша Кубка, но я на пару с моим недругомнахожусь, как вы заметили, в чертогах мадам Помпфри. Мы оба грязные, мокрые и побитые. У меня в ссадинах левая сторона лица, сломан палец на левой руке, вывихнута лодыжка (та же, чёрт её возьми!) и небольшая коллекция синяков и ушибов. А вот у Малфоя распаханный нос и сломанная нога. Судя по тому, как он гневно размахивал руками, они у него в порядке. А вот нога выглядит мерзко, признаю.

Собственно, о том, как же всё это произошло…

Матч начался оглушительным голом Демельзы в кольца Слизерина. Трибуны взревели — гол в первые четыре минуты бывает нечасто. Правда, потом она едва увернулась от бладжера. Бладжерами часто целились и в меня, но после сумасшедших увёрток от обезумевших мячей на моей первой игре, старания Крэбба и Гойла мне были не страшны. Малфой парил где-то на другой стороне поля — кажется, держался от меня подальше.

Следующие два гола мы пропустили. Гриффиндорские трибуны исходили отчаянными воплями, слизеринские — радостными. Я отчётливо разглядел, как Джинни, пролетая мимо Рона, показала брату кулак с угрожающим видом. Через пару минут она забила потрясающий гол в кольца Слизерина.

И вот во время восхищённого рёва болельщиков я увидел Снитч — он маячил рядом с профессорскими трибунами. Уже развернув метлу в ту сторону, я даже подумал — это будет лёгкая победа, вопреки всем ожиданиям. Мой соперник тоже ринулся туда, но я был уверен, что успею долететь первым.

— … И вот — кажется Ловцы увидели Снитч! — орал комментатор. Я всё время забывал имя этого парня, да и комментарии мне его не нравились.

— … Они несутся навстречу друг другу — но кто же будет первым?..

Первым оказался сам Снитч. Эта маленькая золотая сволочь с крылышками исчезла в последний момент, и я еле развернул свою метлу, чтобы не столкнуться с Малфоем лоб в лоб.