Стояла ночь; коридоры и лестницы были пусты, огонь в очаге почти потух. То и дело натыкаясь в полумраке на расставленные в беспорядке стулья, я добрался до шкафов и начал искать там банку со вторым сбором. К счастью, она стояла в первых рядах. Я вытащил большую посудину, чтобы заварить сразу много, на будущее, и поставил чайник на плиту, подбросив в очаг круглых волшебных поленьев. «Еще бы флягу, как у Крауча», с усмешкой думал я, ожидая, пока согреется вода.
— Химичим?
Я вздрогнул и обернулся. В дверях, прислонившись к косяку, стоял Блэк в линялых джинсах и выцветшей расстегнутой рубашке. Несколько секунд он с усмешкой смотрел на меня, а потом бесшумно прошел к очагу. Поискав на нижней полке шкафа, он выудил оттуда свою тарелку-пепельницу и уселся за стол. Я вернулся к наблюдению за закипающей водой.
— Я, конечно, не должен этого говорить, — начал Блэк, улыбаясь, — чтобы не испортить сюрприза, но похоже, по возвращении в Хогвартс тебя ожидает серьезная разборка со Снейпом.
— Могу себе представить, — пробормотал я. Молли наверняка разболтала ему о моей голове… или он сам догадался.
— Я думал, он в своих слизеринцах души не чает, если таковая у него вообще есть, — продолжал Блэк, — но тебя, видимо, это не касается.
— Мне это и не нужно, — ответил я, насыпая в посудину травяной сбор.
— Что именно?
— Чтобы во мне не чаяли души.
Блэк помолчал.
— А что тебе нужно?
Вопрос был слишком сложным, чтобы ответить на него с ходу. Да и вряд ли я вообще мог это сделать, поскольку никогда всерьез не задумывался о подобных вещах. Впрочем, не стоило размышлять об этом и сейчас, посреди ночи, с больной головой.
— Откуда ваш эльф меня знает? — спросил я, повернувшись к Блэку. Тот сидел, покачиваясь на задних ножках стула и опустив руку за спинку.
— А он знает? — слегка удивился Блэк.
— Похоже на то. Он принес мне зелье, когда я его попросил.
— Кричер вообще с прибабахом, — Блэк пожал плечом. — Жил тут один, пока я срок мотал, слушал только мою безумную мать…
— Здесь еще ваша мама живет? — удивился я и даже на секунду забыл о разрывающейся от боли голове.
— Да нет, — Блэк махнул рукой с зажатой между пальцами сигаретой. — Это портрет, там, в прихожей. Увидишь еще. Слушай, а ты отчаянный малый, — добавил он, снова улыбнувшись. — Как ты только в Слизерине оказался? Такие обычно в Гриффиндор попадают.
— Гриффиндор мне даже не предлагали, — ответил я, решив, однако, поберечь нервы Блэка и не рассказывать ему о первоначальном замысле шляпы отправить меня в Равенкло. — А тут случайно нет какой-нибудь фляги или пустой бутылки, чтобы перелить? — Я указал на зелье. Блэк немного подумал.
— Где-то наверняка валяется. Пошарь по шкафам… найдешь — твоя.
Я придвинул стул к шкафу, забрался на него и скоро нашел пустую бутылку из темного стекла, в которой раньше держали вино.
— Отойди-ка, — сказал Блэк, поднимаясь со стула. Он подошел к столику и взмахом палочки перелил зелье из посудины в бутылку. На дне осталась трава, которую я снова залил кипятком.
— Кстати, — Блэк вернулся обратно и достал из пачки новую сигарету. — Здесь Клювокрыл.
— Клювокрыл? — поразился я. — Тот гиппогриф, на котором вы улетели?
— Ага, на третьем этаже. Хочешь посмотреть?
«Что я, гиппогрифов не видел?», подумал я, но кивнул — все какое-то разнообразие.
— Тогда допивай свое лекарство и пошли.
Я выпил половину содержимого посудины, остальное закрыл тарелкой, прихватил с собой наполненную бутылку и отправился вслед за Блэком на третий этаж.
К моему невероятному удивлению, чердак, на котором Блэк держал гиппогрифа, служил также свалкой для книг. Позади Клювокрыла лежали стопки толстых томов в черных и коричневых переплетах, связанных веревками по несколько штук. Не рискнув спрашивать, почему хозяин дома держит книги в столь неподобающем месте, я приветствовал Клювокрыла, который при виде меня взвился на дыбы и попытался напасть, наверняка почуяв своим звериным чутьем моего патронуса. Блэк успокоил гиппогрифа, как бы между прочим заметив, что до сих пор он ни на кого так не реагировал.
— Ничего, — ответил я, не сводя глаз с соблазнительных томов в дальнем углу чердака. — Я с этими гиппогрифами так за лето наобщался, что смирюсь с одним нелюбезным.
Все, что было написано о стимуляторе в справочнике, оказалось верным. Мышечные судороги меня миновали — видимо, они появлялись при более серьезном привыкании, — но головная боль и сонливость преследовали неотступно почти до самого отъезда. Лишь последнюю пару дней перед первым сентября, когда мы должны были отправляться на вокзал, боль почти отпустила, и я принимал зелье лишь раз в сутки.
Согласно своим планам, большую часть времени я проводил на кухне. Миссис Уизли, смирившаяся с моим присутствием, постоянно находила для меня какую-нибудь работу, а если готовить или мыть было уже нечего, я отправлялся наверх, к Клювокрылу, которого в конце концов удалось усмирить, и он больше не бросался на меня, словно бешеный.
Как я и надеялся, книги, сложенные в углу чердака, оказались разнообразными черномагическими трактатами. У меня было очень мало времени, и я не смог бы изучить их все, так что пришлось выбирать, ориентируясь на названия, вытисненные на корешках. Книг, на которых названий не стояло, я старался даже не касаться, хотя судя по тому, что кто-то эти тома собирал и связывал, на них вряд ли были проклятия. Наконец, отобрав несколько наиболее привлекательных экземпляров, я унес их к себе в комнату и засунул под диван. Впрочем, через несколько часов мне пришлось об этом пожалеть, поскольку, отлучившись с кухни в ванную комнату, я столкнулся в коридоре с ворчащим Кричером, тащившим мои книги обратно на чердак. Недолго думая, я выхватил их у него из рук, чем вызвал бурю возмущения, упоминания о моей безродности, о которой он откуда-то прознал, и о том, как бесцеремонно некоторые обращаются с драгоценной библиотекой его госпожи.
— Не трогай эти книги, — прошипел я, взбешенный бестолковым поведением эльфа. — Думаешь, им лучше на чердаке, рядом с гиппогрифом, который того гляди их сожрет? Я взял их почитать, ясно? Вот уеду, и можешь тогда носить их сколько душе угодно.
— Кричер не обязан слушаться безродных мальчишек, — ворчал эльф, следуя за мной по коридору. — Ему больно смотреть, как книги его госпожи валяются под диваном в пыли, когда их место…
— На чердаке в конюшне, — закончил я, входя в комнату и закрывая за собой дверь.
— Так решил хозяин, — трагически прошептал Кричер, внимательно следя за тем, как я по очереди открываю ящики комода, проверяя, нет ли там каких-нибудь грызущих тварей, способных повредить листы. Наконец, я запихнул книги в один из ящиков и закрыл его.
— Они будут здесь, — сказал я, поглядев на недовольного эльфа, — до тех пор, пока я не уеду. Договорились?
— Безродный мальчишка не может приказывать слуге благородного дома Блэков, — начал Кричер, но я его перебил.
— Может, я и безродный, но не идиот. Ты ведь меня откуда-то знаешь!
Эльф мгновенно опустил уши.
— Кричер не знает гостя хозяина, — пробормотал он. — Кричеру нет дела…
— Не ври! — я опустился на колени и уперся руками в пол, оказавшись с эльфом на одном уровне. — Ну-ка посмотри на меня!..
Кричер на секунду поднял глаза, но эльфийская интуиция подсказала ему, что дело запахло жареным, а потому не успел я как следует настроиться, как эльф с негромким хлопком аппарировал и с тех пор никогда не оставался со мной наедине. Впрочем, книг он тоже больше не трогал, так что ночами я спокойно читал, сидя на полу в окружении расставленных рядом свечей.
На следующий день после визита Дамблдора я угодил в осаду. Гриффиндорцы терпеливо дождались, пока я перемою всю посуду и поднимусь из кухни на второй этаж, после чего окружили меня в коридоре и напомнили о моем обещании рассказать все, что происходило на заседании ордена. «Какого еще ордена?», подумал я, оставив попытки вырваться из кольца Уизли и вернуться к себе. В конце концов, рассудил я, поскольку Дамблдор никаких запретов на разглашение информации не налагал, я вполне мог бы поделиться ею по крайней мере с одним человеком.
