— Почему, если инопланетяне существуют, мы их ни разу не видели? — с сомнением в голосе спросил как-то Нотт, направляя телескоп на далекие горы. — Здесь же все время кто-нибудь торчит и таращится в небо. Могли бы уже сто раз заметить.

— Может, видели, да не говорят, чтобы дураками себя не выставить, — предположил я, пытаясь настроить расфокусированный прибор.

— Вообще-то магглы часто их видят, — сказал Пирс, который поднялся сюда, чтобы показать Полине какую-то особо выразительную спиральную галактику. — Я смотрел один фильм, где рассказывается, как американцы летали на Луну и видели там инопланетян. И еще астронавты, которые летают на станции вокруг Земли, регулярно наблюдают их корабли. Только об этом запрещено говорить. Вроде как военная тайна.

— А вдруг это инопланетные волшебники? Вдруг они научились летать в космосе? — спросил я. — Мы, например, можем аппарировать на Луну?

— Что за дикая мысль, — фыркнул Нотт. — Если даже ты сможешь аппарировать, чем ты там будешь дышать?

— Надену скафандр.

— Для того, чтобы аппарировать, ты должен четко знать, куда хочешь попасть. Если ты никогда не был на Луне, то как выберешь себе место?

— По фотографии, — ответил я. — Но хотя бы теоретически это возможно?

— Скорее всего, нет, — проговорил Пирс. — Если бы это было возможно, на Луне наверняка бы уже возникли поселения волшебников.

— Ты же сам говорил, что там инопланетяне, — заметила Полина, отрываясь от телескопа. — Помнишь, ты рассказывал, что там какие-то их базы, постройки и тому подобные объекты? Возможно, они не пустят земных волшебников, даже если мы сможем аппарировать на Луну.

— Что эти инопланетяне вообще на ней забыли? — скептически усмехнулся Нотт. — Там же один камень, пыль да кратеры.

— Сырье, — пояснил Пирс. — Полезные ископаемые. Может, они там шахты бурят и добывают какой-нибудь никель.

— Я бы аппарировал на Марс, — сказал я, присаживаясь на длинную лавку в центре площадки с телескопами. — Говорят, там пирамиды, как в Египте, и горы высотой двадцать километров.

— Нет на Марсе никаких пирамид, — улыбнулась моей наивности Полина. — Это оптическая иллюзия. Марсоходы там вообще ничего интересного не обнаружили.

— Зато они составляют карту, чтобы однажды Ди осуществил свою мечту и аппарировал на Марс в скафандре, — усмехнулся Пирс. — А мы будем за тобой наблюдать, вот с этой башни.

— Спорим, ты загнешься там в течение минуты, — оптимистически заявил Нотт. — Тебя даже скафандр не спасет.

— А спорим, волшебники способны выживать на таких планетах даже без скафандров? — сказал я. — Я придумаю специальные заклинания, которые приспособят мой организм к жизни на Марсе, и тогда понадобится только моя волшебная палочка.

— Трент, нам еще руны надо делать, — напомнила Полина. Пирс кивнул и сказал:

— Точно. Нам еще делать руны. Только пока никуда без нас не аппарируйте, ладно? — Он кивнул мне и Нотту, и они с Полиной скрылись за дверью, ведущей на лестницу. Нотт покосился на меня:

— Что значит — делать руны?

— Асвинн нам сейчас рассказывает про Старший Футарк, — объяснил я. — Что значит каждая руна, как ее читать, да как она работает… Мы должны сами изготовить себе набор рун, потому что они хорошо служат только тогда, когда человек сам их делает. То есть надо выбрать подходящее для себя дерево, сделать из него такие квадратики, а на них выжечь руны. Это типа зачета перед экзаменом.

— Везет, — сказал Нотт. — Не слишком вас там напрягают, на этих рунах.

— А что у тебя с арифмантикой? Вроде ты тоже не жалуешься…

— С арифмантикой все в порядке. Оказалось не так плохо, как пророчил Флетчер. Изучаем всякие пропорции, золотые сечения, числа Фибоначчи и тому подобные штуки. — Заметив выражение моего лица, Нотт расхохотался. — Хватит тебе напрягаться! Между прочим, ты как художник должен знать про такие вещи.

— Это еще почему? — удивился я. — Я просто рисую, зачем мне числа?

Нотт состроил загадочную рожу и сказал:

— А я вот знаю, почему. Ладно, может, пойдем уже отсюда, а то и правда прилетят какие-нибудь лунные волшебники и утащат нас к себе на базу.

Приближался квиддичный матч, и Хогвартс в очередной раз стал вместилищем спортивных страстей. Это мне было только на руку — всеобщий ажиотаж отвлекал внимание преподавателей, и я мог больше времени проводить в тренировочном зале. Размышляя о своем патронусе, я пришел к выводу, что он мог бы пригодиться мне как спарринг-партнер — он отлично двигался, был агрессивным, и убить его было невозможно, поскольку он и так не живой. Но для того, чтобы отрабатывать на нем заклинания и технику боя, его надо было хотя бы немного приручить. Полистав книги по дрессуре драконов, я не вынес из них ничего полезного. Интеллект моего патронуса был, конечно же, значительно выше интеллекта рептилий. К тому же, отталкиваясь от того, что он был моей темной половиной, а значит, обладал какими-то чертами моего характера, мне предстояло не выдрессировать его, как животное, а убедить в необходимости сотрудничества.

Патронус отлично запоминал содержание наших встреч. Впрочем, если учитывать, что он являлся частью меня, у него была моя память, так что это быстро перестало меня удивлять. Скоро я понял, что патронусу доставляет определенное удовольствие меряться со мной силами: он принял условия игры и перестал стараться меня убить. Однако заставить его четко слушаться моих приказов или проникнуть в сознание, чтобы увидеть мир его глазами, мне пока не удавалось.

К сожалению, отрабатывать заклинания на патронусе оказалось невозможно — они на него попросту не действовали. Конечно, размышлял я, он ведь не живой — плесень в нем не вырастет, потому что у него нет внутренних органов, а материальность его иная, нежели моя. Золотистые нити тибетских заклятий растворялись в его фиолетово-черном теле, не производя ровно никакого эффекта. Плеть тоже не причиняла моему патронусу заметного вреда — по крайней мере, после ее ударов все его конечности оставались на месте, — однако огненные прикосновения он чувствовал, а потому я худо-бедно мог удерживать его на расстоянии.

Сражаться с патронусом было тяжело — он двигался с удивительной скоростью, и мне приходилось выкладываться по полной программе. Обычно к концу наших тренировок я едва держался на ногах. Но патронус тоже кое-чему учился. Однажды я пропустил его выпад, и тяжелая лапа сбила меня с ног. Я отлетел к стене, выронив палочку. Патронус склонился надо мной, приблизив к лицу зубастую морду.

— Это будет нечестно, — сказал я ему, загнав страх поглубже и медленно садясь на полу. — Сейчас же отойди. Я возьму палочку, и мы продолжим.

Патронус недовольно зашипел, однако в следующую секунду отскочил в центр комнаты. Едва сдерживая ликование, я схватил палочку и вызвал плеть. Несмотря на мое кажущееся превосходство из-за наличия оружия, мне редко удавалось попасть по быстрой твари.

В день матча замок опустел, и я воспользовался затишьем, чтобы без особых предосторожностей добраться до Выручай-комнаты и подольше поработать. В первой части своего занятия я изучал очередное тибетское заклинание, накладывая его на мышь размером с небольшую собаку, а затем, наконец, вызвал патронуса.

Этим вечером все у нас шло просто замечательно. Кажется, патронус тоже это чувствовал: он позволил мне отработать на нем огненный щит, чего не происходило раньше — каждый раз, когда я выставлял перед собой раскрученную определенным образом плеть, превращавшуюся в огромный круглый щит из-за быстрого вращения, патронус забивался в угол и ждал, пока я его уберу. Однако на этот раз он активно нападал, несмотря на то, что столкновение со щитом явно причиняло ему неприятные ощущения. Наконец, я убрал щит и отогнал патронуса подальше. Матч наверняка давным-давно кончился, и пора было прекращать занятия, хотя такая физическая нагрузка уже не казалась мне особо тяжелой, и после небольшого перерыва я был готов заняться чем-нибудь еще.