И вот, глядя на пустынную улицу, на ящики, сложенные у дверей, на пластиковые кресла у входа и валявшиеся неподалеку мусорные пакеты, я, наконец, понял, почему все еще стою здесь и никак не могу решиться аппарировать. Я сюда не вернусь — ни завтра, ни потом. В словах старика было больше, чем мне показалось на первый взгляд, и его приглашение не следовало понимать буквально. Скорее, оно являлось своеобразным жестом признания моего существования и не слишком большого сожаления по этому поводу. Мое будущее не было связано ни с ним, ни с китайским кварталом, ни с этой семьей.
Оставалось надеяться, что Тейлор оценил иронию судьбы, по которой он угодил в тюрьму из-за меня, а не из-за какого-нибудь старого врага вроде Бруствера. Так или иначе, здесь мне больше делать нечего. Впереди была всего неделя, чтобы проштудировать конспекты, решить вопрос с монахом и заглянуть по адресу, указанному в рекламе Школы Традиционной Магии. Наверное, портал до Непала стоит бешеных денег, да и расстояние не самое близкое — придется совершать пересадку…
Сжав палочку, я сосредоточился на хогсмидовском тупике у дома Аберфорта. Пора было возвращаться к делам.
23 года спустя.
— С прибытием, сэр.
Я постарался быстрее восстановить дыхание: прямая портальная переброска из Улан-Батора в Лондон занимала полминуты, и сейчас я чувствовал себя так, словно выбрался из свихнувшегося пылевого смерча.
В портальной Министерства Магии меня встречал Ларс, прибывший в Лондон тремя днями ранее с вещами и Мадими, и двое местных чиновников. Мы поздоровались и без долгих проволочек отправились в кабинет министра.
Портальная выходила в атриум, где некогда стоял фонтан со статуями. Фонтан был на месте, а вот статуи исчезли. Теперь вода изливалась из сложно устроенной абстрактной конструкции, похожей на фрагмент перекрученной кристаллической решетки.
— У нас тут неспокойно, — как бы между прочим сказал один из чиновников, пока мы спускались в лифте. — Народ недоволен, некоторые даже пикеты устраивают, с плакатами ходят.
«Попробовали бы не ходить», подумал я.
— Мы, конечно, стараемся объяснять… — чиновник многозначительно замолчал.
— Это нормально. Пусть ходят, — ответил я. — Пусть выражают свое мнение.
В приемной министра скучающая секретарша читала журнал. При нашем появлении она быстро спрятала его в стол и поднялась с места.
— Министр ждет вас.
Ларс и чиновники остались в приемной, а я открыл дверь и вошел в кабинет.
За последние два года мы с Бруствером встречались довольно часто. Он то и дело появлялся на переговорах, чтобы высказать очередные возражения или внести поправки в какой-либо пункт, но в конце концов придираться стало не к чему, и он подписал соглашение. Теперь мы начинали по нему работать, а для этого надо было ввести в курс дел маггловского премьер-министра.
Бруствер отзывался о ней очень высоко. По его словам, это первый адекватный маггловский премьер, с которым можно было нормально сотрудничать. Обычно все возникающие проблемы они решали без привлечения посторонних лиц, но сейчас дело касалось военных, и она хотела, чтобы на нашей встрече присутствовал эксперт, который владел бы достаточной информацией и мог задавать правильные вопросы. Мы не возражали, и в качестве консультанта Бруствер порекомендовал одного из генералов, который знал о колдовском сообществе, имея целую ветвь родственников-волшебников.
Сейчас Бруствер изучал карту Британии с помеченными на ней местами будущих баз.
— У нас еще пять минут, — сказал министр, не поворачиваясь. — Ты вроде хотел о чем-то поговорить.
— Здравствуйте, Кингсли, — ответил я. — Это долгий разговор. В пять минут мы не уложимся.
Бруствер постучал пальцем по красному треугольнику на севере страны.
— Знаешь, какой бой я выдержал за это место?
— Могу себе представить, — усмехнулся я, подходя к карте. — Визенгамот, наверное, упирался всеми ногами, руками и бородами, приводил какие-нибудь фантастические доводы против…
— Приводил, — недовольно произнес Бруствер. — И не только он. Ко мне обращались такие люди, которых я бы в жизни не заподозрил в подобных связях и симпатиях. Настойчиво просили. Рекомендовали. Только что не предупреждали.
— Не беспокойтесь, Кингсли, — иронично сказал я. — Если что — мы вас защитим.
Бруствер не ответил, бросив нетерпеливый взгляд на один из висевших в кабинете портретов. Тот пустовал, и министр вернулся к карте.
— Что хочет знать премьер? — спросил я. — И что она уже знает?
— Она знает достаточно, чтобы понять, для чего все это надо, но словосочетание «военная база» встревожит любого, тем более в такое время…
— Маггловский премьер-министр ожидает, — раздался голос у нас за спиной. На пустовавшем портрете возник маленький тщедушный волшебник в длинном парике. Удостоверившись, что его послание услышано, он отправился обратно.
— Ну, держись, — тихо сказал Бруствер то ли мне, то ли самому себе.
Камин привел нас в просторный кабинет, гораздо более представительный, чем кабинет Бруствера, где было только самое необходимое. Маггловским премьером оказалась невысокая женщина со строгими, решительными чертами лица, встретившая нас без улыбки. Она коротко кивнула Брустверу, а взглянув на меня, спросила:
— Значит, это вы — тот самый представитель Легиона, о котором докладывал мне Кингсли?
— Так точно, — сказал я, отвечая на ее крепкое рукопожатие и начиная понимать причины восторженных отзывов Бруствера. Кроме премьера, в кабинете находился пожилой генерал при всех регалиях, молча стоявший у окна, за которым шел мелкий осенний дождь. Выражение его лица было крайне недовольным. Я его понимал.
— Начнем, господа, — произнесла премьер и села за стол. — Генерал в курсе общего положения дел, и у него к вам… — она посмотрела мне в глаза, — есть целый ряд вопросов.
— Я тут навел кое-какие справки, — заложив руки за спину, произнес генерал и критически оглядел меня с ног до головы. — Друзья моих родственников живут в Европе, в одной из стран, подписавших с Зеленым Легионом аналогичный договор о размещении на их территории военных баз и локаторов. Поначалу Легион действительно не вмешивался во внутренние дела; его, что называется, было не видно и не слышно. Но через пару лет он начал оказывать влияние на сферы жизни, далекие от военных, и разумеется, мотивировал это соображениями безопасности. Так вот, я хочу сказать вам… в каком вы чине, молодой человек, а то мне незнакома ваша форма?
— Подполковник, сэр, — ответил я, испытывая ощущение дежа вю, словно опять оказался на переговорах с британской стороной.
— Да, так вот что я хочу сказать вам, подполковник. Все это мне очень не нравится. Такие серьезные вопросы, как размещение чужих военных баз, должны согласовываться с официальными властями страны и подкрепляться четко оговоренными гарантиями невмешательства в ее внутренние дела. Потому что в противном случае это выглядит как экспансия.
— При всем моем уважении, сэр, — произнес я, — переговорный процесс ведется с теми, кто способен принимать равноправное участие в выполнении условий договора.
Бруствер, усевшийся в кресло недалеко от камина, громко задышал, а премьер высоко подняла брови.
— Мы предоставляем вам территорию! — возмутился генерал.
— Боюсь, что нет, сэр, — ответил я. — Это мы любезно ставим вас в известность, что на данной территории будут располагаться наши объекты. Мы никогда не вмешивались в дела немагического сообщества и не считаем его стратегическим партнером — по крайней мере, до возникновения крупномасштабных боевых действий на территории страны, где стоят наши базы. Общество волшебников самодостаточно, и мы не видим практического смысла в каком-либо сотрудничестве, тем более в экспансии. Поверьте, нам хватает своих проблем, чтобы заниматься еще и вашими. Что до влияния Легиона, его главная задача — обеспечение безопасности, а для этого иногда требуются перемены в областях, на первый взгляд далеких от сферы правопорядка.
