Поскольку круг моего регулярного общения ограничивался одной только мадам Пинс, выдававшей мне книги и журналы, первое время я ничего особенного не замечал. В замке было прохладно, а с тех пор, как зарядили дожди, я носил рубашку с длинными рукавами, так что увидеть Метку никто не мог.

На четвертый день после завтрака я отправился в библиотеку, где в дверях столкнулся с профессором Флитвиком, выходившим от мадам Пинс с несколькими новыми журналами подмышкой.

— Линг, зайдите ко мне сегодня… часов, скажем, в пять, — попросил он.

— Хорошо, сэр, — ответил я. Флитвик коротко кивнул и заторопился к себе в кабинет. «Ну, началось», подумал я, подходя к столу мадам Пинс, оформлявшей только что поступившую прессу.

— Профессор Флитвик вас опередил, — заметила она, оторвав глаза от периодики. — Вышли новые журналы по чарам, но он их только что забрал.

— Ничего, — отмахнулся я. — У меня на сегодня другие планы.

— Кстати, — огорченно продолжила мадам Пинс, — с сегодняшнего дня директор упразднил Запретную Секцию. Сказал, что поскольку теперь никаких запретов на магическую работу нет, ученики имеют право читать любые необходимые им пособия. Конечно, те книги, что там стоят, нельзя назвать серьезной Темной литературой, но все же… — Она покачала головой. — У нас с обычными-то заклинаниями случаются проблемы, а если дети начнут пользоваться Темной магией, можно представить, во что превратится школа.

— Темная магия, — сказал я, — довольно специфическая область, и далеко не каждый ею в принципе интересуется, так что вряд ли все сразу кинутся их читать. К тому же, то, что можно использовать легально, всегда легче контролировать. Вряд ли вам стоит волноваться.

Первую половину дня я посвятил чтению увлекательной монографии о сибирском шаманизме, после обеда немного порисовал, а в пять часов явился к Флитвику.

— Есть две вещи, которые мне хочется с вами обсудить, — сказал профессор, когда я сел на привычное место перед столом, заметив краем глаза, что Флитвик, закрывая дверь, наложил на нее какое-то заклятье. Устроившись напротив, он отодвинул в сторону ворох исписанных бумаг и в упор уставился на меня. — Кэрроу говорят правду? — спросил он. — Вы действительно вступили в ряды Пожирателей?

— Да, — сказал я, не видя смысла ходить вокруг да около.

— И вы встречались с Тем, кого нельзя называть? Он поставил вам Метку?

Я кивнул. Некоторое время Флитвик молча смотрел на меня, а потом проговорил:

— Линг, я знаю вас шесть лет. Кого вы хотите обмануть? У вас нет с ними абсолютно ничего общего. Кэрроу дали понять, что Сами-Знаете-Кто давно проявляет к вам интерес. Как он узнал о вас? Вероятно, ему послал весточку молодой Крауч, не так ли? Но еще задолго до того, как этот несчастный себя разоблачил, Дамблдор поручает Северусу учить вас окклюменции, меня просит заниматься с вами чарами…

— Профессор, пожалуйста, не надо об этом говорить! — взмолился я, прекрасно видя, куда приведет его эта логическая цепочка. Однако Флитвик только раздраженно махнул рукой:

— Прекратите, Линг! Все плохое, что могло случиться, уже случилось. Я поверить не могу, что Альбус готовил вас к такому! Сколько вам было лет? Как вы вообще на это согласились?..

— Да меня никто не спрашивал! — взорвался я, вскакивая со стула. Весь мой настрой на эту беседу испарился в мгновение ока. Я был охвачен бешенством, злясь и на Дамблдора за его двусмысленное доверие, и на Флитвика, которому не хватило такта и осторожности не обсуждать со мной свои догадки. — Дамблдор считал, что я так и так стану Пожирателем, и если уж этого было не избежать, я должен был стать им в его пользу! Вам нельзя об этом говорить, профессор, ни со мной, ни с кем бы то ни было еще! Речь идет не только о моей или вашей безопасности! Могут пострадать другие люди, и тогда все просто-напросто рухнет!..

В отчаянии я опустился обратно и склонился над полом, обхватил голову руками. Зачем он только затеял этот дурацкий разговор! Лучше бы он презирал меня за Метку, считал бы, что я испугался, выбрал путь наименьшего сопротивления или наоборот, проявил искренний интерес…

— Линг, — донесся до меня голос Флитвика. — Пожалуйста, Линг, выслушайте меня.

Я выпрямился.

— Я ни с кем не говорил об этом и говорить не собираюсь, — продолжал профессор. — Не считайте меня совсем уж бестолковым. Но если я, человек от подобных вещей далекий, сделал верные выводы, неужели вы полагаете, что к ним не придет и наш нынешний директор?

«А про Снейпа не догадался», подумал я, немного собрался с мыслями и ответил:

— Сэр, вот вы сказали, что у меня нет с ними ничего общего. Однако Дамблдор так не считал, иначе вряд ли стал бы рассматривать меня в качестве подходящего кандидата в Пожиратели. И Темный Лорд это тоже понимает. Работая с Министерством, он делает упор на вопросах крови, но по сути дело не в ней — точнее, не только в ней. Дело в том, что начнется после его чисток. По крайней мере, со мной он говорил именно об этом. Он хочет, чтобы я видел в нем человека, стремящегося к переменам на благо общества, и в некоторых своих инициативах он не так уж не прав.

— То есть вы что же, считаете его… я не знаю… революционером? — растерялся Флитвик. — Вот эта кровавая баня, которую он затеял, и есть перемены во благо?

— Если бы волшебники выучили уроки первой войны, второй могло бы вообще не быть, — ответил я. — Все с большим удовольствием кормились министерскими фантазиями, считая, что Темный Лорд никогда не вернется, а теперь пожинают плоды собственного бездействия… Возвращаясь к вашему вопросу, я лишь хочу сказать, что в разговоре со мной он нашел слова, которые не вызвали во мне негативной реакции — скорее, наоборот, — поэтому возможные выводы директора уже не играют роли. Общее есть, Темный Лорд это видит, и здесь мне даже не надо притворяться.

Флитвик молча вертел в руках длинное гусиное перо. Я был не слишком доволен своей сумбурной аргументацией, но ничего другого сказать не мог. Не знаю, предполагал ли Дамблдор, что профессор додумается до истинного положения вещей, однако болтать об этом с неопытным окклюментом ему точно не следовало.

Пауза затягивалась, и чтобы направить ход мысли Флитвика в другое русло, прекратив, наконец, обсуждать Волдеморта, я спросил:

— Сэр, о какой второй вещи вы хотели со мной поговорить?

Профессор оставил в покое перо и несколько секунд смотрел на меня, словно решая, какую тему предпочесть. Затем он ответил:

— По просьбе директора в новом учебном году наши дополнительные уроки продолжатся в прежнем режиме, но тратить время на физику чар мы не станем. Я отдам вам справочник для самостоятельной работы — читайте, думайте, а если возникнут вопросы, приходите, вместе разберемся. Основной же упор сделаем на магию стихий, — Флитвик помедлил, — и, думаю, затронем кое-что еще, что может пригодиться вам в дальнейшем.

Это были хорошие новости. Я и не рассчитывал на дополнительные занятия, однако Снейп, по-видимому, решил таким образом сдержать обещание и загрузить меня учебой, чтобы лишить возможности предаваться «безрассудству». Уже у дверей профессор произнес:

— То предложение, которое я вам сделал неделю назад, остается в силе. Знаю, что вы мне на это ответите — по глазам вижу, — и все-таки помните о нем. Могут возникнуть разные ситуации… Вы, Линг, не обижайтесь, но честно говоря, я не понимаю Дамблдора. Такой противник вам не по зубам — да и никому из нас. — Флитвик вздохнул. — Многие, конечно, надеются на Поттера, называют его Избранным, кто-то даже считает, что он один сможет победить Сами-Знаете-Кого, но сейчас, когда на Гарри идет такая охота, ему бы самому в живых остаться, а уж о победах и речи нет… В общем, берегите себя и не рискуйте понапрасну, а то есть у вас такая черта.

Мысленно усмехнувшись, я кивнул, поблагодарил Флитвика за справочник и отправился к себе в гостиную, задвинув весь наш разговор в самые дальние уголки своего сознания.