— Извини, — Гарри отстранился от девушки. — Я так… не могу…
Падма удивленно глядела на него. Восторг и разочарование смешались в ее взгляде.
— Гарри? Что случилось?
— Извини, — еще раз сказал он, выпустив ее из своих объятий, и выбежал из зала.
«Я дурак! Последний дурак! Какой черт меня дернул ее целовать?»
Он стоял, прислонившись к холодной стене, и держался за голову.
«Драко… Драко… Как я мог целовать чьи-то губы, кроме твоих?»
Черт знает что, выходит, Гарри уже присягнул на верность Малфою? Он же ничего не обещал слизеринцу. Тогда почему так мучила совесть? Отчего так сильно колотилось в груди сердце?
— Ну что, герой-любовник, чего приуныл? — Рон устало плюхнулся на кровать. Кроме них в спальне никого не было. Гриффиндорцы продолжили празднование в гостиной.
— Я целовал Падму Патил… — отрешенно констатировал Гарри.
— И что? — пожал плечами Рон. — Тебе не понравилось, или боишься, что твоя девушка узнает?
— Девушка? — рассеянно переспросил Гарри. — Нет, не то, чтобы боюсь… Мы даже толком не встречаемся. Я не говорил о своих чувствах.
— Ну ты даешь! — у Рона округлились глаза. — Провел ночь с девушкой и ничего ей не сказал?
— Не совсем так, но близко к истине, — Гарри почувствовал волнение, вспоминая ночь с Малфоем.
— Ну ты и свинья, Гарри.
— Послушай, Рон, я же не донимаю тебя нравоучениями по поводу вас с Гермионой?
Рон огорченно вздохнул.
— Лучше бы донимал… Тогда, быть может, я бы смог поцеловать ее. Знаешь, когда мы танцевали, она была так близко, и все вокруг целовались, я то же хотел поцеловать ее, но не смог…
— Что тебе мешало? — спросил Гарри, радуясь возможности сменить тему и не говорить о его личной жизни.
Рон покраснел и начал запинаться.
— Ну, знаешь… Как будто ступерфаем оглушили. Я просто стоял и смотрел на нее… А она такая красивая… И эти блестки на ресницах. Мерлин, как я туп!
Слушая Рона, Гарри унесся очень далеко. Туда, где были только они с Малфоем. Перед глазами стоял образ блондина. Бледное лицо, чуть розоватые щеки, тонкие губы… Так хотелось коснуться их, попробовать на вкус, очень-очень медленно ласкать, а потом проглотить, кусать, облизывать… Чувствовать. Электрический разряд пробежал по телу Гарри.
— … и вот она смотрит на меня, — Рон даже не заметил, как Гарри на время отключился, — и я уже хочу сделать это, но тут песня заканчивается… Она так просто улыбнулась и сказала, что хочет пить. А пока я ходил за напитками, она убежала. Лаванда сказала, что она плачет в спальне…
— Так все дерьмово? — посочувствовал Гарри. — Ну что ж, друг, поздравляю, ты сам во всем виноват.
— И что теперь делать?
— Идти к ней. Сказать, что ты идиот и поцеловать ее.
— Ты что?! С ума сошел? Она и видеть меня не захочет.
«Идиот, Рон! У вас хотя бы могут быть нормальные отношения, которые не надо скрывать от всей школы…»
— Так, — Гарри решительно встал с кровати. — Я кое-что придумал, а ты пойдешь со мной.
В гостиной было шумно, все по-прежнему без устали веселились, танцевали, смеялись. Гарри подошел к Лаванде и попросил ее позвать Гермиону из спальни. Через несколько минут на ступеньках винтовой лестницы появилась заплаканная Гермиона. Она все еще была в своем голубом платье, однако красивая прическа растрепалась, а макияж размазался по лицу. Она смотрела на Гарри сверху вниз, сложив руки на груди.
— Герм, я хочу с тобой поговорить, — окликнул Гарри девушку. — Пройдемся, пока еще не наступило время отбоя?
— Прости, Гарри, я неважно себя чувствую, — сказала она.
— Прошу, на пару минут, я очень волнуюсь…
Глаза Гермионы округлились от удивления. Гарри понимал ее, он редко давал понять, что его беспокоят дела друзей. Обычно он вел себя, как законченный эгоист.
— Ладно, — Гермиона спустилась к нему. — Но недолго.
Они вместе вышли из гостиной. В коридорах было безлюдно, очевидно все другие факультеты поступили так же, как и гриффиндорцы — праздновали Рождество у себя в гостиных. Гермиона шла, по-прежнему, скрестив руки на груди.
— О чем ты хотел поговорить? — спросила она.
— Ну… О вас… с Роном…
Она остановилась, серьезно глядя на Гарри. Через секунду ее глаза уже были полны слез.
— Гарри… — всхлипнула она. — Я ему не нрааааавлюсь!
— С чего ты взяла? — возразил он. — Очень даже нравишься…
— Н-нет, — она замотала головой и кинулась ему на шею. — Для кого это в-все? Платье, прическа? Он ничего не замечает! А я… я в-ведь не железная!
— Ты ошибаешься, Гермиона. Он все-все замечает, но очень боится.
Гермиона подняла на него глаза.
— Правда? — с надеждой спросила она. — Это он тебе сказал?
Гарри кивнул, Гермиона улыбнулась сквозь слезы.
— Вот же я какая глупая. Думаю, что не нравлюсь ему, а он просто стесняется…
— Ты не сердишься на него больше? — спросил Гарри.
— Нет, — покачала головой девушка.
Гарри смотрел куда-то сквозь нее.
— Извини, Герм, это немного нечестно, но… Ты слышал?
Рон стянул с себя мантию-невидимку и шагнул к девушке. Он обнял ее за плечи.
— Прости, Гермиона, — он был красный, как рак. — Мне очень жаль, что я заставил тебя плакать.
Он слегка приподнял ее заплаканное лицо и посмотрел ей в глаза.
— Можете меня не благодарить, — улыбнулся Гарри и, развернувшись, направился в сторону гостиной.
«Хоть у этих двоих все будет нормально» — подумал он.
Гарри сидел на подоконнике у открытого окна. Прохладный ветер приятно щекотал лицо. Гарри думал о Малфое. Его мозг решительно отказывался мыслить логически. Всякий раз, когда ему в голову приходили соображения вроде «Малфой — сын Пожирателя Смерти — враг…» появлялась еще одна маленькая, но юркая и назойливая мысль:
«А не все ли тебе равно?»
«Нет, не все равно! Нет!!!» — отчаянно противился он сам себе.
«Ага, и именно поэтому ты так ждешь его возвращения? Так хочешь целовать его, быть может, даже повторить все то, что было ночью…»
«Да! Да! Черт возьми, да! Я хочу, хочу!!!»
«Драко… А что ты, интересно, делаешь сейчас? Ты мечтаешь обо мне или все уже забыл, как ужасную ошибку? Может, ты всем, с кем спишь, говоришь, что любишь…»
«Мне больно, если бы ты знал, как больно говорить это, признавать это… Я люблю тебя, Гарри»
Он почувствовал горячую дорожку, пробежавшую по щеке. Отчего? Отчего он хотел, чтобы Драко любил только его?
— Гарри? — Рон вошел в комнату. — Ты с ума сошел? Холодно же!
Он резко отодвинул штору, с удивлением глядя в полные отчаянья глаза Гарри.
— Что-то случилось? — обеспокоено спросил он.
— Нет… А у вас с Герм все в порядке? — Гарри отвернулся и вытер слезы рукавом пижамы.
— Да… Гарри, с тобой все нормально? — Рон плотно закрыл окно. Гарри кивнул.
— Спокойной ночи, Рон, — сказал он, забираясь под одеяло. — Я очень рад за вас с Гермионой.
«Драко… Драко… Ты приснишься мне сегодня?»
— Гарри! Подарки! — Рон яростно тормошил его за плечи. — Гарри посмотрел на горку свертков у своей кровати. Они с Роном начали по очереди разворачивать подарки. Рон открыл какой-то пакет и радостно воскликнул:
— Ну надо же, новая рубашка! Ты посмотри, — он продемонстрировал Гарри белую атласную рубашку с отложными манжетами. — Это от Гермионы. Надеюсь, ей понравится мой подарок.
Гарри улыбнулся и развернул свой первый подарок — от Хагрида. Лесничий прислал целый мешок кексов и новый вредноскоп. Только в отличие от прежнего, этот был оснащен небольшой, но очень зубастой пастью. Гарри сделал вывод, что новый вредноскоп был предназначен не только для обнаружения неприятностей, но и их физического устранения.
