Кроме одного случая. С Нобби. Но это позже.

Итак, мы приехали пораньше, чтобы выпить чаю и откушать угощений. А фуршет был славный. Бутерброды, фруктовое желе, конфеты и все такое, и торт с сотней свечей – в тесноте да не в обиде.

И все же. Атмосфера была странная, и над всем торжеством витал зловещий дух.

Первое тревожное событие произошло во время чаепития. Стэнли Бэтти, который изображал птиц, стоял в паре футов от меня и не отказывал себе в угощении по полнойпрограмме. Трудно его упрекнуть – фуршет был единственной наградой артистам за выступление. И все же Стэнли Бэтти слишкомнаяривал. Невысокий худощавый мужчина лет шестидесяти, с круглыми очочками на носу: я насчитал, что он заглотал штук шесть бутербродов с ветчиной, три пирожка с мясом и, мало того – украдкой сунул в карман пару яиц по-шотландски. На случай, если проголодается, я так понимаю.

Честно говоря, все это было так странно, так неторжественно, особенно когда он яйца спер, что я просто не мог уже на это смотреть, отвернулся и стал разговаривать с отцом.

Пару мгновений спустя я услышал за спиной странный звук и оглянулся. Стэн Бэтти сипло крякал на манер Дональда Дака. Первой моей мыслью было, что человек уже выступает или хотя бы репетирует.

Но вскоре стало очевидно, что это нетак. Хотя можно было догадаться по его багровому лицу и выпученным глазам. Оказалось, бедняга подналег на куриную ножку, приготовленную Мэдж, и эта ножка пролетела в горло целиком.

И тогда Мэдж издала вопль, подлетела к Стэнли и (недаром она была медсестрой), обхватив его сзади руками, сжала беднягу по методу Геймлиха.

По крайней мере, куриная ножка выскочила, но мистер Бэтти – от шока или еще от чего – рухнул на пол, словно побывал в объятиях снежного человека. И начал холодеть. Но Мэдж не сдается: она падает на Стэна и давай делать ему искусственное дыхание рот в рот. Тот приходит в себя, открывает глаза и видит Мэдж – та сидит на нем верхом, язык ему в рот засунула, и в этот момент Стэн наверняка думает:

Я умер и попал в ад. Зря я спер эти яйца по-шотландски.

Все-таки Стэнли ожил и стал выздоравливать за чашкой чая и пирожным, но был не в состоянии свистеть на все птичьи голоса.

Таким образом, нагрузка на остальных двух выступающих, а именно на моего отца и Его Преподобие Энтони Купера с куклой Саймоном, сильно возросла.

Как говорится, праздник должен продолжаться: зрители расселись, и Его Преподобие начал свое выступление.

Как его и попросили, он растянул номер максимально. Хотя мог бы проявить и больше воображения, а не повторять все с самого начала. Но справедливости ради стоит сказать, что никто из зрителей все равно не заметил: во второй раз все смеялись так же заразительно, как и в первый.

И я подумал: аудитория с провалами памяти – благодарная аудитория.

Преподобный вполне мог повторить свой номер еще пару раз. Лучше так, чем то, что случилось потом. Когда стихли аплодисменты, Преподобный убрал куклу и объявил следующего артиста.

– Благодарю вас, дамы и господа. С вами были Его Преподобие Энтони Купер и Саймон, вы прекрасная публика. Далее в нашем концерте, посвященном столетию миссис Баттерсби, – фокусник. Он будет выступать без подготовки, поэтому подбодрим его аплодисментами. Дамы и господа, отдадим дань прекрасному таланту Гарольда Смита.

И к зрителям вышел мой отец.

Отец выложился на все сто процентов.

Сначала он показал фокус с чтением мыслей. Отец выбрал добровольца – саму именинницу. С помощью Мэдж та написала на листе бумаги число в геометрической фигуре, а отец попытался прочесть ее мысли. Закрыл глаза, сосредоточился. Но, увы, пока мой отец сосредотачивался, миссис Баттерсби отвлеклась на медбрата в плотно обтягивающих брюках, который стоял неподалеку.

Думаю, мой отец получил соответствующие сигналы.

– Да, кажется, я вижу… эээ…

Он не закончил фразу, почему – понятно. Ведь миссис Баттерсби в своем воображении рисовала не число в геометрической фигуре, а, благослови ее Господь, кое-что совсем другое в обтягивающих штанах.

Ну, если на столетний юбилей нельзя, то когда же?

Поэтому отец отказался от этого фокуса и быстренько приступил к следующему.

К сожалению, если первый фокус умер сам, второй продвинулся на шаг вперед.

– Следующий фокус. Исключительно силой мысли я попробую остановить ваши часы.

Зрители засуетились. Через некоторое время под руководством Мэдж почти все уставились на свои часы. А я уставился на свои, гадая, каким образом моему отцу удастся провернуть этот трюк.

Отец поднес свои часы ко лбу и закрыл глаза.

– Начали. На счет три. Раз. Два. Три.

На счет три секундная стрелка моих часов… замерла. Браво, отец, подумал я.

Я уже намеревался поздравить его вслух, но тут услышал три глухих «бух», один за другим. Так падает с низкого стульчика на линолеум человек в халате.

Я поднял голову и – удивительное дело – увидел, что именно так и поступили три зрителя: Айрис Кромби, Рональд Хантли и Мейвис Пилсбери.

Сначала я подумал, что они упали от удивления.

Да, они упали. И не только со стульчиков. Все трое сошли со своего жизненного пути.

Позднее выяснилась кое-какая полезная информация, которую следует знать начинающим фокусникам и ясновидящим, если они собираются выступать перед пожилой аудиторией.

А именно: кардиостимуляторы по своему устройству сходны с часами.

Из всей аудитории в тот день только у троих были вшиты кардиостимуляторы.

Легко догадаться, у кого именно.

Ну так вот.

Время действия: тот же день, 18.27.

Место действия: наша гостиная.

Мы с отцом смотрим первые вечерние новости. Мимо проходит мама, вся расфуфыренная: сейчас она возьмет сумочку и отправится на встречу с «Бетти». И тут мы слышим голос диктора по телевидению.

– «Сегодня на столетнем юбилее обитательницы дома престарелых миссис Грейс Баттерсби радость сменилась скорбью. Праздник был омрачен, когда во время выступления местного артиста мистера Гарольда Смита трое пожилых людей неожиданно скончались».

О боже.

Это первое, что узнала мама. И это произвело на нее впечатление.

– Мой муж – в вечерних новостях? Кто бы мог подумать?

И тут она объявляет, что никуда не пойдет, потому что устала и отправляется спать: и если отец тоже устал, почему бы ему не присоединиться? Похоже, отца подобное предложение удивило, и меня оно удивило не меньше. Не рановато ли – отправляться на покой в полседьмого вечера? Что ж, сказал отец, пожалуй. Виновато пожал плечами и пошел наверх.

Ну как? Представьте своих родителей. Которые отправились спать в полседьмого вечера. Думать об этом не хочется, да?

Прежде чем уйти, мама подошла ко мне. Как-то робко. Можно было догадаться, что ей надо.

– Солнышко. Я насчет того вечера в «Рокси».

– Все нормально, мама.

– Ну, ты же меня знаешь. Я всегда любила немного отвлечься. А твой папа любит лишь курить трубку да смотреть телевизор.

И она протянула мне сигарету. Я взял. А что мне оставалось?

Мама поднялась наверх. К папе.

– Ну что, уважаемый фокусник. Я тоже могу сказать «взойди, взойди»…

Фу. Я вдруг подумал, что идея насчет мамы и Уолтера была не так уж плоха.

К счастью, в голове моей роилось много других мыслей. Посудите сами. За несколько дней произошла масса событий: мама подцепила моего лучшего друга, я влюбился в панкушку и сам заделался панком, а мой отец, стараясь развлечь группу пожилых людей, троих случайно убил.

По правде говоря, пора бы жизни все-таки наладиться.

Если бы так.

Как вы уже прекрасно поняли, он был человек немногословный, этот Гарольд Смит.

Он не рассуждал вслух, не задавал вопросов, не предавался громким воспоминаниям, не отпускал шуток и вообще не делал ничего, что требовало бы составить в одну реплику больше десятка слов.