В «Андромахе» он изливает свои горести Гермионе:
…Коль с этим
Поселена ты мужем, тут отец
Виною твой порочный… Обручил
Он нас с тобою задолго до похода,
Но изменил, чтоб обещать тебя
Ахиллову отродью, если Трою
Разрушит он.
Орест уступил Гермиону Неоптолему, но решил отомстить, и случай для этого подвернулся, когда Неоптолем пришел в Дельфы. До этого он уже посещал святилище, вызвав негодовании дельфийских жрецов своими упреками Аполлону, который под Троей помог Парису сразить Ахилла. Теперь же Неоптолем пришел в Дельфы, чтобы раскаяться в оскорблении, нанесенном Аполлону, и этим воспользовался притаившийся в храме Орест, направивший руку убийцы Неоптолема.
…Тут пал и сын Пелида,
Сраженный в бок железным острием…
Дельфиец был его убийцей, только
Он не один его убил.
По Павсанию, «Пирра, сына Ахилла, Пифия велела убить дельфийцам». Неоптолема (Пирра) убил жертвенным ножом дельфиец Махарей.
А вот по свидетельству Пиндара, Неоптолем
Сам же пришел к богу
С первинами троянских добыч,
Где в схватке над жертвенным мясом встретил его ножом
Человек.
Неоптолема похоронили наогороженной территории, примыкавшей к святилищу Аполлона, и Павсаний, путешествовавший по Греции во II веке, видел его могилу.
Убийство Агамемнона
Предводитель греков Агамемнон, вернувшись с войны в Микены, был убит своей женой Клитемнестрой и Эгисфом, ее любовником. Этой теме посвящена трагедия Эсхила «Агамемнон», первая часть трилогии «Орестея», впервые поставленная в Афинах в 458 году до наше эры. В трагедии рассказывается о том, как осуществились в судьбе Агамемнона проклятия, призванные Фиестом, сыном Пелопа, на род Атрея. Эсхил вполне мог посчитать, что эти проклятия (послужившие фоном его трагедии) прекрасно известны публике, ибо о них рассказано в «Одиссее» Гомера. Правда, в этой поэме Клитемнестра лишь соучастница убийства Агамемнона, но Гесиод в «Каталоге женщин» называет ее непосредственной убийцей своего мужа.
Трагедия начинается со сцены, в которой раб Агамемнона увидал темной ночью яркий огонь на вершине далекой горы — условный сигнал, оповещающий о падении Трои и о возвращении домой Агамемнона. Тягостная ночная служба раба, продолжавшаяся в течение года, окончилась.
Перед тем как разбудить Клитемнестру раб восклицает:
Бегу поведать знаменье. Чрез миг она,
Воспрянув с ложа, радостный подымет клик,
Встречая ликованьем вожделенный луч,
Заголосит: «Победа! Рухнул вражий кремль!»
Раб удаляется в приподнятом настроении, и все же по его поведению можно понять, что он полон дурных предчувствий.
На сцене появляется хор старейшин, повествующий о бессмысленности Троянской войн:
Охраняет Крони́он гостиный устав:
Покарать Александра внушал он царям
И поднять за жену многомужнюю спор.
Много схваток и сеч, где колено скользит
У воителей в прахе, как вдребезги щит
Разлетелся, в щепы сокрушилось копье, —
А врагов не разнять разъяренных, —
И Данаям судил, и троянцам равно
Промыслитель святых неотменных судеб;
И что ныне вершится, свершиться должно.
Представляется, что Эсхил хорошо понимал все превратности, ужасы и невзгоды войны, и хор далее рассказывает, что Агамемнон принес в жертву богам свою дочь Ифигению, чтобы обеспечить благополучное отплытие ахейского флота под Трою.
На сцене появляется Клитемнестра. Она тоже высказывает свое отношение к Троянской войне, но только с позиции побежденных:
Ахейцы ныне в Трое. Мнится, в ней стоит
Разноголосых кликов неслияный гам.
Елей и уксус вылиты в один сосуд,
Смеяться ль? Нет! Дружить не станут. Так
Взыванья побежденных и осиливших
Звучат раздельно, — как различна их судьба.
Одни, припав к раскиданным окрест телам
Мужей и братьев, — дети — к старикам прильнув,
Родимым дедам, все — рабы, и стар и млад,
Вопят и воют, и сиротский плач творят.
Напряженность ситуации очевидна: казалось бы, появилась причина для празднества (Агамемнон возвращается с победой домой), но действующие лица трагедии успели создать тревожную обстановку, и публика чувствует, что назревают трагические события.
После слов Клитемнестры предводитель хора с удовлетворением замечает:
Как мудрый муж, высокая жена, ты речь
Отрадную держала.
Во времена Эсхила женщина в семье занимала подчиненное положение: она беспрекословно слушалась мужа, брата, а, бывало, и сына. Поэтому сравнение Клитемнестры с «мудрым мужем» подразумевает, что случилось нечто противное сложившемуся порядку, и этот порядок нарушила Клитемнестра.
Далее хор заунывно рассказывает о горе, которое война принесла «каждому крову», оплакивает погибших:
Каждый кров осиротел,
Покинутый. Плач творят
По родным, по кормильцам семьи.
Мужа за море слали:
Мужа взамен приемлют
Лишь доспехи, да пепла горсть
В погребальном ковчеге.
Меняла ты, сечи бог,
Злой Арей! В бой несешь,
Ростовщик скупой, весы:
Даешь в обмен — персть за кровь,
Золу за жизнь. Мужа взял —
Отдал прах… Не золото —
Прах; но весит с данью слез
Пепел в урне тяжело!
Ее приемля, мертвых славят: этот был
Испытанный воитель; тот
Дрался, как лев…
«Да за жену чужую кровь, —
Ропщет толпа, — мы щедро льем».
Так на владык-зачинщиков
Копит народ обиду.
Установившаяся гнетущая атмосфера скрашивается появлением Вестника. Он оповещает об одержанной победе в войне и о возвращении Агамемнона.
Клитемнестра, казалось бы, радостно, восклицает:
…уготовить я спешу прием
Торжественный супругу и властителю.
Ах, есть ли в доле женской лучезарней день,
Чем тот, когда пред мужем, что с войны пришел
И цел и здрав, ворота распахнет жена?
Но в речи Клитемнестры чувствуется притворство. Клитемнестра уходит, чтобы подготовиться к встрече Агамемнона, и тогда Вестник сообщает прискорбные новости, повествуя о гибели большого числа людей, возвратившихся на родину морем:
