— Что-то вроде странной привычки?

— Навязчивое поведение, обычно вызываемое нерациональным страхом или убеждением. Встречается часто, так что не волнуйтесь. Вы говорили об отношении к резиновым вещам своему домашнему врачу?

— Нет, я слишком занят на работе. Но я обязательно должен это сделать. То есть обязательно сделаю.

— Да, вам это необходимо. Кто ваш домашний врач?

Том назвал ему фамилию врача и сообщил адрес кабинета, где тот принимал.

Пилкингтон записал и сказал:

— Доктор Голдспинк может посоветовать вам обратиться к специалисту. Существуют очень эффективные формы терапии. Совсем не обязательно позволять болезни отрицательно влиять на вашу жизнь и карьеру.

Том кивнул:

— Правильно.

— Я сообщу вашему доктору о произошедшем и посоветую направить вас к специалисту. Кстати, нам следует решить вопрос с брюками. Я могу предложить вам пару вот таких штанов. — Он показал на тонкие зеленые хлопчатобумажные штаны, которые были на нем. — Или с помощью небольшой хитрости мы уберем жвачку с ваших брюк. Мы ее заморозим, она сама отлепится.

Том с интересом смотрел на него.

— Замороженная жвачка становится хрупкой, тогда ее можно счистить скальпелем.

— Второй вариант, пожалуйста.

Он уже держал в руке десятифунтовую банкноту, когда они подъехали к офису, и сунул ее водителю со словами:

— Сдачи не надо.

— Спасибо, — ответил водитель. — Вам квитанция не нужна?

— Нет, ничего не надо! — бросил Том, выходя из машины.

В приемной никого не было, дверь заперта, но охранная сигнализация не сработала, из чего он понял, что в здании кто-то есть.

Он быстро прошел в свой офис, закрыл дверь и кинулся к письменному столу. Через пару приемов порошка он чувствовал себя значительно лучше и уже сидел перед компьютером, разглядывая побережье Корнуолла. Хотя этот вид уже не так вдохновлял его, наркотик распространялся по его организму, снимал нервное напряжение и приглаживал мысли. Том размышлял, не вытащить ли нижний ящик и не положить ли на него ноги, как послышался стук в дверь.

— Да? — спросил он, удивившись, что вообще сумел что-либо произнести.

Дверь наполовину открылась, и в комнату просунулась голова Геса.

— Где ты пропадал? Тут черт знает что творилось.

— Продолжай, — промолвил Том. В данный момент ему на все было наплевать, он наслаждался охватившим его облегчением.

— Звонил парень из компании, выпускающей жвачку. Затем из Лондона его босс. Потом наши лондонские боссы. Никто не мог тебя найти, ты всем вдруг срочно понадобился. Возникла какая-то проблема с рекламой жвачки?

— Я все сообщу тебе завтра.

Гес нахмурился, но промолчал. Он покинул офис и скрылся на лестнице.

Том вошел в Интернет и убедился, что кафе все еще продается. Взяв пиджак, он направился домой. Том даже не успел поставить кейс, как из гостиной его позвала Шарлотта:

— Том, я никак не могу отключить твой проклятый мобильный. Директор из Лондона звонил три раза. И оставил номер своего домашнего телефона.

Том поднялся в спальню, снял костюм и сунул его в шкаф. Надев джинсы и футболку, он спустился по лестнице, готовясь к тому, что скажет Шарлотте. Он расскажет о расположении пляжа, свежем воздухе и возможности занятий спортом. Он уже послал запрос в лучший спортивный зал в том районе.

В гостиной Том увидел, что телевизор включен, показывают последние приготовления к открытию Игр Содружества на новом стадионе. Стадион забит до отказа, все места давно проданы. Жена сидела на краю дивана в напряженной позе.

— Шарлотта, — начал Том, — не беспокойся об этом придурке из Лондона. Кстати, что он сказал?

— Ничего, — ответила она, грызя ноготь. — Чтобы ты немедленно позвонил.

Том сел рядом, обнял жену за плечи:

— Шарлотта, все будет хорошо. У меня есть план…

— Мне плевать на какого-то урода из Лондона! — перебила она. — Меня вот это беспокоит.

Она протянула ему пластиковый предмет, напоминающий палочку от эскимо. Посредине имелось маленькое окошко с голубым крестом.

— Что это?

— Тест на беременность. Крест означает, что результат положительный.

— Ты беременна?

Шарлотта кивнула.

Том посмотрел на ее склоненную голову и поймал себя на том, что присматривается к корням отдельных прядей. Будто он разглядывал ее в микроскоп.

— Но ведь… это же чудесно. Все прекрасно получится. Понимаешь, у меня есть план. Мы соберем все вещи и переедем в Корнуолл. Там продается кафе. Просто прелестное — деревянное, выкрашенное в светло-голубой цвет. Там есть огромная веранда. Мы сможем жить рядом с пляжем, вырастить там нашего ребенка вдали от грязи и суеты.

Шарлотта подняла голову:

— Корнуолл? Какого черта ты болтаешь о Корнуолле? Кафе? У меня задержка всего на несколько недель. А если этот идиотский тест ошибка?

Том сообразил, что слегка поторопился.

— Дело не только в этом. У меня на работе катастрофа. Очень серьезная. Меня вполне могут уволить.

— Значит, вот почему звонил директор?

— Да, но все это не важно, — произнес Том, стараясь говорить жизнерадостно. — Шарлотта, мне ведь давно хотелось все бросить. Ты же знаешь. Подпишу с ними соглашение, и мы сможем потратить эти деньги и то, что выручим от продажи дома. Я все просчитал.

Шарлотта медленно покачала головой:

— Я знала, что ты хотел все бросить к открытию Игр. И ты это сделал. Смотри. — Она показала рукой на танцоров на телевизионном экране. — Игры открываются через десять минут. Что за чушь ты несешь про Корнуолл? Ты никогда не упоминал, что вообще собираешься бросить работать.

— Ну, я полагал, это очевидно. Прости. Слишком тяжело мне пришлось в последнее время. Но они уже начали разрабатывать новые проекты. Этому нет конца, Шарлотта, это продолжается и продолжается, черт бы все побрал. Я чувствую себя в ловушке. — Том вспомнил ощущение паутины вокруг своей головы.

Жена разозлилась и потянулась за сигаретой. Том накрыл ладонью пачку.

— Шарлотта, наверное, теперь тебе не надо курить.

Она сердито откинулась на спинку дивана и глубоко вздохнула.

— Не печалься. — Чтобы успокоить ее, он положил руку ей на живот. — Как раз вовремя. Мы начнем новую жизнь. У нас будет семья. Будет все.

Она схватила его за руку.

— Я рожать не стану! — заявила она. Глаза наполнились слезами. — Как ты смеешь даже предполагать такое? Мне всего двадцать два года, черт побери. У меня вся жизнь впереди. Дети? — Она с отвращением фыркнула. — Да ты шутишь! — Шарлотта схватила сигарету и закурила.

Том оторопело смотрел на нее.

— Что ты хочешь сказать? Это наш ребенок. Наш. — В голове у него почему-то промелькнул образ инструктора по дайвингу с Сейшельских островов.

Она встала и прорычала:

— Это еще не ребенок. Это какой-то сгусток, несколько клеток… крест на этой штуке. Одна таблетка, и он исчезнет.

— Шарлотта, — простонал Том, в волнении зажав ладони между коленями, — ты не можешь его уничтожить. Это наше будущее.

Она протянула к нему обе ладони:

— Притормози! О чем ты думал? — Ее щеки раскраснелись, она впала в ярость. — Ты все заранее продумал и не сообщил мне?

— Я собирался. Ждал подходящего момента. Шарлотта, я убежден, все будет просто чудесно.

— Мое будущее здесь, в Манчестере. А не в какой-то продуваемой ветром лачуге, где мне придется поить клиентов чаем.

Том опустил голову.

— Что такого замечательного в этом городе?

Она прижала палец к нижней губе и принялась загибать пальцы другой руки.

— Давай посмотрим: рестораны, бары, кафе, магазины деликатесов, кофейни, салоны-парикмахерские. — Пальцы загнулись, но она продолжала: — Ночные клубы, ночная жизнь, жизнь на всю катушку! «Селфриджез» только открылся, на будущий год открывается «Харви Николз».

— Ты готова убить нашего ребенка, потому что в будущем году открывается «Харви гребаный Николз»?

— Не называй это ребенком! Он пока едва существует!