Пока шло горячее соревнование в радушии и хлебосольстве, Саша от скуки разглядывал высыпавших из церкви мордовок в национальных костюмах. Женщины обрядились в белые длинные рубашки, выложенные на груди красным шнурком, перетянулись бахромистыми поясами, на головы надвинули странный убор в виде наклоненного вперед полуцилиндра, к основанию которого были подвешены серебряные пятачки, надели ожерелья из белых ракушек. Большое мордовское село Мамлейка, что в трех верстах от Теплого Стана, составляло приход здешней церкви.
Наконец переговоры заключились половинчатым соглашением. Порешили на том, что сегодня Филатовы прибудут к Сеченовым, а завтра Сеченовы все вместе отправятся в гости на тот конец села. Да, новые времена наступили ныне в Теплом Стане. А ведь обитатели обеих усадеб, те, кто постарше, помнили прежнее. Тогда семейства их никак не знались. Не хотели знаться. Враждебные чувства обуревали достопочтенного Михаила Алексеевича Сеченова, помещика Костромской и Симбирской губерний, и Михаила Федоровича Филатова, помещика тоже довольно достаточного, гвардейского офицера екатерининских времен. Эти могучие стволы широко разросшихся ныне семейных дерев твердо держались на неизменном друг от друга расстоянии, измерявшемся протяженностью деревенской улицы.
Что послужило причиной взаимной неприязни, никто уже не ведал теперь. Быть может, блестящего екатерининского кавалера возмутил тот факт, что ближайшему соседу Сеченову вздумалось вдруг жениться на своей крепостной крестьянке Анисье? Пленила она его редкостной привлекательной внешностью, черными густыми косами и блестящими черными глазами. От прабабки унаследовала Анисья долю калмыцкой крови. Эта же примесь крови текла, по видимости, в жилах самого младшего из ее детей — Ивана Михайловича. Потому был он заметно смугл, с прямыми черными волосами и так же блестели на широкоскулом лице черные проницательные глаза. Когда Саша Ляпунов увидал впервые Ивана Михайловича, то очень удивился поразительному несходству его с многочисленными братьями и сестрами. Знать, единственным из всех отпрысков рода Сеченовых пошел он внешностью в мать.
Приезд Ивана Михайловича в Теплый Стан был вдвойне радостной для Саши нечаянностью, поскольку следом за ним поспешила прибыть из Болобонова мать с Сережей, Борей и Катенькой. Иван Михайлович привез с собой своего коллегу по Медико-хирургической академии, профессора-хирурга, и Софья Александровна решила показать ему больную дочь.
Внезапная кончина Михаила Васильевича резко изменила жизнь семьи Ляпуновых и подорвала ее благосостояние. Софья Александровна осталась с четырьмя детьми на руках и с невыплаченными долгами за постройку дома. Скудная пенсия за Михаила Васильевича — 300 рублей в год — составляла основу их существования. Саше уже было одиннадцать с половиною лет, и мучительная забота о его будущем, о его образовании одолевала Софью Александровну ничуть не меньше, чем материальные невзгоды. Тогда-то и порешили родственники общим голосом, что должен старший сын покойного Михаила Васильевича перебраться на время в Теплый Стан с тем, чтобы продолжить занятия уже совместно со своей двоюродной сестрой Наташей.
Невдолге Софья Александровна снарядила и отправила Сашу, вполне сознавая, что увидит его теперь разве лишь через многие месяцы. За осенним бездорожьем надвигались зимние студеные вьюги, а за ними наступит весенняя распутица, и дороги вновь сделаются непроездные. Но это бы все ничего, лишь бы только Саша сумел к гимназии подготовиться. А дорогое дружелюбие теплостанцев ручается за то, что его ожидает самый попечительный и ласковый присмотр. Кровного родства между Ляпуновыми и Сеченовыми прежде не было, они оказались в свойстве благодаря браку Екатерины Васильевны и Рафаила Михайловича. Тем не менее для Софьи Александровны и ее детей Сеченовы во всю оставшуюся жизнь были одними из самых близких людей. Лучшие друзья обретаются, как известно, в беде.
В Теплом Стане об эту пору было многолюдно. Сюда переехали из Плетнихи все три сестры Михаила Васильевича и Екатерины Васильевны. Одна из них — Глафира — вместе с наемными учителями занималась обучением племянника и племянницы. Готовили их по всем предметам начального гимназического курса и новым языкам. Огромный поместительный дом Сеченовых был населен сверху донизу будто особого рода родственная гостиница. Очень скоро Саша изучил все закоулки обоих этажей и знал расположение каждой из двадцати комнат. Помимо Рафаила Михайловича и его семьи, здесь жил другой брат — Андрей Михайлович, пока холостой. Всех братьев Сеченовых было пятеро. В Теплом проживал еще Алексей Михайлович, старший из них, в расположенной рядом собственной усадьбе. Александр Михайлович состоял в военной службе и находился все время на Кавказе или в Крыму, так и не заглядывая в родное гнездо.
Из трех сестер Сеченовых в Теплом Стане осталась одна Варвара Михайловна, жившая также в своей отдельной усадьбе. Муж ее многие годы служил домашним врачом у богатого помещика, усадьба которого отстояла в двенадцати верстах. Две других сестры — Анна и Серафима — пребывали в Петербурге. Там и предстояло встретиться и сойтись с ними Александру Ляпунову и его братьям.
За полтора года, проведенных в Теплом Стане, Саша смог присмотреться к укладу жизни его обитателей, типичному для помещиков того времени. Деревенская жизнь укореняет привычку к раннему пробуждению. Андрей Михайлович, например, уже в шесть часов на ногах и по всегдашнему своему обычаю начинает что-нибудь слаживать в столярно-слесарной мастерской, которая помещалась на втором этаже. Как свидетельствовал позднее один из ближайших родственников, Андрей Михайлович, пребывая безвыездно в деревне, «выписывал два или три толстых журнала, две газеты, имел хорошую библиотеку русских писателей, для которой он своими руками сделал превосходный, цельного дуба, громадный шкап. Русских классиков он всех перечитал и хорошо помнил; хорошо знал критиков — Белинского, Писарева, Добролюбова; иногда заводил с молодежью беседы на литературные темы и умел ошарашить парадоксом, если не всегда приличным, то всегда остроумным… Про знаменитый роман Чернышевского «Что делать?» говорил: «Наврал попович, это вовсе не Ваня и не Мария Александровна описаны», но в подробности не вдавался».
Такого рода высказывания вполне мог слышать и Саша Ляпунов, особенно накануне приезда Ивана Михайловича. Но смысл речей, конечно, не доходил до мальчика, а разъяснять их никто из взрослых не считал за нужное. Сами же Сеченовы — сестры и братья — разумеется, остро переживали необычные перипетии личной жизни Ивана Михайловича.
«Попович», Ваня и Мария Александровна… Андрей Михайлович имел в виду Николая Григорьевича Чернышевского, родившегося в семье священника и учившегося в Саратовской духовной семинарии, своего брата Ивана Михайловича и Марию Александровну Обручеву. И в то время, и позже многие не без основания полагали, что Чернышевский отразил на страницах своего произведения взаимоотношения хорошо знакомых ему людей — известного физиолога Сеченова и соединившей с ним свою судьбу Обручевой. Мария Александровна послужила прототипом героини романа Веры Павловны, а Иван Михайлович был выведен в образе Кирсанова. Первый муж Марии Александровны — Петр Иванович Боков, представленный в романе под фамилией Лопухов, был известен в Петербурге как бескорыстный врач-общественник. Многих из высших петербургских кругов и из интеллигенции возмутило тогда, что Сеченов, близкий друг Бокова, не порывая с ним, соединился с его женой. Неслыханным и аморальным показалось, что Мария Александровна, оставив законного мужа, открыто живет без брака с его другом. Не могло все это не волновать и не тревожить ближайших родственников Ивана Михайловича, хоть они и не склонны были платить дань всем предрассудкам.
Полгода назад Иван Михайлович был избран членом-корреспондентом Академии наук. В ореоле возрастающей научной славы и разрастающегося общественного скандала приехал он в родное имение. Мария Александровна в ту пору находилась за границей, где пополняла и углубляла свое медицинское образование, начатое под руководством нового спутника жизни. Теплостанцы встретили знаменитого родственника с искренней радостью. Самые младшие дети в семье обыкновенно бывают особенно любимы братьями и сестрами. Не составлял исключения и Иван Михайлович, хоть он и особился некоторым образом от деревенской родни. По смерти отца, а затем и матери костромское имение отошло к сестрам Сеченовым, а симбирское братья решили не дробить между собой. Так что пятеро хозяев имели право на общее владение неразменною землей. Желавший выделиться мог получить в качестве своей доли 6000 рублей, но лишался всех прав на отцовское наследство. Иван Михайлович так и поступил. С той поры наезжал он в Теплый Стан лишь как гость, дорогой и желанный для всех хозяев усадьбы.
