— Конечно нет, — быстро парировала начальница психологического отдела, — он вообще не знал своих родителей. Его забрали у матери сразу после рождения. Но эта реальная биографическая подробность показалась нам недостаточно впечатляющей. Мы рассмотрели другие варианты. Например, сказать, что его подбросили к дверям церкви.
— Насчет церкви тоже совсем неплохо придумано! — воскликнул Гленн, и вокруг послышались одобрительные возгласы. — Почему же вы в конце концов остановились на версии с домашним насилием?
— Тесты показали, что она самая удачная, — сказала психолог. — Версия с церковью могла не заинтересовать далекие от религии сегменты общества, а они составляют большинство.
— Понимаю, — примирительно отозвался Гленн, который всегда был готов отдать должное своим сотрудникам. — А что у нас на политическом фронте?
— Обе главные политические партии собираются выступить с решительным осуждением терактов. Я уже получила копии их официальных заявлений, которые будут опубликованы сегодня утром. Обе партии считают, что виновный и его организация должны быть уничтожены.
Миниатюрную брюнетку, которая произнесла эту тираду, звали Пенелопа. С самого начала собрания большинство мужчин не сводило с нее глаз. На Пенелопе была полупрозрачная блузка с большим вырезом, туго облегавшая красивую грудь. Остальные женщины время от времени бросали на нее испепеляющие взгляды. Но Пенелопа прекрасно знала, что Гленн никогда не даст ее в обиду, и пользовалась этим без зазрения совести.
— Что касается политологов, — добавила она, насмешливо прищурившись, — то они превзошли самих себя. Месяц назад профессор Фондемориньи объяснял по всем каналам, почему наш главный враг всегда останется одним и тем же, и уверял, что основная угроза исходила и будет исходить от секты сокубару. Теперь он точно так же лезет из кожи вон, доказывая, что сокубару неминуемо должны были исчезнуть, а на их место не мог не прийти Новый Враг...
— Да кто теперь помнит, что там было в прошлом месяце? — сыронизировал Гленн, а потом добавил, к полному возмущению всех присутствующих женщин подмигнув брюнетке: — Конечно, кроме нас с тобой, дорогая Пенелопа.
Вышеупомянутая Пенелопа громко рассмеялась, и почти все мужчины тут же последовали ее примеру, хотя их воодушевление было вызвано скорее видом заколыхавшихся под тонкой голубой тканью грудей.
Гленн призвал всех к порядку, решительным жестом открыв крышку своего многофункционального телефона.
— Все это прекрасно. Теперь пора перейти к планированию второй фазы. Посмотрим на календарь... Надо же, завтра День кондитера, — проговорил он как бы между прочим и улыбнулся, — надо не забыть купить круассанов. Ну все, хватит шуток. Мы не имеем права почивать на лаврах. Что у нас запланировано на ближайшие дни для закрепления образа Нового Врага?
Покраснев, слово взял Виме, отвечавший за связи с общественностью.
— Опросы общественного мнения, которые мы провели при подготовке первой фазы, показывают, что определенные моменты нуждаются в серьезной доработке.
— Вы хотите сказать, мы где-то допустили ошибку? — резко переспросил Гленн.
— Если бы я хотел сказать, что мы допустили ошибку, я бы так и сказал, — сухо ответил Виме и покраснел еще сильнее.
Он бросил осуждающий взгляд на Пенелопу, как бы подчеркивая, что его стиль поведения в корне отличается от того, что себе позволяет начальница политического сектора. Он не собирался добиваться внимания и уважения к себе с помощью улыбочек и округлых форм.
— Я хочу сказать только, что участвовавшие в опросе представители разных сегментов общества выражают сомнения относительно предложенного нами Нового Врага. Во второй фазе мы должны помочь им преодолеть эти сомнения.
— И в чем же они состоят?
— Первое касается возраста нашего Врага. Его считают слишком юным.
— Разве это не говорит в его пользу? Он ведь должен вызывать неприязнь.
— Безусловно. Однако мы хотим, чтобы его ненавидели, а не презирали. Необходимо, чтобы население воспринимало его всерьез. Вот почему мы собираемся срочно подбросить прессе несколько тщательно подготовленных нами документов, которые будут доказывать, что Новый Враг серьезно вредил обществу с самых юных лет. Мы задействовали специалистов по инфографии. Они поработали с имеющимися в нашем архиве снимками и воссоздали облик Нового Врага в пятнадцать, двенадцать лет, и даже в два года.
Он сопровождал свои слова видеопрезентацией: все участники совещания могли на своих персональных экранах наблюдать, как поразительно преображалось лицо Байкала, оставаясь при этом вполне узнаваемым.
— Второе возражение касается его доходов. Для того чтобы организовывать все новые и новые теракты, тем более растущего масштаба, Враг должен располагать крупными средствами. До сих пор мы утверждали, что этот человек работал поваром у миллионера, который завещал ему свое состояние. Нужно придать этой версии большую убедительность. Для этого мы воссоздали дом покойного, документы о его владениях и нотариальные акты, подтверждающие факт наследования.
Последовало восхищенное молчание. Речь Виме имела явный успех. Теперь кровь отхлынула от его лица, но тут же переместилась в основание шеи, где кожа надулась и покраснела.
— И последнее дополнение, — заключил он, поворачиваясь к начальнице психологического сектора. — Мы должны более четко сформулировать идеологию Нового Врага. Мы собрали много информации касательно его происхождения. Среди его предков обнаружились вожди одного африканского племени и португальские аристократы, владевшие крупными плантациями в Бразилии. Некоторые из этих последних были рабовладельцами. Внутренний конфликт, заложенный в самом происхождении молодого человека, мог вылиться в ненависть по отношению к обществу. Теперь нашим психологам предстоит показать, каким образом воспринятое в детстве чрезмерное количество этнокультурных элементов, которое, как мы помним, закон строго ограничивает, может способствовать развитию преступных наклонностей.
— Прекрасно, — сухо сказал Гленн, который терпеть не мог этого Виме с его одновременно робкой и заносчивой манерой изъясняться.
Затем взял слово очень высокий и худой мужчина, сидевший, слегка ссутулившись, на другом конце стола. Он был в штатском, но на груди у него виднелся значок глобалийских вооруженных сил.
— Если позволите, несколько слов о военном аспекте операции. К началу второй фазы мы сможем предоставить аэрофотоснимки мест, где предположительно скрывается Новый Враг, и фотографии, сделанные во время бомбардировок.
— Великолепно! — воскликнул Гленн, желая отблагодарить офицера за краткость, а заодно поставить его в пример всем этим болтунам. — Что-нибудь еще?
— Да, — отозвалась блондинка из психологического сектора, — в данный момент мы с помощью тех же специалистов по корректировке изображения готовим поддельные видеосъемки человеческих жертвоприношений, чтобы обвинить в них Нового Врага.
— Что?! — вскричал Виме, покраснев на этот раз от возмущения. — Что вы сказали? Человеческие жертвоприношения?!
— Мы не первый раз так делаем, — язвительно парировала психолог, — я лично руководила подобными съемками, когда нужно было обвинить в подобных же зверствах секту сокубару.
А потом, призывая Гленна в свидетели, добавила:
— Нам всегда говорили, что плох тот враг, которого нельзя заподозрить в манипулировании человеческим сознанием и ритуальных практиках.
— Ничего подобного! — возразил Виме.
Подавшись вперед, он судорожно искал что-то в своем мобильном.
— Вот, пожалуйста, список обвинений, разработанный для нас консалтинговой компанией «Хили энд Клайн»: «Новый Враг должен радикально отличаться от всех предыдущих. Следует всячески акцентировать, что внешне он во всем походит на нормальных людей».
— Думаю, в этом наш коллега Виме прав, — прервал Гленн, не особенно скрывая, насколько ему неприятен этот факт.
Он так торопился положить конец завязавшейся было полемике между двумя начальниками секторов, потому что как раз в это время в кабинет потихоньку вошел еще один человек. В своем неизменном плаще с широким воротником, еще более бледный, чем обычно, Рон Альтман, стараясь не привлекать к себе внимания, мелкими шажками прошаркал вдоль стены и уселся в пустое кресло, стоявшее немного в стороне от стола. Как раз благодаря такой подчеркнутой скромности его появление производило эффект разорвавшейся бомбы.
