…И все же какое счастье, что Помье договорился с той служанкой! Найти спальню виконта он сумел только благодаря данной ею инструкции: пройти столько-то комнат, повернуть туда-то, пройти еще столько-то… Приметы: большая кровать, секретер, ширма, четыре кресла и столько же маленьких скульптурных бюстов на каминной полке: Вольтера, Расина, Корнеля и гологрудой негритянки с кольцом в носу.
Кажется, все совпадает. Стало быть, отыскал. Вот она, спаленка д’Эрикура.
Секретер был открыт. Похоже, что виконт не очень-то заботился о конфиденциальности: на откидной столешнице лежало неотправленное письмо к какой-то мадам, перо валялось брошенным кое-как, парные чернильница и песочница из фарфора (в темноте было не разобрать, чем они разрисованы) выглядели так, словно хозяин прикасался к ним минуту назад, маленький медный глобус намекал на то, что д’Эрикур претендует на звание просвещенного человека. Впрочем, личные дела и любимые мелочи виконта не интересовали Помье. Главное, что откинутая крышка секретера делала доступными все ящички. Литератор открыл первый попавшийся, сунул туда жемчужное ожерелье… и задумался.
Кольцо из предназначенного виконту набора похищено, сережки отошли к прислуге, остается браслет. А стоит ли подбрасывать еще и его? Иоанн надавал Помье кучу сокровищ, но разве для доказательства соучастия виконта в преступлении недостаточно того, что у него найдут всего одну вещицу? Черт возьми, зачем разбрасываться жемчугом?! Литератор и так положил в секретер вещицу стоимостью в целый дом – а тут еще и браслет… Конечно, опасно держать у себя украшения убитой, чего доброго, узнают и заподозрят… Но сколько же можно прозябать в нищете, в конце концов!
Спрятав браслет обратно в карман, Помье решил, что его миссия выполнена. Пора было двигаться к выходу. Так, значит, из спальни обратно в уборную, там туалетный столик виконта и его ванна, потом в боковую дверцу, пройти две комнаты, повернуть направо… или налево? Эх, надо было внимательнее смотреть по сторонам, когда искал спальню! Хотя что тут разглядишь: темнотища, луна тоненькая, звезды, правда, светят, но толку-то, если на окнах портьеры!.. Впрочем, выход, кажется, уже близко. Еще две комнаты и… Черт возьми, неужели так трудно пройти тем же путем в обратном порядке?! Надо вернуться в спальню виконта и попробовать все с начала. Сюда, сюда, потом туда… Заперто! Какая-то кушетка поперек дороги… Умывальная, будуар… Нет, здесь он не был. А куда делась спальня виконта? Неужели он, Помье, до такой степени бестолковый, что не в состоянии найти выхода из обыкновенного особняка?! Ладно, наверняка правильный путь не один. Может, за следующий дверью… Ну-ка…
– Кто здесь? – неожиданно раздался женский голос.
Перепуганный литератор замер. Дьявол! Как это он, сам того не ведая, забрел на женскую половину? Кто эта особа? И главное – что теперь делать?!
Притворяться статуей не имело смысла. Угли в камине еще не погасли, и их слабого света хозяйке спальни было достаточно, чтобы разглядеть незваного гостя. Вскочившая с кровати особа, кажется, так напугалась, что и не подумала стесняться того, что она перед незнакомцем в одной рубашке.
– Кто вы? Что вы здесь делаете? – взволнованный голосок был таким юным, что Помье пришел к выводу, что перед ним девица.
Кто же она такая? Сестра виконта?
– Немедленно отвечайте! Или я буду звать на помощь!
Перед глазами Помье, поначалу недооценившего опасность ситуации, мновенно нарисовалась Бастилия. Нет, только не обратно!
Литератор шлепнулся на колени:
– Не гневайтесь, сударыня! Прошу, выслушайте меня! Заклинаю всеми святыми…
– Что вы украли?
– Ничего! Вы можете ощупать мои карманы, клянусь, мадемуазель! Я проник в ваш дом отнюдь не с целью ограбить!
– Тогда с какой же?
– Я… Я…
Мысли в голове Помье мешались от страха, но одну из них – самую удачную и самую безумную одновременно – литератору все-таки удалось вычленить из этой мешанины.
– Я проник к вам, мадемуазель… потому что я ваш тайный поклонник…
– Что?! И вы смеете утверждать?!.
– Вы – моя муза, вы – моя тайная страсть, уже три года как все мои помыслы только о вас, мадемуазель д’Эрикур!..
– Да как вы смеете?! Вы, очевидно, считаете, что…
«Не верит! – промелькнуло в голове у писателя. – Все равно думает, что я вор! Придется применить последнее средство!»
Вытащив из кармана браслет, Помье протянул его незнакомке (вернее, предполагаемой сестре д’Эрикура).
– Вот! Примите это скромное подношение в знак моей безнадежной любви к вам!
Удивленная поворотом событий девушка взяла украшение и принялась его рассматривать. Кажется, дарители драгоценностей проникали к ней в спальню не так уж часто. Довольный произведенным эффектом, Помье входил в роль все больше и больше.
– Я всего лишь простолюдин и не могу надеяться на то, что однажды получу вашу руку, мадемуазель, – распалялся он. – Однако один только дружеский поцелуй… даже одно только прикосновение ваших прекрасных пальчиков, коим могла бы позавидовать воспетая древними Аврора, сделает меня счастливейшим человеком в…
В мире? Во Франции? В Париже?
Помье, чьи слова бежали вровень с мыслями, так и не успел придумать географических рамок своего счастья.
В дверь спальни неожиданно постучали.
Почуяв неладное, Помье завертел головой в поисках укрытия.
– Кто там? – растерянно пролепетала его «дама сердца».
– С каких это пор вы задаете такие вопросы, мадам? – произнес распахнувший дверь человек в ночной рубашке и колпаке. – Неужели вы думаете, что кто-то, кроме вашего мужа… Бог мой!
Свеча в руках незнакомца осветила смущенную физиономию Помье, продолжавшего стоять на коленях.
– Кто это, Сюзанна?! Немедленно отвечайте! Что за мужчина находится ночью в ваших покоях?!
– Я не вор, клянусь, я не вор! – заголосил литератор. – Я всего лишь принес подарок вашей…
Он хотел сказать «дочери», но осекся. До Помье, пускай и с опозданием, дошел смысл фразы, сказанной хозяином. О Господи, неужели это его жена?!
Граф между тем уже зажег весь свет в комнате и принялся разглядывать сомнительное подношение. Испуганная Сюзанна, протянувшая мужу браслет по первому требованию, лепетала слова оправдания. Увы! Юная особа была так смущена произошедшим, что даже Помье, решивший записаться в ее поклонники минуту назад, не очень-то верил в их общую невинность.
– Что за стыд! – стенал между тем ревнивец. – Кого вы избрали себе в фавориты, мадам?! Какого-то оборванца! Я бы еще стерпел, окажись вашим избранником человек благородный! Я бы не сказал ни слова, пройди с нашей свадьбы хотя бы год! Но теперь! Теперь, когда наше брачное ложе еще не остыло! Когда вы ожидаете ребенка! Впрочем… Откуда мне знать, от кого он?
Сюзанна разразилась рыданиями, муж принялся допрашивать ее на предмет бывших, будущих и воображаемых любовников. Фантазия рисовала престарелому новобрачному одну за другой картины самых грязных измен. Испуганная жена, еще вчера невинная девушка, пришла в такое смятение от приписываемых ей преступлений, что не могла даже оправдываться.
Скрыться под шумок Помье не удалось. Граф д’Эрикур велел слугам хорошенько поколотить его и запереть в пустой комнате – до утра.
А утром он разберется.
6
Виконт вернулся домой в третьем часу ночи – в прекрасном расположении духа, навеселе, без тени усталости и в сопровождении приятеля и двух прекрасных нимф. Приятелем д’Эрикура на этот вечер был барон де Пальмароль – тридцатилетний англоман, полущеголь-полуфилософ, любитель породистых лошадей, точных наук, острых эпиграмм, парламентских установлений, пышных бюстов, просвещенных монархов и свежих сплетен. Нимф они подцепили в театре Комического двусмыслия – это были юные актерки, не отказавшиеся составить компанию господам после вечернего представления. Для начала они отправились в Пале-Рояль, чтобы отужинать в известном среди богемной публики ресторанчике под названием «Фламандский грот», расположенном под землей. Потом переместились в один из игорных домов, находившихся неподалеку. После того как виконт и барон выпили на двоих восемь бокалов и проиграли четыре тысячи ливров, а девушки начали засыпать, решено было далее не испытывать судьбу, а отправиться в более уединенное место. Д’Эрикур пригласил всех к себе. Прежде он не раз приводил по ночам веселые компании в дом и знал, что отец с этим уже смирился.
