У Джексона, как всегда, было многолюдно. Сам же хозяин тренировал всех желающих. Осмотревшись, Мерион почти сразу заметил Гаррета, беседовавшего с лордом Кайлом. Вне всякого сомнения, они обсуждали вопрос о бессмертии души. Увидев герцога, они прервали свою беседу и подошли к другу. Несколько минут все трое говорили на общие темы. Потом Кайл заявил, что должен встретиться с отцом, и покинул клуб.

— Милорд, мне надо кое о чем побеседовать с тобой, — сказал Гаррет.

Мерион сразу догадался, что речь пойдет о чем-то очень серьезном. Он предложил зятю пройти в кофейню, расположенную неподалеку от клуба.

На улице Гаррет раскашлялся, но на этот раз кашель не был таким натужным, да и кашлял он не так долго, как накануне. Когда Мерион сказал ему об этом, Гаррет с улыбкой пожал плечами:

— Кашель уже проходил, но путешествие в Лондон плохо на меня подействовало. Не обращай внимания, милорд. Через день-другой кашель совсем пройдет.

В кофейне они выбрали местечко у окна, и герцог проговорил:

— Что ж, я готов выслушать тебя.

— Очень хорошо, — усмехнулся Гаррет. — Так вот, из разговора с лордом Кайлом я понял, что ты твердо решил уничтожить Бендаса.

Мерион сделал глоток кофе и молча кивнул, ожидая продолжения.

— Так вот, милорд, я не знаю, как именно ты собираешься отомстить ему, но должен тебя предупредить: месть никогда не приносит ничего хорошего, И тебе она повредит не меньше, чем Бендасу.

Герцог тяжко вздохнул:

— Майкл, я скажу тебе то, что уже говорил лорду Кайлу и лорду Уильяму. — Он понизил голос и продолжал: — Так вот, я жажду вовсе не мести, а справедливости.

— И все же версия о справедливости звучит так, что это очень походит на месть. Я никогда не думал, что ты способен проявлять такую уклончивость и изворотливость.

Мерион снова вздохнул:

— Пойми, Майкл, Бендас должен поплатиться за свои проделки. Мало того что эта дуэль прошла для него даром, но он еще сумел убедить мирового судью, что тот не должен преследовать его за смерть постороннего человека. Я не сомневаюсь, что он заплатил этому судье. Так вот, я не допущу, чтобы титул избавил Бендаса от ответственности за его преступления. Пришло время остановить его. Эта доля выпала мне, и я не стану уклоняться от своих обязанностей. Я обязан сделать это для Кеплесса, для Оливии и многих других, кому он угрожал и кого убил.

— Значит, ты стараешься погубить его репутацию из высших соображений?

— Вовсе нет! Ты, Майкл, самодовольный педант! — заявил Мерион.

Но Гаррет нисколько не обиделся. Усмехнувшись, он проговорил:

— Знаешь, Линфорд, я всегда был шпионом и обманщиком. И слова «самодовольный педант» звучат для меня как комплимент.

— Майкл, но ты ведь знал людей, похожих на Бендаса, таких, кого следует остановить?

— Да, знал. Именно поэтому я понимаю, что цена этого очень высока. Скажи, Линфорд, ты подумал о тех несчастных, которые могут при этом пострадать? Ведь его сын не совершил ничего дурного, а внук помог захватить тех, кого Бендас нанял для похищения Оливии.

— Его семье следовало принять меры до похищения, а не после, — проворчал герцог. — К сожалению, его родственники долгое время ничего не предпринимали. Я бы не стал вызывать Бендаса на дуэль, если бы они хоть что-нибудь сделали, когда я находился на континенте.

— И когда ты оплакивал Ровену, — добавил Гаррет.

— Да, верно. Пока я подсчитывал потери, — согласился Мерион. — Но Бендасбруки не сделали ничего, чтобы пресечь странное поведение герцога.

— Это ведь ты подсказал известному художнику идею карикатур, не так ли? Но этим ты оскорбил не только Бендаса, но и всех его родственников.

— Прежде чем говорить о моих грехах, Майкл, вспомни, что Оливия чуть не погибла из-за Бендаса. А причиной всему была земля. И мне кажется, что почти все его действия так или иначе связаны с этой одержимостью. Он одержим идеей приобрести как можно больше земли.

— Выходит, око за око, да? Но ведь Христос учит совсем не этому, — заметил Гаррет.

— В данном случае меня не интересует, чему учит Христос, — проворчал герцог. — У меня свои представления о справедливости. Я не допущу, чтобы поведение Бендаса осталось безнаказанным только потому, что он заседает в палате лордов и считает, что законы написаны не для него.

— Но ты ведь тоже не стоишь выше закона, Линфорд.

— Совершенно верно. И я — тоже. Мои действия объясняются лишь тем, что люди, которым следовало бы их предпринять, слишком долго пренебрегали своими обязанностями.

— Может, ты и прав, но я остаюсь при своем мнении, — ответил Гаррет.

На этом их разговор закончился, и несколько минут спустя герцог покинул клуб.

Устроившись на сиденье экипажа, Мерион сделал глубокий вдох. Он был готов поклясться, что его карета все еще хранила пряный аромат роз — запах духов синьоры Верано. Воспоминания о синьоре были намного приятнее размышлений о Бендасе. Потянувшись к фляге с бренди, он сделал глоток и замер на мгновение, внезапно увидев женский носовой платок, оказавшийся среди подушек. Мерион почти не сомневался в том, что платок был оставлен намеренно. Он попытался сообразить, когда же сможет снова увидеть эту женщину. С началом сезона наверняка появятся бесчисленные возможности встреч. И уж конечно, она будет на музыкальном вечере у Манкфордов через две недели. А сегодня должен был состояться вечер у Генриэтты…

Среди дам полусвета, обычных посетительниц Генриэтты, он сможет найти какую-нибудь подходящую женщину. Ведь он давно уже нуждался в любовнице. А впрочем…

Нет, наверное, он лучше послушает пение синьоры Верано. И возможно, улучит несколько минут, чтобы вернуть ей носовой платок.

— Ты хотела… Чего ты хотела? Ах, Миа, как ты могла?

— Просто я подумала, что если он найдет твой платок, то ему будет труднее забыть тебя, — ответила девушка. — Моя гувернантка говорит, что это вполне достойный способ напомнить мужчине о своем интересе к нему.

— Но это слишком очевидно, — возразила Елена. — К тому же я вовсе не хочу, чтобы он помнил обо мне.

— Не хочешь? — Миа лукаво улыбнулась. — А мне кажется, что эти твои слова — просто девичьи ухищрения.

— Я вовсе не девица, — заявила Елена, нахмурившись. — И если бы я захотела узнать его получше, то действовала бы более решительно.

Тут в комнату вошла Тина, сообщившая о приезде лорда Уильяма. Когда она удалилась, Елена проговорила:

— Миа, эта дискуссия бессмысленна и бесполезна. Я объясню герцогу все, когда увижу его. Ты поставила меня в неловкое положение, и я скажу тебе то же, что уже говорила Уильяму. Так вот, если у тебя есть потребность вмешиваться в мою личную жизнь, то я буду вмешиваться в твою. Понимаешь?

— А что сделал Уильям? — спросила девушка.

— Примерно то же, что сделала ты.

Миа молча прикусила губу.

— Надеюсь, дорогая, что ты кусаешь губы не для того, чтобы сдержать смех? Все это вовсе не для смеха!

В комнату вошел лорд Уильям, и Елена сказала ему:

— Объясните ей, милорд, насколько серьезно я отношусь к подобным делам.

Виконт улыбнулся и проговорил:

— Да-да, конечно, Миа, Елена совершенно серьезна, хотя я не знаю, о чем речь, зато я знаю другое: когда она повышает голос, то говорит вполне серьезно. Так что же ты натворила?

— О, Уильям, речь идет о герцоге Мерионе, — ответила девушка. — Он позволил нам вернуться домой в его карете. Мы встретили его у поставщика тканей, когда выбирали материю. Все, кто был на улице, заметили, что мы в его карете, и позеленели от зависти. А потом я оставила в экипаже платок Елены, чтобы герцог не забывал про нее.

— Какая ты умница! — улыбнулся виконт.

— Уильям, не поощряйте ее! Пойду наверх и пришлю твою гувернантку, Миа, чтобы она присмотрела за тобой, — пригрозила Елена.

— Но как же…

Елена закрыла дверь, несмотря на протесты Мии, Она подумала, что девушке еще повезло. Наверное, следовало отправить лорда Уильяма домой.