Майкл и Гейбриел читали газеты, а Линетт пила чай. И все они приветствовали герцога шутками и улыбками. А затем Гейбриел, не теряя времени, принялся жаловаться на то, что отчет в газете о парламентских дебатах совершенно его не удовлетворил.

— Пощади меня, Гейб, и избавь от подробностей, — взмолился Мерион. — Я собственной персоной присутствовал на этих дебатах и все слышал. — Усевшись за стол, он сделал глоток кофе — и тут же представил Елену, тоже попивающую утренний кофе. «Как жаль, что мы не завтракаем вместе!» — промелькнуло у него.

— Мерион, а почему ты не выступаешь против продолжения дискуссии о…

— Гейб, мне сейчас не до этого, — перебил Мерион. — Меня гораздо больше волнуют другие вопросы, а не те, которые теперь обсуждаются в парламенте. Но поверь, когда придет время выступить, я молчать не стану. И сделаю все возможное для того, чтобы меня внимательно выслушали.

Тут слуга поставил перед герцогом тарелку с яйцами, говядиной и грибами, и на какое-то время все умолкли. А потом Мерион вдруг спросил:

— Скажи мне, Гейбриел, ты хотел бы заехать сегодня в клуб Джексона?

Гаррет в тот же миг опустил газету, которую читал, и с интересом посмотрел на братьев. Линетт же, затаив дыхание, уставилась на мужа. Перехватив напряженный взгляд жены, Гейбриел пожал плечами и со вздохом пробормотал:

— Сожалею, Лин, но не сегодня. Вообще-то я не против, но лучше как-нибудь в другой раз.

Линетт с явным облегчением вернулась к своему чаю, а Гейбриел, взглянув на брата, вдруг спросил:

— Что же ты молчишь, Лин? Расскажи, как прошел твой вчерашний вечер?

Гаррет закашлялся, а Линетт поморщилась. Но тем не менее оба, как Гейбриел, вопросительно уставились на Мериона.

Тот немного подумал и ответил лишь лукавой улыбкой. Потом заявил:

— Мне кажется, Гейб, ты все-таки хочешь навестить сегодня Джексона. Только давай встретимся там до четырех. После четырех у меня дела. Гаррет, ты с нами?

Дом на Сент-Джермен-стрит был как раз таким, в каком нуждалась Елена, — тихим, спокойным, уютным. И здесь не было докучливых слуг, а также легкомысленного лорда Уильяма, которого постоянно приходилось поучать.

Устроившись у окна с видом на улицу, Елена принялась ждать Мериона; она очень надеялась, что он не опоздает, как в тот раз, когда они с ним отправились в Гайд-парк.

И на сей раз он не опоздал. Не прошло и пяти минут, как экипаж герцога появился на короткой подъездной дорожке.

Мерион выпрыгнул из экипажа, не дожидаясь, когда ему спустят подножку. Затем что-то сказал сопровождавшему его Уилсону и быстро зашагал к парадной двери.

Елене ужасно хотелось выбежать из комнаты и встретить его у парадной двери, вернее — броситься ему на шею. Однако она сдержалась и решила подождать.

Не прошло и минуты, как герцог вошел в комнату. Елена приветствовала его реверансом, а затем поцеловала в губы. Любовники вели себя так, будто пробыли в разлуке не часы, а долгие месяцы. Елена тут же взяла герцога за руку и увлекла к лестнице. Уже на последней ступеньке она обернулась и снова его поцеловала. И поцелуй этот еще больше распалил обоих.

— Никогда, никогда еще я не испытывала такого нетерпения, — прошептала она. — Мы ведь даже не поздоровались толком. Хочешь, я расскажу тебе, как провела день? А ты мне расскажешь о своем.

Мерион толкнул дверь спальни.

— Дорогая, позже.

Не прошло и минуты, как вся одежда Елены вместе с нижними юбками и корсетом валялась на полу. Теперь она оставалась в одной лишь нижней сорочке. И с такой же поспешностью она сорвала с Мериона сюртук, а он, усевшись на кровать, стащил с себя сапоги. И в тот же миг Елена расстегнула его бриджи, задрала свою сорочку повыше — и оседлала его, сидевшего на краю кровати. Почувствовав его в себе, она застонала и шевельнула бедрами. И в ту же секунду раздался его громкий стон.

Они настолько распалились, что не сумели продлить наслаждение более двух минут. Когда семя Мериона излилось в нее, Елена громко закричала и впилась пальцами в его плечи. А потом, задыхаясь, они упали на кровать и замерли в полном изнеможении.

Минут через пять, шевельнувшись, Елена проговорила:

— Я увидела, как ты выходишь из кареты, и хотела броситься тебе навстречу.

Мерион заглянул ей в глаза и с улыбкой сказал:

— Довольно и того, что ты сразу же поцеловала меня, едва я вошел.

Елена снова его поцеловала, потом прошептала:

— О, Мерион, это просто волшебство… Думаешь, всегда будет так?

Он негромко рассмеялся.

— Господи, надеюсь, что нет. Иначе что я скажу своему портному?

— Скажешь, что от жадности экономишь на еде.

— Если я дам портному такие объяснения, то тогда, вне всякого сомнения, я стану жертвой карикатуриста Роулендсона.

Елена с трудом приподнялась и стащила через голову измятую нижнюю сорочку. Мерион же сбросил еще остававшуюся на нем одежду, а затем оба скользнули под одеяло.

— А теперь расскажи мне, как ты провел день, — сказала Елена.

— Уф!.. — откликнулся Мерион. — Ты меня словно спустила с небес на землю. Вообще-то я сегодня проснулся так поздно, что ничего не успел сделать. Успел лишь побывать в клубе Джексона. А потом сразу же поехал сюда. Ну а ты как провела день?

— У меня тоже ничего особенного не было. С нетерпением ждала нашей встречи, вот и все. — И тут она вдруг вспомнила о выходке Мии и лорда Уильяма. — А вот вчера вечером…

Мерион рассмеялся.

— Ты хочешь сообщить мне, что происходило вчера вечером? Что ж, расскажи. Интересно будет послушать.

— Нет-нет, я о другом. О том, что случилось прошлым вечером, после того как мы расстались.

Мерион внимательно выслушал ее рассказ о Мие и Уильяме и об их злополучном приключении.

— И приключение это завершилось ужасным утром, — продолжала Елена и тяжело вздохнула. — Хорошо, расскажу и об этом. Так вот, когда я сказала Мие, что из-за такого поведения ее первое появление в свете, возможно, будет отложено, она устроила жуткий скандал — кричала и плакала, а потом запустила в окно вазой, разбив и то и другое.

— Боже милостивый… — пробормотал Мерион — только так он и мог прокомментировать рассказ Елены.

— Я чувствую себя ужасно виноватой. — Елена снова вздохнула. — Конечно же, мне не следовало оставлять Мию на попечение Тинотти, но очень уж хотелось побыть с тобой…

Елена села на постели и, прикрывшись простыней, продолжала:

— Я отправила Уильяму записку с просьбой встретиться со мной у Хэтчарда. Видишь ли, он считал, что ограничивать свободу Мии — ошибка. А я сказала, что они слишком похожи друг на друга, поэтому он не может быть судьей в таком деле. И знаешь, что он мне ответил? — Глаза Елены сверкнули. — Он заявил, что именно поэтому, то есть потому, что они с Мией похожи, он лучше знает, как ее воспитывать.

— Лорд Уильям полагает, что ты должна с ним считаться, — заметил Мерион, сев на постели.

— Что ж, может быть, и так, — кивнула Елена. — Но мне хотелось бы, чтобы он проявлял благоразумие. Но похоже, он слишком уж легкомысленный.

— Думаю, ты к нему несправедлива, — сказал герцог, складывая на груди руки. — Хотя, конечно же, виконт допустил ошибку. Ему следовало немедленно уведомить тебя о замыслах девушки, и ты бы сама все уладила.

Елена рассмеялась.

— Совершенно верно. Именно так я ему и сказала в тот вечер. Но ведь Уильям — мужчина, и он не желает прислушиваться к мнению женщин. К тому же он и сам был в восторге от этого приключения.

Тут Елена наконец умолкла; ей не хотелось портить их чудесную встречу глупыми разговорами о своих домашних неурядицах.

Улыбнувшись, она сказала:

— Какая все-таки здесь замечательная постель. Мерион рассмеялся и обнял ее; он прекрасно понял, что она имела в виду. Минуту спустя тела их снова слились воедино и стали единым целым. И каждый из них понимал, что требуется другому, и отдавал все — и душу, и тело, и сердце.

Мерион уснул, но его храп нисколько не беспокоил Елену. В сущности, он даже не храпел — скорее это было дыхание утомленного мужчины, нуждающегося в отдыхе и покое. Взглянув на него, Елена подумала: «Интересно, есть ли такая женщина, которая посвящала стихи спящему любовнику?» Ей было приятно, что Мерион спал с ней рядом. Ведь если любовники засыпают рядом, то это может означать лишь одно: они по-настоящему доверяют друг другу. А подобное доверие — бесценный дар.