- Я не вижу... - она запнулась, словно не зная, как выразить свою мысль поделикатней. - Не вижу тебя таким, как ты сейчас. Я только вижу твой потенциал. Послушай... Я не могу тебе этого объяснить, но мне  нужно, чтобы с тобой все было в порядке. Обещай мне, что ты постараешься...

   - Как? - зло перебил Конор; эта странная игра начинала ему надоедать. - Что я могу обещать? От меня здесь ничего не зависит.

   - Вот тут ты ошибаешься, - возразила Лилит. - От тебя очень многое зависит. Со временем ты и сам это поймешь.

   Он встал, глядя на нее сверху вниз.

   - Почему я здесь, Лилит?

   Она улыбнулась:

   - Потому что в школе освободилось шесть мест.

   - И что случилось с теми, кто их освободил?

   - Они не смогли выбраться. Такое бывает, - она наклонилась и снова похлопала по сиденью, приглашая его присесть. Конор с трудом отвел взгляд от выреза ее платья. Может, он все-таки в Аду? Ну, в смысле, как грешник? Очень похоже на то. - Ты же понимаешь, как все происходит? Ты попадаешь в чей-то сон, а потом человек просыпается, и ты возвращаешься назад. Так вот, один из инкубов попал к коматознице. Это тут всеобщий кошмар, потому что коматозники обычно не просыпаются...

   - А остальные? - поинтересовался Конор. Смотреть на ее длинные, скрещенные в лодыжках ноги оказалось еще более мучительно.

   - Двоих повысили, троих наказали, - просто ответила Лилит. - Пришлось объявить новый набор.

   - Но почему я? - этот вопрос не давал ему покоя.

   Лилит провела ладонями по бедрам, расплавляя складки платья. Потом легко спрыгнула со стола.

   - Узнаешь, - пообещала она, отворачиваясь от него. - Скоро. -

   Уже от дверей Лилит добавила: - Домашнее задание спросишь у остальных. Не думай, что я буду тебя опекать.

   1

- Боль необходима человеку, - так начал свою лекцию по Теории Зла профессор Велиар. - Знаете ли вы, что люди с поврежденным центром боли редко доживают до 20 лет? Они умирают от аппендицита, обморожения и ожогов, гибнут от сердечных приступов и язв желудка, потому что просто не знают, когда с ними что-то не так. Боль - знак опасности, красный свет, подаваемый организмом. Это справедливо и для общества в целом. Благополучие вредит человеческой душе и мешает прогрессу. Чем выше уровень жизни в стране, тем больше в ней самоубийств... А теперь я хочу, чтобы вы подумали и сказали мне, какую роль выполняет Министерство Тьмы?

   - Роль санитара леса? - предположили в зале. Эту версию остальные встретили смешками.

   - Интересное мнение, - кивнул профессор. - Как вас зовут?

   - Кристиан Новак.

   Высокий и невероятно красивый парень лет двадцати пяти ослепительно улыбнулся, показав безупречные зубы.

   - Можете развить свою теорию, Кристиан?

   - Министерство Тьмы помогает проводить естественный отбор среди людей, чтобы не тормозить прогресс. Выживают только самые сильные, либо те, кто представляет ценность для цивилизации.

   - Это и так, и не так, молодой человек. Прежде всего, Министерство Тьмы помогает Добру оставаться Добром. Ведь как распознать белый цвет, если нет черного? Как ощутить радость, если не знаешь печали? Наша основная задача... Кто скажет?

   - Поддерживать равновесие? - Конор и сам не понял, зачем вылез. Искать оправдание жестоким войнам и пандемиям, уносящим сотни тысяч жизней, ему не хотелось.

   - Кто это сказал? - профессор поискал его глазами. - Ваше имя?

   - Конор Райли.

   - Вы абсолютно правы, Конор. Баланс - вот наша главная цель. Добро и Зло должны находиться в равновесии. К тому же, войны сплачивают нации, а пандемии дают стимул придумывать новые лекарства...

   - Это же просто оправдание, - сказали сзади. - Есть зло, которое нельзя ни простить, ни принять.

   Обернувшись, Конор увидел седого человека лет пятидесяти с аккуратной бородкой и темными глазами.

   - Ваше имя? - профессор Велиар тоже отыскал говорившего взглядом.

   - Профессор Вацлав Ковальски, доктор исторических наук.

   Велиар сделал ему знак:

   - Пожалуйста, подойдите ко мне, профессор.

   Тот с достоинством наклонил голову в знак согласия и поднялся с места.

   Пока тот спускался, Велиар включил голографический экран, и Конор нервно заерзал. Не хватало опять нарваться на сбой системы. Неизвестно откуда взявшаяся мысль о том, что именно он имел отношение к прошлой аварии, все никак не давала покоя.

   Профессор Ковальски тем временем спустился вниз и встал напротив

   Велиара.

   - Вы можете привести пример поступков, которые нельзя оправдать? - поинтересовался тот.

   - Конечно. Убийство детей.

   Кивнув, преподаватель протянул ему пульт и обратился к аудитории.

   - Прежде чем мы продолжим, я хочу предложить вам небольшую

   демонстрацию. Перед вами -- вагон метро. Вы -- сотрудник спецназа, которому сообщили, что там заложена бомба. Точнее, ее туда пронесли -- в специальном устройстве, также известном как "пояс шахида". Вместе с подрывниками вы пришли обезвредить бомбу, - Велиар скупо улыбнулся, глядя на Ковальски через полукруглые очки. - Чтобы выстрелить, просто нажмите на красную кнопку.

   Экран ожил. Студенты увидели толпу народу, спешащую по своим делам. Люди сталкивались, обходили друг друга, бежали к вагонам... Все это напоминало компьютерную игру, только очень реалистичную.

   Из динамиков послышался треск рации.

   - У нас все чисто, прием.

   - Отвечайте же, - подсказал Велиар.

   Профессор взглянул на него с недоверием.

   - У нас тоже, - наконец неуверенно сказал он. - Прием?

   - ...Седьмой, я второй, у нас подозрительный объект...

   - Всем постам, внимание, приготовиться...

   - Вижу объект, прием...

   Девочка появилась из ниоткуда. Лет десяти, гладко причесанные волосы, темный широкий плащ. Именно плащ приковывал внимание. Он -- да еще странный потусторонний взгляд, словно вместо глаз у нее были две черные воронки, оставленные взрывами.

   - Эта она, - едва слышно сказал Ковальски.

   - Откуда вы знаете? - поинтересовался профессор.

   - Я просто... знаю, - казалось, студент впал в транс: он неотрывно смотрел на экран, поворачивая пульт так, словно это и не пульт вовсе, а пистолет.

   - Тогда стреляйте, - спокойно посоветовал Велиар.

   - Я не могу.

   - Красная кнопка, Вацлав.

   - Нет.

   Девочка шла прямо на него. Подойдя ближе, она распахнула плащ. Ковальски не ошибся: пояс шахида и вправду был на ней. Не отрывая взгляда от зрителя, она словно в замедленной съемке поднесла руку в тумблеру.

   Где-то на заднем плане спецназовцы бежали, расталкивая топпу, в противоположную от шахидки сторону -- к тому, что сочли подозрительным предметом.

   Девочка блаженно улыбнулась и закрыла глаза...

   И грянул гром. Поначалу звук словно выключился, а потом воздух наполнился криками. Люди бежали, толкали друг друга, падали. Некоторые поднимались снова. Другие -- оставались лежать там, где их застала смерть.

   Камера отодвинулась, чтобы взять картинку крупным планом. На том месте, где раньше стояли девочка и спецназовец, лежало нечто, напоминающее кучу одежды. Только присмотревшись, можно было узнать в ней нелепо изогнутое человеческое тело. Точнее, его нижнюю часть.

   Появившаяся на экране надпись гласила: "потерь среди личного состава -- 12, потерь среди сил неприятеля -- 1, потерь среди мирного населения (в том числе женщин и детей) -- 28".

   На Ковальски было больно смотреть. Казалось, всего за пару минут он постарел лет на десять.

   На экране появилось лицо девочки -- такое, каким оно было совсем недавно - крупным планом.

   - Как по-вашему, профессор Ковальски, ее жизнь стоила смерти тридцати трех других людей? - буднично поинтересовался Велиар.