Там, нервно меряя шагами углы и периметры, меня уже ждали Геннадий Артурович и совладелец издательского дома Владимир Исаакович. Во всем огромном здании редакции не было больше никого, все гуляли на корпоративной вечеринке в ресторане. Завидев меня, Артурыч схватил со стола бутылку коньяка и налил мне чуть ли не полный бокал.

– Ну, что, гастарбайтер Репин. Садись и немедленно рассказывай.

Я рассказал все от начала до конца. Несколько минут в кабинете стояла тишина. Главред с совладельцем переглядывались точно так же, как и в первую нашу встречу.

– Хорошо, Геша, – наконец, улыбнувшись, среагировал Владимир Исаакович. – Я рад, что мы не ошиблись.

– В общем так, Репин, – главред раскрыл ящик стола и извлек оттуда немаленьких размеров конверт. – Сведения, что ты прислал, будут опубликованы в ближайшее время. Скажи, как ты считаешь нужным: подписывать твоей фамилией? Или как расследование, под псевдонимом, от греха подальше? Это ведь опасно.

– Не надо под псевдонимом, – устало выдохнул я. – Мне больше нечего терять.

– Хорошо, – довольно кивнул главред. – Я знал, что ты так ответишь. Значит, так, – он начал по очереди доставать из конверта бумаги. – Это твой российский паспорт. Это твой российский загранпаспорт. Это трудовая книжка, пенсионное и страховое свидетельства, ИНН и прочее, это мы отдадим в отдел кадров, пусть там лежит. Чего вылупился, как баран на новые ворота? Дыши глубже, заслужил.

Главред улыбался. Когда-то в этом самом кабинете я уже испытывал похожие эмоции. В тот день, когда оказался здесь в первый раз. Но сейчас ощущение неожиданного счастья было здорово отравлено. Я кривовато улыбнулся и молча кивнул. Главред продолжал доставать из конверта атрибуты моей новой жизни.

– Это турпутевка, поедешь на Кубу. Развеешься, поваляешься на солнышке, да и не могу я допустить, чтоб ты сейчас здесь оставался, пока все не поутихнет. Потому что после выхода материалов тебя непременно станут искать. А это, – Геннадий Артурович вскрыл другой конверт, поменьше, – карточка нашего банка, золотая, как видишь. Здесь твоя премия, на месячишко тебе хватит, если не будешь покупать бриллианты и невольниц, а отчеты о состоянии счета после каждой операции будут приходить тебе на мобильный телефон.

– Квартиру для тебя подыскали получше, – добавил Владимир Исаакович. – У нас один из крупнейших рекламодателей риэлторская компания. Так что, если захочешь не арендовать, а купить, то договоримся там как-нибудь. Ну, и поможем, если что. И это, – они с главредом снова переглянулись, на сей раз с улыбками, – пойдем-ка, что покажу.

Владимир Исаакович вывел меня в коридор и вставил ключ в замочную скважину соседней от приемной двери. За дверью располагалось совершенно пустое помещение, с самым что ни на есть свежим ремонтом. Раньше здесь сидели юристы. На пол был небрежно брошен каталог одного из лучших салонов офисной мебели.

– Это твой кабинет, – обвел помещение глазами гендиректор. – Обстановку подберешь потом под себя. Юристов сплавили в другой корпус, им-то все равно без разницы. А ты у нас теперь заместитель главного редактора.

Я стоял столбом, как во сне. Владимир Исаакович, наслаждаясь произведенным эффектом, довольно щурился, улыбаясь. Эх, на полгода бы раньше – сверлила мысль.

– Ну что, – хитро глянул на меня гендиректор. – Небось, хочешь узнать, где Маша-то твоя?

Бокал с коньяком чуть не выпал у меня из рук. Многовато на сегодня эмоций-то. Я умоляюще посмотрел на гендиректора.

– Ладно, ладно, – он улыбнулся и приобнял меня за плечо. – Пойдем, расскажу. Ты, конечно, крутой журналюга, но мы здесь тоже не пальцем деланные. Знаем, правда, не много, но направление указать можем. Хотя, честно говоря, рад ты этой информации не будешь. Там все довольно плохо.

– Илья Ильич, – виновато говорила в трубку девушка-секретарь, – извините, пожалуйста, но на этот рейс до Киева мест в спальных вагонах не осталось. Может, все-таки самолет?

– Не могу я на самолете, Катюш, – я поморщился, почеркал ручкой по лежащему на столешнице листу бумаги. – У меня же встречи еще, время неудобное. Заказывайте тогда купейный, ничего страшного.

– Хорошо, Илья Ильич. Сейчас все сделаю.

Заместителем главного редактора газеты я давно уже считаюсь только юридически. Геннадий Артурович практически не вылезает из совета директоров холдинга и в редакции показывается раз в год по обещанию: особого смысла в этом и нет, так как в решении внутренних вопросов я вполне компетентен, а в случае какого бы то ни было форс-мажора могу свободно звонить на мобильный Владимиру Исааковичу, выше которого в нашем холдинге только небо.

В Киеве я не был уже года два. Не возникало особенной надобности. Мать с отцом приезжают в гости сами. Останавливаются у меня: девяностометровая квартира на Профсоюзной улице, которую мне помогли приобрести в издательстве, вполне это позволяет.

Со Стасом общаемся крайне редко. Его небольшой бизнес постоянно претерпевает какие-то геморрои, его лотки с побрякушками отовсюду выдавливаются, а их места занимают другие, так что забот у него и без меня хватает. В Москву он не наведывается; иногда глубокими ночами его имя зеленым светом всплывает в скайпе, и тогда мы имеем возможность немного пообщаться, но этого, конечно же, недостаточно. Вспоминать события 2004 года мы оба не очень любим, а новых тем для общения как-то не возникает.

Дверь кабинета без стука открылась, бесцеремонно ввалился Ренат. Он уже не первый год работает у меня руководителем хозчасти. Ему нравится: делать ни хрена не надо, всю работу выполняют менеджеры, а зарабатывает он намного больше, чем когда-то в своих ларьках.

– Читал уже? – ехидно ухмыляясь, он швырнул на стол свежий номер нашей газеты. – Твои хохлы совсем охренели. Так они скоро и Кутузову звание героя Украины присвоят. За поджог Москвы в 1812 году.

– Ты забыл, – я снова поморщился, – что этот номер я подписывал в печать собственноручно. Как думаешь, читал я его?

– Этот ваш Ющенко какой-то серийный онанист. Надо же додуматься – Бандере героя дать!

– Да какой он мой-то? Это ты Стасу можешь рассказать. Это же он за него горло на Майдане рвал... Слышь, Ренат, да чего ты жопой своей на стол мне прыгаешь? Охренел, что ли? Ну-ка, слезь, – я обеими руками столкнул ржущую тушу на пол. – Хоть дверь бы прикрыл, а то секретарша, наверное, думает, что мы с тобой любовники. Ведешь себя, как у телки какой, ну! Уволю на хрен!

– Ути-пути, – Ренат, улыбаясь, отряхнулся, закрыл дверь кабинета, прошел к шкафу и открыл мини-бар. – Извини. Я все никак не могу привыкнуть, что ты мой начальник. Вздрогнем?

– Нет, спасибо. Ты же знаешь, что я на работе не пью. Ты куда провалился аж на три дня? И чего рожа такая опухшая? Бухал?

– Ну, – почесал переносицу Ренат, – с девушкой в Интернете познакомился. Приехал к ней в гости. А потом это... в телефоне села батарейка. И так три дня. Ну, чего ты до меня докопался, Илюх?

– А как же работа?

– Обижаешь, начальник. Не такой уж я и раздолбай. У меня все под контролем и делегировано как надо. Что мне теперь, к телке не отъехать?

– Все экспериментируешь? Сколько уже по телкам-то можно шляться?

– Я буду экспериментировать столько раз, сколько нужно, – отрезал он. – Имею право. Мне ж с ней жить потом. Вдруг она мне не подходит?

– А зачем так набухиваться?

– Э-э... ну, как тебе сказать. В трезвом виде я могу спать только с одной женщиной.

– Это с кем же? – изумился я.

– С женой. Бывшей, – уточнил он и отвел взгляд.

– Как все запущено-то, – я сосредоточенно вертел пальцами ручку. – И сколько это будет продолжаться? Ты ж развелся с ней хрен знает когда.

– Да не знаю, – хмыкнул он. – Как-то ни у нее не складывается, ни у меня. У нее там, конечно, какие-то мудаки ненадолго всплывают, потом рассасываются...