Они закивали, и она заплакала – во-первых, и без того было из-за чего, во-вторых, ей вдруг стало страшно. Вдруг она почувствовала, что кто-то обнял ее. Это оказался тот самый четвертый бугай, который отлучался в уборную. Он не привык к нежностям, но старался как мог. Она посмотрела на него снизу вверх и поблагодарила.

– У меня остался только мой младший брат. Если я лишусь и его, я не знаю, что мне делать. Он на семь лет младше, ему всегда приходилось трудно. Но я делала все, чтобы защитить его. А сейчас у меня просто не хватает сил, но они мне так нужны! Они отберут его у меня.

Объятия стали теснее, и компания начала потихоньку въезжать в ее проблему.

– Мой дед хочет забрать его в Ютландию. Он не хотел нас знать, пока мама была жива, потому что мы к нему не очень хорошо относились. Теперь он требует отдать ему моего братика, но он же не может отправиться в Ютландию к человеку, который до крови избивал мою маму за то, что она влюбилась в моего отца…

Рука бугая сжала ее еще крепче.

– Я не знаю, что мне делать. Я пытаюсь держаться, но он меня запугивает. Я безумно боюсь. Он обзывает меня незаконнорожденной, и я не знаю, что ему ответить.

Рука утешителя сомкнулась так крепко, что начала причинять боль. Она посмотрела на него и оглядела всю компанию:

– Мне нужна ваша помощь.

Дедушка очень удивился, когда к нему во двор въехало четыре мотоцикла. Он успел только спросить: «Что вы хотите?» – и за следующие полчаса не произнес ни слова.

Он сдался не сразу, хотя Сес удалось изрядно его напугать. Он позвонил нам, но положил трубку, когда подошла Сес. Когда трубку взял я, он первым делом поинтересовался, нет ли ее дома. Он чувствовал себя не очень хорошо, я и сам это слышал и спросил:

– Что случилось? Почему ты так тяжело дышишь?

Он с яростью рассказал мне, что моя сестра подослала к нему толпу байкеров. У него сломаны два ребра. И эта девица хочет нести ответственность за меня?! Именно! Я гордился тем, что Сес сделала это ради меня. Дедушка пытался сбить меня с толку. Если я хочу, я могу уйти от Сес и жить с ними. Я поразмыслил над его предложением – я знал, что Сес приедет за мной в любом случае. Я мог предать ее, и она примет меня обратно, стоит мне попросить прощения. Да и прощения просить было не обязательно. Так что я призадумался, но все равно выбрал Сес. Потому что Сес – это Сес, а бабушка с дедушкой – это бабушка с дедушкой. Я писал и звонил им много раз, но когда дедушка понял, что он проиграл, он не пожелал больше тратить на меня время. Мне было больно оттого, что он просто отбросил меня, и я даже мечтал о мести, но я никогда не думал, что однажды окажусь причастен к его смерти.

В течение двух месяцев Сес встречалась с тем самым четвертым парнем. Нет, она не была влюблена – она была благодарна. Она чувствовала, что обязана ему, и два месяца дарила ему свою любовь.

У меня были свои счеты с жизнью. Нельзя сказать, что я ощущал себя замечательно, но вполне сносно, тем более что у Сес, кроме меня, не было других интересов. Она двадцать пять часов в неделю работала в магазине «Фетекс», но лишь для того, чтобы чем-то заниматься, пока я находился в школе. Для Сес было важно, чтобы мы жили нормально, и «Фетекс» ее устраивал.

Мы настроились на то, что нам вполне хватает друг друга, и несколько лет все так и продолжалось, но внезапно мне захотелось большего. Мне оказалось мало того, что только Сес меня любит. Мне хотелось, чтобы и другие полюбили меня, и по ночам я мечтал о других людях. Так и началась серия моих влюбленностей. Я всегда выбирал девочек, с которыми у меня не было абсолютно никакого шанса. Мириам была моей сильнейшей любовью, а потому и поражение было самым тяжелым. Мириам убедила меня в том, что у меня никогда не будет никого, кроме Сес, и я, должно быть, ужаснейший человек, раз меня любит только сестра. И это заставило меня злиться не только на себя самого, но и на всех тех, кто не хотел полюбить меня. Неужели это так тяжело – дать мне хоть капельку любви?

Я предполагал, что после моей попытки самоубийства Сес бросит работу, чтобы присматривать за мной, но она этого не сделала. Она отпросилась на несколько недель после инцидента, на то время, пока я не посещал школу, но затем возобновила работу в «Фетексе», причем перешла на полную ставку. Я чувствовал, что она отдаляется от меня. Как-то она сказала:

– Я думаю, не заняться ли мне чем-нибудь.

– Например?

– Ну, хоть чем-то. Может, греблей. А ты не думал чем-нибудь заняться?

– Чем?

– Не знаю, малыш. Чем ты хотел бы заниматься? Мне кажется, тебе стоит общаться с кем-то, помимо меня.

– Мне не хочется общаться ни с кем, кроме тебя.

Но она продолжала выдвигать какие-то странные предложения. Не пойти ли мне на гандбол, теннис, дзюдо, гитару? И чем больше она перечисляла, тем сильнее я чувствовал, что она отрекается от меня. У меня безумно заболел живот.

Я не обсуждал с ней этого, но было ясно: теперь она любит меня меньше, чем раньше, – и я не понимал почему. Я скучал по тому времени, когда она боялась меня потерять. Она должна за меня бороться. Надо как-то напугать Сес, чтобы она полюбила меня снова.

В четверг вечером я стою на площади Святого Ханса и вдруг вижу группу мальчишек, которые собираются поколотить тощего паренька. Они привлекли мое внимание, и я медленно пошел к ним. Парень изо всех сил пытается их сдержать, но они наступают все ближе и ближе. На асфальте стоит пол-литровая бутылка. Я беру ее и подхожу. Ничего себе. Они толкают его, и вот он на земле. Пару раз его пинают, но он поднимается на ноги. Он кажется стойким, но они старше и их больше, так что ему не избежать серьезных побоев. Я подхожу еще ближе и теперь стою всего в нескольких метрах от места событий. Никто из них не замечает меня. Они все сосредоточены на другом: один на том, чтобы выстоять, остальные на том, чтобы как следует отдубасить его. Я нашел то, что искал. Я опускаю бутылку на голову самого крупного из мальчишек. Осколки сыплются ему на голову, и он с криком падает. Он держится руками за лицо, и кровь сочится сквозь пальцы. Его товарищи, остолбенев, пялятся на меня, а я, собрав все силы, наношу удар тому, что стоит ближе всего ко мне. Он наклоняется, теряет равновесие и хлопается головой в облицовочную плитку. Я думаю про себя удивленно и гордо: «Каким я оказался молодцом». Двое оставшихся смотрят только на меня, и вдруг тощий парень повис на одном из них. Это довольно странное зрелище, потому что парень не бьет и не пинает врага, а кусается. Он вцепился в щеку мучителя и отхватил целый кусок. Я весь согреваюсь изнутри и понимаю, что сделал правильный выбор, когда вижу, что парень выплевывает лоскут кожи. Последний из четверых убегает со всех ног, оставляя своих товарищей кричать и истекать кровью. Я ничего не предпринимаю, просто жду. Парень изумленно смотрит на меня и говорит с переполненным чужой кровью ртом:

– А теперь бежим отсюда.

Так я познакомился с Йеппе. Он стал моим первым другом. Мой ровесник, он выглядел на пару-тройку лет помладше. Он был в восторге от меня, ведь я спас ему жизнь, и он не понимал почему. Я подоспел к нему на помощь, а больше ему ничего не нужно было знать. Я тусовался с Йеппе, брал пару порций пива и ждал, что произойдет дальше. Это случилось не в первый вечер. И не в следующий. И даже не через два вечера. Мы просто шлялись по городу и разговаривали. Йеппе рассказывал, а я поддакивал. Он говорил без остановки. Обо всем – об автомобилях, о футболе, о планах на будущее. Йеппе хотел стать медбратом, что само по себе вызывало смех: этакий мелкий засранец, которого боятся засранцы покрупнее.

Как-то раз мы наткнулись на того парня, который сбежал в день нашего знакомства. Он сидел в Королевском саду со своей девушкой (поблизости никого не было). Йеппе потащил меня к ним и встал прямо перед парнем: