Ссора между нами была неизбежна. Я только не понимал, каким образом все случится, ведь Сес влюблена в него, и я вполне могу проиграть в нашем противостоянии. Это случилось внезапно – так же неожиданно для него, как и для меня.
В тот день умер его двоюродный брат, и он плакал у Сес в комнате. Его обычная непринужденность куда-то делась. Когда-то они вместе играли в одном манеже, а теперь его брат умер от лейкемии. Я ничего не знал об этом. Я знал лишь то, что у меня в школе был чудовищный день. Мне на шею налепили соплей. Лучше бы меня побили, а так получилось слишком унизительно, то есть они настолько ни во что меня не ставили, что совершенно спокойно вытирали об меня сопли. Вероятно, они договорились заранее, что в тот день устроят мне настоящую пытку. На мне была ковбойская куртка. Отец заказал ее специально для меня – на нагрудном кармане красовались мои инициалы. Шикарная куртка. Он редко разговаривал со мной, но подарил мне эту куртку. Такой другой не было в целом мире. И этот подарок говорил о многом, так мне казалось. Они бросили ее в унитаз и втроем помочились сверху. Стоя вокруг, они хохотали до хрипоты, а я ревел и ревел. Конечно, мочу можно отстирать, но я никогда больше не надену эту куртку – они уничтожили то ощущение, которое она мне давала. Я в отчаянии приполз домой с мокрой курткой в сумке.
Мне нужна Сес, только она, а у нее сидит этот Туэ. Я даже не замечаю, что он плачет. Я лишь слышу, как Сес говорит мне:
– Николай, не сейчас.
– Нет, сейчас. Он всегда тут. Пускай уйдет.
Но Сес трясет головой, и тогда я начинаю орать на Туэ, и ору до тех пор, пока не выдыхаюсь, а когда я делаю передышку, вступает он. Он буквально сорвался на мне. Ему хорошо были известны мои слабости, и он прошелся по ним всем, завершив свою тираду словами:
– От тебя воняет мочой.
После десятисекундной паузы Сес зло, но с сожалением сказала Туэ:
– Убирайся. Я больше не хочу тебя видеть.
Туэ в замешательстве попытался прикоснуться к ней, но она отстранилась.
Никто не имел права обижать меня.
Певица Грит Окхольм погибла в ДТП
Популярнейшая датская звезда Грит Окхольм погибла в результате трагического несчастного случая. Ее муж, Алан Йенсен, находившийся за рулем автомобиля, борется за свою жизнь.
Погибла Грит Окхольм, прославившаяся множеством популярных песен, ставших классикой, как, например, «С тобой» или «Шторм». Датская эстрада лишилась прекраснейшего голоса, а двое детей потеряли горячо любимую мать. Ей был всего лишь сорок один год. Дочь Грит Окхольм, Санне Окхольм Йенсен, подтвердила корреспонденту «Экстра бдадет», что ее мать погибла в результате столкновения двух автомобилей. ДТП произошло около 2.30 ночи.
Она умерла мгновенно, не испытывая боли. За рулем автомобиля находился ее супруг, Алан Йенсен, который в данный момент борется за жизнь в реанимации Королевского госпиталя. У водителя второго автомобиля сломана нога, в остальном ему удалось избежать серьезных повреждений.
По мнению полиции, виновником аварии был Алан Йенсен, который неожиданно начал перестраиваться на другую полосу. У второго водителя не было возможности избежать столкновения.
«Я не понимаю, что произошло. Отец часто бывает рассеян. Возможно, он задремал», – не скрывая волнения, рассказала Санне Окхольм Йенсен в интервью «Экстра бладет».
Грит Окхольм с супругом возвращалась домой с приема по случаю выхода ее нового замечательного альбома «Спокойные дни». Однако нет никаких причин говорить о том, что Алан Йенсен находился в состоянии алкогольного или наркотического опьянения.
«Отец никогда бы не сел за руль, выпив спиртного. Он очень ответственный человек. Ни за что. Скорее всего, он задумался и потерял концентрацию», – говорит Санне Окхольм Йенсен о своем отце, который находится на грани жизни и смерти. Полиция считает, что Алан Йенсен уснул за рулем, что и привело к трагическим последствиям. Грит Окхольм, несмотря на свой отнюдь не преклонный возраст, была неотъемлемой частью датской музыкальной индустрии на протяжении почти двадцати пяти лет. Она самая продаваемая датская певица, которая пользуется огромным успехом как у себя на родине, так и в Норвегии и Швеции. Детям Грит Окхольм и всем нам, привыкшим к ее светлым и добрым песням, будет ее сильно не хватать.
После их смерти
Сес злилась сама на себя, потому что ее заставили дать интервью, а отец тем временем умирал. Именно с тех пор мы никогда ничего не говорим прессе. Отныне мы обычные люди, а обычные люди не представляют никакого интереса для СМИ.
– Николай, мы остались вдвоем.
– В каком смысле?
– Только мы есть друг у друга, – прошептала она, крепко сжимая мои руки.
Я это и сам знал. Зачем она сказала?
– Я имею в виду, малыш, что не стоит говорить с остальными. Так что, если кто-то будет пытаться с тобой заговорить, просто молчи. Я у тебя есть, а больше тебе никто не нужен.
Она заставила меня испугаться.
Для Сес много значило, чтобы мы с ней вдвоем пребывали в мире и покое, однако, к сожалению, случившееся оказалось не только нашим личным делом. Кроме всего прочего, журнал «Си ог Хер» опубликовал серию фотографий, на одной из которых красовалась Сес на пляже в купальнике, трусики впивались ей прямо между ягодиц. Редакция получила фотографии от парня, с которым Сес встречалась в гимназии, не от Туэ, а от какого-то проходного. Странный выбор. В журнале опубликовали статью о нашем горе, а под фотографией поставили подпись: «Взгляните, разве эта тоскующая дочь не прекрасна, особенно когда она почти без одежды?» Всем казалось, что Сес похожа на мать, и это еще больше ее расстраивало.
Из меня они даже не пытались сделать гламурную штучку. Они понимали, что это пустая трата времени. Они побеседовали с моим учителем датского, тем самым, которого я ударил двумя годами позже.
– Он часто погружен в себя, и многие думают, что он странный. Лично я скажу так: он особенный.
Сес пришла в ярость. Она поносила его по телефону добрых полчаса:
– Нет, уж лучше заткнитесь. Послушайте меня! Мне насрать, что вы сказали из лучших побуждений. Не смейте больше высказываться о моем младшем брате, ясно? – Пауза. – Ясно? – И она бросила трубку.
После этого он стал относиться ко мне иначе. Не скажу, что лучше.
Это повышенное внимание означало, что нам не дадут как следует прийти в себя.
Удивительнее всего был народ на улице. Через неделю после того, как погибли мои родители, ко мне подошла стайка маленьких девочек – они хотели взять у меня автограф, ведь я же своего рода знаменитость. Я растерялся и сказал: «Да пошли вы!» – и поскорее смылся оттуда. Пожилые дамы интересовались у меня, скоро ли моя сестра выпустит свою первую пластинку, а то они ждут не дождутся. Они выражали надежду, что она продолжит в стиле нашей матери – так светло и по-датски. И тоже были грубо посланы мной. Солидные мужчины советовали мне, как справляться с гневом в отношении отца, гневом, которого, в общем-то, я никогда не испытывал. Их я не посылал, ибо они всегда заставали меня врасплох.
Кроме того, мне попадались люди, знавшие моего отца. Как-то я стоял в супермаркете, выбирая замороженную пиццу, как вдруг заметил полную даму, направлявшуюся прямиком ко мне. Она была очень осторожна, боялась как-то неправильно поступить.
– Извините, что я вам помешала.
Я кивнул и начал подыскивать пути отступления, но в то же время слушал ее.
– Я знала вашего отца.
– Правда?
– Да, я работала с ним на почте. Я лишь хотела сказать: мне жаль, что его больше нет с нами. Он всегда был вежлив и отзывчив. Помните об этом, несмотря на то что пишут о нем. Не забывайте.
Я заплакал, услышав эти добрые слова. Она осторожно обняла меня, и я с благодарностью уткнулся в ее мягкое тело. В течение двадцати минут она стояла, держа меня в объятиях. В тот раз я впервые не ощутил в животе той боли, которая сопровождала меня после смерти родителей постоянно.
