— Нет, спасибо — только кофе, — вежливым, деревянным голосом ответила Сара, почти не скрывая любопытства, ярости и разочарования; но Хьюго, казалось, ничего не замечал. Он просто подозвал официанта и сделал заказ, а сам продолжал болтать как ни в чем не бывало:
— В первый раз, когда я здесь появился, со мной была… м-м… кажется, она была блондинкой, высокой и красивой. — Он нахмурился при этом воспоминании. — Хоть убей, не могу вспомнить имя. Не важно. Она так много ела! О, не смотри на меня так, Сара, ведь едой наслаждаешься так же, как и многими другими вещами в этой жизни. А ее больше ничто не интересовало, — он вздохнул, — она была безнадежна.
Сара подавила смешок и постаралась выглядеть строго. Но супруг продолжал, не глядя на нее:
— Мы появились здесь снова примерно год спустя. На этот раз я привел с собой Эльзу — очаровательную, рыжеволосую, очень миниатюрную и привередливую. В еде она тоже была привередливой — сидела на диете и почти ничего не ела. И мы были вынуждены голодать вместе с ней. Я помню, что после того как я отвез ее домой, мы отправились с Яном и Жакобой в деревенское кафе и навернули мяса с жареной картошкой, запивая все это пивом. Жакоба очаровательно шутила по этому поводу, но она вообще очаровательная женщина.
Сара помешивала свой кофе и заметила с легкой насмешкой:
— Как же тебе не везло с партнершами.
Он бодро кивнул:
— Да, не правда ли? Но в третий раз мне наконец повезло. Так все считают. Она само совершенство, моя дорогая Сара: правильный размер, правильные формы, прекрасна, умна — очаровательный голос, здоровый аппетит…
— Как тебе повезло! — сурово бросила Сара, бросая на него горящий взгляд.
Он сидел, откинувшись на стуле. Его взгляд был напряжен, глаза улыбались так странно, что она покраснела.
— О! Ты имеешь в виду меня?
— Я имею в виду именно тебя, Сара. Полагаю, что ты не возражаешь против комплиментов своего мужа, хотя он и такой практичный человек.
Ее сердце словно запело от счастья, и ей пришлось немного успокоиться, прежде чем ответить:
— Конечно нет. Спасибо. Но я совсем не заслужила твои комплименты. Ведь я такая любопытная. — Ее сердце все еще взволнованно билось. Поэтому она решила, что лучше переменить тему. — Во сколько мы уезжаем завтра утром? Нас ждут к ленчу?
Сара не знала, радоваться или огорчаться тому, как супруг охотно сменил тему.
Перед тем как заснуть этой ночью, Сара пообещала себе, что больше никогда не поддастся на детские порывы узнать побольше о жизни Хьюго до их свадьбы, так как, несмотря на то что ее любопытство было удовлетворено, спокойствие было поколеблено.
Родной дом Хьюго оказался большим и квадратным, с заостренной черепичной крышей. Он стоял на участке земли недалеко от тихой деревенской дороги. Деревня располагалась в миле от поместья, а может, и ближе. Но из-за того, что дом был окружен со всех сторон густым лесом, он казался более изолированным. Со всех сторон здание окружала железная ограда, которая перед домом уступала место низкой каменной балюстраде, массивные ворота были гостеприимно распахнуты.
Хьюго молчал, пока они поднимались по ступенькам к входной двери. И Сара была этому рада, так как она немного разочаровалась. Судя по внешнему виду дома, можно было предположить, что он набит отвратительной викторианской мебелью и красным плюшем. Их впустила старая служанка, которая довольно долго приветствовала Хьюго. Без сомнения, свою порцию приветствий получила бы и Сара, если бы они могли понимать друг друга. Поэтому та ограничилась лишь чрезвычайно длинным словом на родном языке и похлопала Сару по руке. Хьюго негромко перевел:
— Мьен поздравляет нас, — и с удовольствием услышал, как Сара осторожно выговаривает «Dank je».
Мьен выглядела довольной, распахивая дверь в холл и пропуская их вперед. Сара, ошеломленная, остановилась и не сдержала удивленного восклицания. Она полностью ошибалась. Дом был вовсе не в викторианском стиле, а в староголландском: повсюду черно-белые плитки, резные перила, деревянные панели в человеческий рост и белые оштукатуренные стены. Огромные дельфтские блюда на стенах чередовались с фамильными портретами. Вдоль стен стояли разнообразные столики, а у огромного каменного камина — несколько кресел в стиле эпохи Вильгельма и Марии.
— Довольно неожиданно? — поинтересовался сзади Хьюго. — Мой предок, который построил этот дом, владел целым флотом в Вест-Индии, где сколотил порядочное состояние. Он годами собирал эту коллекцию мебели, не расставаясь и с той мебелью, что досталась ему от предков. Так что дом немного похож на музей. Но он очень уютный, заметь, и если ты родился здесь, как я, то любишь этот дом всем сердцем.
Они пересекли холл, и Мьен распахнула дверь, ведущую, как полагала Сара, в гостиную. Она успела заметить, что это большая и просторная комната с огромными окнами и задрапированными длинными занавесями и что стены обиты деревянными белыми панелями, украшенными золотыми листочками. Хьюго мягко подтолкнул ее к мраморному камину, по бокам которого стояли два огромных мягких дивана и несколько уютных стульев. Им навстречу поднялись Минхеер и Мевроув ван Элвен и приветствовали Сару так тепло, что та мгновенно почувствовала себя как дома.
Они обедали в столовой, которая, по мнению Сары, была обставлена в стиле французской империи: тяжелые стулья обиты кожей, стол изысканно элегантен. Она не была совсем уверена, что это ее стиль, но в любом случае это не могло помешать ее прекрасному аппетиту. Сара немного нервничала при мысли о семье Хьюго, но сейчас полностью забыла о своих переживаниях. Было странно и немного тревожно наблюдать за Хьюго в этом новом окружении. В больнице он выглядел отстраненным и компетентным, по крайней мере, таким он казался ей все те годы, пока она работала с ним. Сара выполняла его просьбы, не задумываясь, и редко размышляла о нем как о человеке… но теперь, когда она любила его, она жаждала узнать о нем как можно больше.
После ленча Хьюго с отцом удалились в кабинет обсудить то, что его мать назвала семейными делами, но с ними будет покончено за несколько минут, сообщила она Саре, начиная экскурсию по дому, — чтобы посвятить все время приятным разговорам об их общей страсти — медицине.
Когда они поднимались по ступеням, ее свекровь любезно сказала:
— Мы так рады приветствовать тебя в нашей семье, Сара. Ты так подходишь Хьюго! Ты разбираешься в его работе и можешь помочь ему в случае необходимости. Он рассказал нам, как ты работаешь вместе с ним на Роуз-роуд. Как он доволен, что вы можете трудиться вместе на таком благородном поприще, моя дорогая. Разумеется, когда пойдут дети, тебе придется нелегко.
Сара шла сзади и была благодарна свекрови за это. Она что-то пробормотала, с усилием отгоняя приятное видение груды детишек, похожих на Хьюго, поднимающихся по ступенькам за заботливой няней-голландкой. Это видение было для нее просто невыносимо. Сара попыталась сосредоточиться на портретах, висящих вдоль стен в коридоре, и ей удалось полностью восстановить душевное равновесие и по-настоящему заинтересоваться различными комнатами, которые они обходили, неспешно беседуя.
— В следующий раз, когда ты приедешь, моя дорогая, ты должна будешь остановиться здесь, у нас. Мы все поняли, когда Хьюго сказал нам, что хочет показать тебе Голландию за ту неделю, что вы здесь пробудете, и вам легче останавливаться в отелях, чем возвращаться сюда каждый вечер. Но обычно он приезжает сюда несколько раз в год, иногда всего на пару дней. Поэтому мы рассчитываем очень скоро вновь увидеть вас.
Наконец они вернулись в гостиную, где через некоторое время был подан чай, а затем к ним присоединились мужчины. Они выпили чаю и уже собирались уходить, когда отец Хьюго встал с кресла и присел рядом с Сарой. Он улыбался, что делало его очень похожим на сына.
— Сара, мы хотим тебе кое-что подарить. Мы не смогли привезти это с собой на свадьбу, и ты должна простить нас. Но теперь мы можем это сделать, так как Хьюго сможет уладить проблемы с таможней.
