— По-моему, это дурость, вот что я скажу.

— Смотри-смотри, он получил приглашение на танцы от графини.

— Не понимаю я этой картины.

Приглашение от графини.

— Ада, там даже корона пэров.

Маленькая старая матушка наливает Адаму чаю и говорит, что прочла в утреннем выпуске «Таймс» о смерти его друга; когда он попил чаю и поел рыбы, выпроваживает его из дома.

Адам подходит к перекрестку и садится в автобус. Видно, что это окрестности Риджентс-парка.

Продюсерам стоило немалых трудов создать нужную атмосферу. Когда Адам входит в студию на верхнем этаже, она уже заполнена студентами. Работа еще не началась, но идут оживленные приготовления. Молодая женщина в халате — больше похожая на хористку, чем на художницу, — сильно пачкается, очищая палитру; другая неподалеку устанавливает мольберт; третья чинит карандаш; четвертая курит сигарету в длинном мундштуке. Молодой человек, тоже в халате, держит рисунок на расстоянии вытянутой руки и хвалит его, чуть склонив набок голову; другой, со взъерошенными волосами, не соглашается с ним. Старый мистер Молтби, вдохновенный человек в старом шелковом халате, говорит плачущей студентке, что, если она пропустит еще одно занятие по композиции, он попросит ее оставить школу. Мисс Филбрик, секретарша, прерывает спор двух молодых людей, напоминает им, что оба не внесли плату за месяц обучения. Девушка, которая устанавливала мольберт, пытается одолжить немного фиксатива; девушка с длинным мундштуком идет ей навстречу. Мистер Молтби жалуется на твердость нынешнего древесного угля. Ну чем не Латинский квартал?

Декорации тоже добросовестно спланированы. Стены увешаны горшками, мисками и картинами — последние представляют собой главным образом серию обнаженных, полноватых женщин, которую юный мистер Молтби не смог продать. В дальнем конце над помостом висит очень темный скелет.

— Слушай, Гледис, мы увидим его натурщиц?

— Ну, Ада, ты даешь.

Адам входит и идет к доске, на которой висит план размещения мольбертов; девушка, которая одалживала фиксатив, подходит к нему, продолжая курить.

— ДАУЭР, РЯДОМ СО МНОЙ ЕСТЬ СВОБОДНОЕ МЕСТО, ПОШЛИ ТУДА.

Девушка крупным планом.

— Она влюблена в него.

Адам крупным планом.

— А он в нее нет. Так ведь, Ада?

Место, на которое указывает девушка, превосходное, во втором ряду; другое находится рядом с печью. Напротив этого места Адам пишет свои инициалы.

— ИЗВИНИ, СВЕТ С ТВОЕГО МЕСТА БЕСПОКОИТ МЕНЯ. ОЧЕНЬ МАЛО ТЕНЕЙ — ТЫ НЕ НАХОДИШЬ?

Девушка не обескуражена; она закуривает новую сигарету.

— Я ВИДЕЛА ТЕБЯ ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ В «ВАСИЛИСКЕ» — ТОЛЬКО ТЫ НЕ ВИДЕЛ МЕНЯ.

— В «ВАСИЛИСКЕ», ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ? АХ ДА… КАКАЯ ЖАЛОСТЬ!

— ЧТО ЗА ЛЮДИ ТАМ БЫЛИ С ТОБОЙ?

— А, НЕ ЗНАЮ, КТО ОНИ.

Адам делает движение, словно собираясь уйти.

— ЧТО ТАМ БЫЛА ЗА ДЕВУШКА, С КОТОРОЙ ТЫ МНОГО ТАНЦЕВАЛ, — ХОРОШЕНЬКАЯ, БЕЛОКУРАЯ, В ЧЕРНОМ?

— О, ТЫ ЕЕ НЕ ЗНАЕШЬ? ТЕБЕ НУЖНО КАК-НИБУДЬ С НЕЙ ПОЗНАКОМИТЬСЯ. ПОСЛУШАЙ, Я ОЧЕНЬ ИЗВИНЯЮСЬ, НО МНЕ НУЖНО СПУСТИТЬСЯ, ВЗЯТЬ БУМАГИ У МИСС ФИЛБРИК.

— МОГУ ОДОЛЖИТЬ ТЕБЕ.

Но Адам уже ушел.

Ада говорит:

— В этой картине слишком много разговоров, а, Гледис?

Голос с кембриджским акцентом что-то произносит об «удалении титров».

Входит молодая женщина в наброшенном халате, впереди нее идет юный мистер Молтби.

— Натурщица — вот увидишь.

Она слегка простужена и сморкается в крохотный носовой платочек, который комкает в руке; поднимается на помост и неуклюже садится. Юный мистер Молтби приветливо кивает тем ученикам, кто привлекает его внимание; его привлекает девушка, которая разговаривала с Адамом; он улыбается.

— Он влюблен в нее.

Она отвечает теплой улыбкой.

Юный мистер Молтби шурует в печи, слегка открывает верхний световой люк, потом поворачивается к натурщице; та сбрасывает халат и вешает его на спинку стула.

— Ада, смотри!

— Ну и ну.

Молодой человек из Кембриджа без конца говорит о Матиссе, словно хорошо знаком с этой темой. Он очень заинтригован.

Женщина обнажила вялое розовое тело с коротковатыми ногами и красными локтями; как у большинства профессиональных натурщиц, пальцы ногу нее шишковатые, уродливые. Юный мистер Молтби ставит ее на стул и придает ей установленную для школы искусств позу. Класс принимается за работу.

Адам возвращается с несколькими листами бумаги и приспосабливает их на мольберте. Потом стоит и смотрит на натурщицу, не проводя ни единой линии.

— Он влюблен в нее. — Однако на сей раз объяснение Ады ошибочно.

Потом начинает набрасывать основные контуры позы.

Он работает пять-шесть минут, жар от печи становится просто-таки невыносимым. К нему подходит сзади, выдыхая дым, старый мистер Молтби.

— Скомпоновал рисунок? Где у тебя центр? Где будет ступня? Где верхняя часть головы?

Адам не скомпоновал, поэтому раздраженно все стирает и начинает заново.

Тем временем между юным мистером Молтби и влюбленной в Адама девушкой идет оживленный флирт. Он наклоняется и указывает ей ошибки; его рука лежит на ее плече; на ней джемпер с глубоким вырезом; он водит большим пальцем по ее шее; она признательно изгибается. Он берет у нее уголь и начинает рисовать в углу ее листа; ее волосы касаются его щеки; оба не обращают никакого внимания на то, что он рисует.

— Эти богемцы не занимаются делом, а, Гледис?

Адам за полчаса трижды стирает свой рисунок. Всякий раз, когда он начинает интересоваться какой-то конкретной комбинацией форм, натурщица подносит к носу платочек и после каждого сморкания слегка меняет позу. Антрацитовая печь пышет жаром; он работает еще полчаса.

Большинство девушек закуривают сигареты; мужчины, число которых увеличилось из-за пришедших с опозданием, начинают собираться отдельно от них в углу. Один из них читает журнал «Студио». Адам закуривает трубку и, отойдя назад, с отвращением смотрит на свой рисунок.

Крупный план — рисунок Адама. Он очень неплох. В сущности, гораздо лучше всех остальных; один будет лучше в конце недели, но пока что он представляет собой измерения и геометрические фигуры. Автор его не имеет понятия, что натурщица отдыхает, — занят вычислением в уголке листа средней части ее тела.

Адам выходит к лестнице, на которой стоят женщины из нижней студии и едят принесенные в пакетах булочки. Возвращается обратно в студию.

Девушка, которой юный мистер Молтби давал указания, подходит к нему и смотрит на его рисунок.

— Как будто сделан с похмелья.

Именно эти слова юный мистер Молтби сказал о ее рисунке.

Натурщица вновь принимает свою позу с небольшими отличиями; бумажные пакеты убраны, трубки выколочены; многообещающий студент вычисляет площадь прямоугольника.

Сцена меняется.

Открывается интерьер, в котором продюсеры наконец-то сделали попытку удовлетворить социальные ожидания Гледис и Ады. Правда, там очень мало мрамора, нет лакеев в пудреных париках и бриджах, но все же есть несомненное великолепие в высоких комнатах, мебели Луиса Сейза, и здесь естьлакей. Молодой человек из Кембриджа оценивает доход этой семьи в шесть тысяч в год, догадка обоснованная, хотя и несколько щедрая. В глубине видна коллекция лиможского фарфора леди Розмари.

Наверху в своей спальне Имогена Квест звонит по телефону.

— Ада, какое замечательное кимоно.

Мисс Филбрик входит в верхнюю студию, где Адам наконец начинает проявлять какой-то интерес к своему рисунку.

— МИСТЕР ДАУЭР, МИСС КВЕСТ ХОЧЕТ ПОГОВОРИТЬ С ВАМИ ПО ТЕЛЕФОНУ. Я сказала ей, что по правилам студентам запрещается пользоваться телефоном за исключением обеденного часа. — Мисс Филбрик и старый мистер Молтби вечно ведут жалкую игру, делая вид, будто существует какой-то свод правил, который все обязаны соблюдать. — Но она говорит, это очень важно. Будьте добры, попросите своих друзей не звонить вам в утренние часы.