— Согласен. Но ничего не случится, если я некоторое время поработаю там, — ответил Джон, беря кусок хлеба с блюда.

— Но ведь каждый час, каждая минута, проведенная там — смертельна!

В эту секунду Джон поперхнулся и закашлялся. Эстер, уверенная в том, что его легкие уже заражены, побледнела и уронила вилку. Джон сделал глоток эля из кружки и восстановил — дыхание.

— Если в течение полугода не подвернется ничего лучшего, я вернусь к своей прежней работе. За полгода мы сможем скопить хоть чуть-чуть денег.

Эстер была довольна уже тем, что Джон вообще согласился бросить эту ужасную работу, пусть даже через полгода. А вскоре, месяц спустя, дела их совсем пошли на лад, когда к ним в гости пришел Робин. Он только что зарегистрировал свою пробу, стал мастером и принес Бэйтменам хорошие новости.

— Знаете, я собираюсь работать у одного очень преуспевающего ювелира, Бартона. Это в Холборне, недалеко от таверны Кросс Кейз, там есть вакансия рабочего. Я поговорил с хозяином о тебе, он дал положительный ответ. Если тебе интересно это предложение, приходи туда завтра утром к семи часам.

— Разумеется, приду! — благодарно воскликнул Джон. — Я ведь несколько раз встречался с Бартоном и его семьей у Харвуда. Может быть, он уже забыл мое имя, но я уверен, он обязательно вспомнит меня, как только увидит… Послушай, Робин, но ведь тогда он и вспомнит, что Харвуд меня прогнал и «проклял»?

— Не волнуйся. Он уже ничего не помнит. И давно порвал «черный список» Харвуда с твоим именем. Они, видишь ли, рассорились по каким-то своим делам, и теперь семьи Бартона и Харвуда враждуют.

— Как бы там ни было, завтра в семь утра я буду в мастерской в Холборн. Спасибо тебе, дружище.

В тот вечер, когда Джон вернулся домой после своего первого дня работы в мастерской Бартона, Эстер открыла ему дверь и от удивления застыла на пороге. Джон улыбался той самой счастливой улыбкой, словно школьник, у которого наконец-то начались каникулы.

— Эстер! — воскликнул он. — Какая это замечательная мастерская! И какие там делают вещи! Пока я выполняю простые операции, но скоро перейду на лучшее место, уверен!

Эстер бросилась к нему в объятия, и он с нежностью погладил ее плечи и руки.

— Я так рада! — прошептала она.

Все случилось так, как и предполагал Джон. Вскоре он был признан рабочим с навыками высочайшей квалификации, и ему стали доверять творческую работу, которая требовала также таланта и вдохновения. Джон зарабатывал двадцать четыре шиллинга в неделю, и они с Эстер начали потихоньку откладывать деньги. И когда, казалось, все обернулось как нельзя лучше и дела их семьи пошли в гору, однажды вечером Джон произнес фразу, от которой Эстер стало не по себе, и которая разбудила в ней старые страхи и опасения.

— Между прочим, — заявил Джон, — сегодня к нам в мастерскую опять приходила Каролина. Она стала часто появляться у Бартонов.

Эстер сразу же заволновалась. Ей не понравилась интонация, с которой Джон произнес эти слова, но она не подала виду, продолжая разыскивать катушку ниток в своей коробке.

— Я думала, что эти семьи теперь не поддерживают дружеских отношений.

— Несмотря на вражду родителей, дочери остались близкими подругами.

— Кто это тебе сказал? Робин?

— Нет, я слышал это от самой Каролины.

У Эстер душа ушла в пятки.

— Ты разговаривал с ней?

— Да, сегодня в первый раз, хотя до этого и видел ее неоднократно у хозяина. А сегодня утром она разговаривала с Робином и увидела меня.

— Раньше ты мне не говорил, что виделся с ней.

— Просто забыл.

Джон открыл газету, которую теперь мог покупать раз в неделю, и углубился в чтение, закончив, таким образом, разговор. Эстер, продевая нитку в иголку, обнаружила, что у нее от волнения сильно дрожат пальцы…

Однажды вечером Джон вернулся из мастерской очень поздно. Эстер приготовила тушеную баранину — одно из самых любимых блюд Джона. Мясо слегка пригорело.

— Меня задержали, объяснил Джон, умывая лицо и руки теплой водой. — Я уже собирался идти домой, но в дверях столкнулся с Каролиной. Мы немного прошлись вместе. Она хотела, чтобы я рассказал ей о работе у Бартона, так как слышала уже много хвалебных отзывов обо мне.

Эстер до крови прикусила губу, изо всех сил сдерживая рвущееся наружу возмущение, и сжала ручку ковша с такой силой, что пальцы ее побелели. Враг вторгся в их счастливую семейную жизнь. Да, Каролина очень умно выбрала момент, чтобы восстановить порванные отношения с Джоном. Их браку с Эстер почти уже исполнилось два года, и Каролина, как и многие, знала, что первый всплеск романтической страсти уже утих. А мужчины всегда так падки на лесть, в особенности из уст молоденькой симпатичной девушки! Хотя Эстер и не думала, что Каролина заранее планировала посещение мастерской Бартона, чтобы повидаться с Робином и как бы невзначай столкнуться с Джоном. Скорее всего, дочь Бартона обронила в разговоре с ней, что Бэйтмен теперь работает у них.

— Надеюсь, мясо не очень пригорело, — напряженно произнесла Эстер.

Джон заверил ее, что мясо превосходное, и, казалось, очень обрадовался, что она не стала придираться к его объяснениям.

Неделю спустя он принес домой маленькую пушистую игрушечную обезьянку, которую Каролина передала для Джосса. Малыш забавлялся с ней часами, она стала его любимой игрушкой. Только это удерживало Эстер от того, чтобы бросить ее в камин… После того дня Джон больше не вспоминал о Каролине. Когда он возвращался домой поздно, то всегда объяснял это необходимостью срочно закончить работу. Эстер была уверена, что Каролина вовсе не стала реже посещать Холборн, и скрытность Джона в отношении ее визитов волновала Эстер гораздо больше, чем все его возможные рассказы о дочери Харвуда. Однажды, не выдержав, она напрямик спросила Джона, виделся ли он с Каролиной в последнее время. Тот на мгновение опешил, и Эстер показалось, что своим вопросом она застала его врасплох.

— Да, виделся. Мы всегда беседуем, когда она приходит в мастерскую. Знаешь, ее отец очень болен. У него был сердечный приступ.

В следующий раз она спросила:

— Ты не слышал, как здоровье мистера Харвуда?

Джон даже не поднял глаз от газеты.

— Вроде бы выздоровел, однако Каролина считает, что он уже никогда не вернется в свое прежнее состояние.

Единственным утешением Эстер было то, что любящее отношение Джона к ней не менялось, к тому же они состояли в законном браке. Но даже эта, казалось бы, более чем прочная связь оказалась под угрозой, когда во время одной из воскресных проповедей в Церкви Всех Святых настоятель призвал аннулировать все браки, заключенные во Флит, и положить конец этой, как он выразился, «богомерзкой пародии на священную церемонию бракосочетания».

— Браки, заключенные в тюрьме Флит, — издевательство над святым таинством Церкви, и их необходимо объявить недействительными, — говорил он.

Эстер пришла домой задумчиво-расстроенная.

— Послушай, — спросила она Джона, — а могут объявить недействительными браки Флит?

Джон играл в этот момент с сыном «в лошадки», оба веселились от души, поэтому он ответил немного рассеянно:

— В газете кое-что было об этом, но я лично не думаю, что так может действительно случиться.

— А вдруг случится? — настаивала Эстер. — Тогда как? Мы не будем считаться мужем и женой?

Джосс с пыхтением нахлобучил на голову Джона его шляпу и наконец натянул ее до самых глаз. Джон запрокинул голову вверх и весело поглядел из-под полей шляпы на Эстер.

— Ну, тогда я опять стану холостяком и смогу выбирать подружку из всех девушек Лондона.

— Джон, ты все еще любишь меня?

Вопрос прозвучал крайне глупо, да и он не был готов на него отвечать серьезно, но Эстер искренне хотелось еще раз убедиться в его чувствах.

— Да кому я нужен, кроме тебя? — пошутил Джон и, к вящему удовольствию Джосса, встал на четвереньки и пробежался по комнате, взбрыкивая как настоящий конь.

— Нужен. Я знаю одну девушку, — упрямо продолжала Эстер, — которая будет очень рада заполучить тебя.