Но как ни странно, когда Уилл с доктором Берроузом пошли вперед, голос Честера почти затих, и ни его, ни остальных отец с сыном так и не увидели. Удивленные, они вернулись на прежнее место. Честера снова было прекрасно слышно.

«Вперед, Христово воинство…» — пел он.

— Честер, ты меня слышишь? Перестань выть на минутку, — сказал Уилл.

— Слышу, конечно. Вы куда пропали? Мы тут торчим как приклеенные, а я уже голос сорвал!

Вдруг заговорил доктор:

— Здравствуй, Честер, это доктор Берроуз. Полагаю, я понял, в чем причина. Мы имеем дело с чем-то наподобие шепчущих галерей, какие можно встретить в соборах, либо туннели тут располагаются таким образом, что стены отражают наши голоса. Вероятно, свою роль играют и наросты гриба. Быть может, мы куда дальше друг от друга, чем думаем, — возможно, в нескольких километрах, — но благодаря здешней акустике хорошо друг друга слышим.

Марта прервала его рассуждения, явно не настроенная на долгую беседу:

— Теперь вы стойте на месте, а мы пойдем вас искать.

Минут через десять Честер с Эллиот, а за ними и Марта показались из-за угла.

— Честер! — закричал Уилл, подпрыгнув от радости, когда четко увидел всех троих через линзу.

— Надо же, как странно получилось! Грибное радио! Ну, теперь меня ничем не удивить! — воскликнул Честер. Но когда он подошел ближе и увидел военную одежду и новое вооружение Уилла и доктора Берроуза, то раскрыл рот от изумления.

— Честер, ты не поверишь, где мы побывали. Мы нашли противорадиационное убежище, там рядом река, и мы приплыли по ней на поверхность, — сказал Уилл. — Мы были в Хайфилде. Мы были дома.

— Д-дома? — повторил Честер, у которого еще не уложилось в голове то, что он услышал от друга.

— Ну да. Кстати, Эллиот, тот номер, который ты все повторяла, когда тебя лихорадило… Я узнал, что это, — обратился Уилл к девушке.

— Номер? Какой еще номер? — удивилась она, не понимая, о чем речь. Тут до нее дошло. — А, для экстренной связи! Так ты его видел?! Дрейк жив?!

Уилл кивнул.

— Жив и здоров. Он ждал нас в Хайфилде.

Внезапно что-то выскочило из теней за спиной у Честера и бросилось вперед, припав к земле. Уилл заорал:

— Берегись! — и брызнул на неведомую тварь аэрозолем.

Бартлби застыл, потом у него на скользком грибе разъехались лапы, и он с обиженным мяуканьем ускакал обратно в темноту.

— Я думал, это паук, — не чувствуя ни малейшей вины за собой, сказал Уилл. — Значит, вы приютили предателя.

— Может, он и предатель, но он нас к тебе вывел, — ответил Честер. — Потом, кто бы говорил — ты сам приютил двуличную обманщицу Ребекку.

Мальчики хмуро уставились друг на друга, потом Уилл сказал:

— Туше, — и они расхохотались.

Честер в два огромных прыжка добрался до друга и обнял его.

— Уилл, я так рад тебя видеть! — сказал он. — Но мне кажется, я тебе ни за что не прощу то, что ты устроил себе каникулы в Верхоземье, да еще и без меня.

— Еще как простишь, когда увидишь, какие вкусности мы с собой захватили. Курицу карри хочешь? — спросил Уилл.

— А то! — усмехнулся Честер.

Марта развела костер и стала разогревать еду. Эллиот тем временем копалась в рюкзаке со снаряжением, которое ей передал Дрейк, доктор Берроуз, сидя в стороне от остальных, яростно строчил в дневнике, а Уилл рассказывал Честеру про подземный порт и про то, как они с отцом выбрались на поверхность.

— Значит, мы находим дорогу по этим твоим радиомаякам и возвращаемся домой? Вот так все просто? — удивился Честер. — И не нужно связываться с Глубокими Пещерами и тем более с Колонией. — Мальчик торжествующе потряс кулаком. — Есть! — взревел он.

— Ага, только не забудь, что сказал Дрейк: сперва надо разобраться с Доминионом, — напомнил ему друг.

Честер поднял брови.

— И как мы это сделаем? Если стигийцы не успели добежать до подлодки и при этом каким-то образом выжили после взрыва, то либо их уже сожрали пауки или Пресветлые, либо…

— Либо они до сих пор где-то здесь, — перебил Уилл.

Честер с сомнением посмотрел на него.

— Может, они уже ушли отсюда на сотню миль. А если они все-таки добрались до лодки, то не ушли, а улетели вниз, но тоже далеко. Слушай, Уилл, ну ведь их, скорее всего, уже нет в живых.

— Дрейк хочет, чтобы мы в этом убедились, — сказал Уилл.

— Значит, этим мы и займемся, — решительным тоном вставила Эллиот. Она прислушивалась к разговору ребят, благоговейно осматривая два запасных стэна, которые взял с собой Уилл. — Мы обследуем окрестности и посмотрим, не возьмет ли Бартлби след. А если подлодка застряла где-нибудь в стене, может, нам и не придется далеко ходить, чтобы осмотреть ее саму.

— А если она упала на самое дно? — предположил Честер.

Никто ему не ответил, но мальчик не особенно огорчился, потому что Марта как раз объявила, что еда готова.

Шествие возглавила Марта. Она вела Бартлби, который полностью перевоплотился в ищейку и рвался вперед, припав носом к полу, поросшему грибом. Они все ниже и ниже спускались по лабиринту туннелей, пока не достигли огромной пещеры, которую пробил в стене бездны взрыв, устроенный Эллиот. Там снова пригодились альпинистские веревки: с их помощью друзья перебрались на другую сторону пещеры, в один из туннелей, которые прежде вели к субмарине.

Они двинулись по этому туннелю, и здесь, едва Марта сообщила, что они, похоже, снова приближаются к бездне, Уилл с Честером совершили открытие, которое все изменило.

— Пап, иди посмотри, — позвал доктора сын.

— Что еще? — сварливо спросил тот. Он брел последним, чтобы, как предполагалось, в случае необходимости оборонять товарищей от нападения пауков с тыла. Однако доктор Берроуз не особенно бдительно следил за обстановкой, а баллончик с репеллентом и вовсе затолкал в карман пальто. К тому же последние несколько часов он был на удивление молчалив.

Догнав Уилла, доктор увидел торчащую из гриба высокую скалу, на которой был вырезан знак — трезубец.

— Да! — воскликнул он и поспешно скинул рюкзак. Выудив оттуда черно-белую фотографию с подводной лодки, доктор Берроуз выставил ее перед собой. — В точку! Это тот самый камень, — подтвердил он, сравнив снимок с оригиналом.

— Кстати, Марта, вы были правы: мы снова подошли к бездне, — сказал Уилл. Он поглядел вниз, в темноту, куда летели потоки воды, и задумался, где сейчас субмарина. Потом мальчик повернулся к отцу: — Пап, но что же означает этот символ? Что мы только в начальной точке карты, которая нарисована на твоих табличках? Как-то глупо получается, ведь от Поры досюда топать и топать.

Доктор Берроуз не ответил. Он провел пальцами по трем глубоким бороздкам в камне.

— Пап, если задуматься… как это может быть начальная точка?

Доктор поднял взгляд, медленно растягивая губы в улыбке, и одобрительно кивнул.

— Молодец, Уилл. Ты тоже до этого дошел. Когда ты догадался, как разложить таблички в правильном порядке, я предположил, что маршрут описан слева направо. Но я напрасно ограничился западным образом мышления — в данном случае нужен был творческий подход. На самом деле таблички следует рассматривать справа налево. Соответственно, моя гипотеза о том, что этот знак отмечает начало пути, в корне ошибочна. В действительности он отмечает конец.

— Если мы тут надолго, давайте чаю вскипячу, — предложила Марта, но на нее никто не обратил внимания, тем более доктор Берроуз, который снова вскинул на спину рюкзак, будто собирался идти.

— Не понимаю. Раз это конец маршрута, то что было дальше? — спросил Уилл. — Куда эти древние люди шли отсюда?

— Вера, — только и сказал доктор.

— Чего?

— Возьмем, к примеру, физику… понижение силы тяжести, которое мы здесь наблюдаем, позволило нам выжить после падения с высоты в несколько тысяч миль, — сказал доктор Берроуз, подбросил светосферу и поймал ее за ремешок, когда она плавно опустилась. Затем он продел руку в ремешок и обмотал его вокруг запястья так, чтобы сфера плотно лежала в ладони. — А если продолжать движение к центру любого массивного объекта — например, нашей планеты, — то сила тяжести должна уменьшаться и дальше. Может быть, до нуля. До пояса невесомости.