ГАЛАОР: А что сталось с Модиомодио и Грете?

ТРИСТАН: Не знаю уж, по ошибке или намеренно, но Модиомодио превратил Грете в огромную сову… Он не смог расколдовать ее, и тогда сам превратился в птицу и улетел вместе с Грете. Больше их никто никогда не видел. Фамонгомадану было тогда года три.

У Галаора сердце от радости чуть не выскочило, когда в конце галереи статуй он увидел дона Оливероса. Галаор осадил коня: дон Оливерос с обнаженным мечом недвижно стоял, пристально глядя на статую, изображавшую что-то вроде ангела с огромными зубами, когтями и спокойно сложенными бронзовыми крыльями.

Лязгнул металл: ангел с кабаньими клыками медленно расправил крылья, поднялся со своего пьедестала и направил свой полет в сторону дона Оливероса. Рыцарь пришпорил коня и поскакал навстречу ангелу. Тот хотел схватить его огромными когтями, но промахнулся, тяжело захлопал бронзовыми крыльями и снова попытался подняться в воздух. Дон Оливерос взмахнул мечом, ангел уклонился и бросился в атаку на Оливероса, пытаясь ухватить его страшными зубами. И в этот момент шею его пронзила стрела. Бледное мягкое тельце ребенка ударилось о доспехи дона Оливероса.

Смеющийся Галаор, размахивая луком и крича, скакал навстречу дону Оливеросу. За ним с криками, похожими на птичьи, поспешал Тристан. Не спешиваясь, смеясь и плача, друзья обнялись.

ОЛИВЕРОС: Я знал, что ты преодолеешь все препятствия, раскроешь любой обман и победишь всякое искушение. Я знал, Галаор, что ты придешь.

ГАЛАОР: Ангел с кошачьими когтями – это ребенок, дон Оливерос.

ОЛИВЕРОС: Дело рук Модиомодио. Едем отсюда, Галаор: скоро все бронзовое войско оживет. Этот был единственный из них, кто умел летать. Потому-то я и не спешил нападать на него.

Все трое пустились галопом. Они слышали, как за их спинами нарастает шум: злобные крики и лязганье металла.

ГАЛАОР: А где Брунильда?

ОЛИВЕРОС: Нам нужно спешить, если мы хотим вызволить ее: мы должны задержать Фамонгомадана, до того как его люди перекроют подступы к мосту диадем. Если мы не успеем, Фамонгомадан доберется до своего конегрифа, взлетит на нем вместе с Брунильдой, и нам уже никогда не найти ее.

ГАЛАОР: Что еще за конегриф?

ОЛИВЕРОС: Что-то вроде летучего коня.

Крики и кудахтанье заставили их обернуться: бронзовая курица с невиданной скоростью приближалась к ним, и огромный карлик у нее на спине угрожающе размахивал мечом.

ОЛИВЕРОС: Придержи коня, Галаор. Будешь атаковать сзади.

ГАЛАОР: Погодите, я хочу встретиться с этим чудищем лицом к лицу.

Дон Тристан повернул коня и поскакал навстречу курице и карлику. Галаор и дон Оливерос пытались остановить его, но дон Тристан не слушал их: он лихорадочно искал что-то в переметной суме. Дон Тристан бросил горсть желтой пыли под ноги бронзовому чудовищу, потом с силой пришпорил своего одра. Курица была от него уже в двух шагах, но вдруг резко остановилась. Огромный карлик свалился на землю, вопя от ярости и боли. Довольный дон Тристан подъехал к Галаору и дону Оливеросу.

ТРИСТАН: Можем ехать спокойно.

ГАЛАОР: Что вы сделали?

ТРИСТАН: Вы конфисковали у меня не все оружие, дон Галаор. У меня оставалось еще немного пшеницы и несколько червяков.

ГАЛАОР: Для чего?!

ТРИСТАН: На случай, если нам встретится гигантская бронзовая курица: зерно и червяки для них – неодолимое искушение. Вы сами это только что видели.

Скачет по равнине огромный Сарданапал. Верхом на нем Фамонгомадан в черных доспехах, под черным штандартом, с развевающимися по ветру черными волосами. Он держит в объятиях Брунильду, прекрасную и нежную, словно спелое яблоко. Впереди уже виден мост диадем. Позади – Галаор, дон Оливерос и дон Тристан.

ОЛИВЕРОС: Бронзовое войско занимает мост, Галаор.

ТРИСТАН: Дон Галаор, прошу вас, верните мне мое оружие! Я хочу сразиться с этими чудищами.

ОЛИВЕРОС: Мы с доном Тристаном расчистим тебе дорогу. А ты догоняй Фамонгомадана.

ГАЛАОР: Но, дон Оливерос, их же так много! Вам с ними не справиться. Галаор вернул дону Тристану его оружие. Фамонгомадан проехал через мост. Бронзовое войско на мосту сомкнуло ряды. Трое всадников взяли копья наизготовку и помчались вперед.

ТРИСТАН: За тебя, за тебя, несравненная Матильда! Твой преданный раб вступает в свой последний бой! И зеленый штандарт дона Тристана из Фландрии затрепетал на ветру, словно нежная весенняя листва.

Бронзовое войско ждало их. Человек-ящерица помахивал огромным молотом, чудовищного вида женщина выставила вперед две огромные остро отточенные иглы, клубок змей шипел множеством голов, крыса размером с корову угрожающе размахивала хвостом, четыре гиены скалили стеклянные клыки, красивый юноша в доспехах, состоявших из бесчисленного количества твердых красных муравьев, поднял нежными женскими руками тонкую саблю, три свиньи и карлик на бронзовой курице закрывали самое узкое место моста диадем. Сзади толпились и шумели другие бронзовые чудища.

Атакующие рыцари разрезали бронзовое войско на две половины. Галаор – он находился в центре – проскакал вперед по открывшемуся проходу. Ксанф перелетел через свиней и карлика, копыта его ударили по последним плитам моста диадем, и Галаор оказался на равнине. Впереди, уже почти у горизонта, маячила крохотная черная фигурка. Сзади слышалось лязганье оружия, боевые кличи и звериный вой. Галаор обернулся. Разъяренные глыбы бронзы карабкались на рыцарей, громоздя невиданные живые башни. Мечи рыцарей еще сверкали. Вдруг кляча дона Тристана рухнула наземь. Упавший вместе с ней дон Тристан еще пытался наносить бесполезные удары, но два десятка хищных пастей уже оскалились на него со всех сторон. «За тебя, несравненная Матильда, за тебя!» Дон Оливерос упасть не успел: его безжизненное тело свешивалось с седла все еще продолжавшего сражаться коня. Галаор увидел, как карлик с хохотом поднимал верный меч дона Оливероса.

Слезы хлынули из глаз Галаора. Он стиснул зубы, пришпорил Ксанфа и поскакал за Фамонгомаданом.

– Ксанф, друг, догони его! Скачи, сын ветра, скачи!

По каменным плитам моста диадем в последний раз ударили копыта боевого коня дона Оливероса и в последний раз Галаор услышал его ржание, медленное и пронзительное, словно выстраданное признание.

Задыхающийся Ксанф почти настиг Сарданапала. Галаор, подавшись вперед, казалось, слился с конем, стал частью гармоничного целого. Фамонгомадан повернул свою огромную курчавую голову, и Галаор узнал этот холодный режущий взгляд непроницаемых, невыразительных упрямых глаз из черного, блестящего, как зеркало, камня.

Спокойный и величественный, живая башня громадного замка, склонил до земли огромную голову конегриф. Фамонгомадан огромными прыжками приближался к орлу, жеребенку, льву, птице с глазами размером со щит, глуповатыми и наивными. Галаор яростно пришпоривал Ксанфа.

Фамонгомадан спешился прыжком, не выпуская из цепких рук принцессу с глазами цвета спелой пшеницы, и побежал к конегрифу. Тот шумно захлопал тяжелыми крыльями и начал подниматься в воздух.

Ксанф прыгнул и вскочил конегрифу на спину. Гигант набрал высоту. Фамонгомадан медленно вынул из ножен черный меч. Галаор, спрыгнув с Ксанфа, взялся за рукоятку недавно обновленного им меча, принадлежавшего еще отцу его отца. Они не произнесли ни слова. Непобедимый первым напал на Галаора.

Конегриф взлетел так высоко, что с земли его можно было принять за голубя.

Они бились три дня и три ночи. Галаор пускал в ход самые утонченные приемы фехтования. Не зря он столько часов тренировался – с учителями, отцом, братьями. Но силы Галаора таяли, он повторялся, он уже переходил к обороне. Фамонгомадан размахивал мечом с той же силой, что и в первую минуту боя, применяя тщательно отработанные, смелые, исполненные коварства приемы. Каждую минуту он менял тактику, молниеносные удары следовали один за другим и отражать их стало все труднее. Нельзя было совершить ошибки. Галаор оборонялся. Взгляд сверкающих, как зеркало, похожих на черные камни глаз Непобедимого пронзал его насквозь.