Потом Дуэйн поплелся дальше, а белые с воплями разбежались — вместе со своими деньгами — и Л. Джей остался один среди всего этого бардака.

Л. Джей увидел такое еще не раз в течение часа, пока не оказалось, что один из лопухов, привлеченных к игре, был копом.

Самое обидное, что Л. Джей собирался на нем закончить игру. Ему все еще не хватало денег, чтобы расплатиться, но банк мог поцеловать Л. Джея в черную задницу — или любое другое место на выбор, — но единственное место, где он хотел бы сейчас оказаться, — это в своей каморке, со своими «Узи», сделанными на заказ, и с крепким замком на двери.

Вместо этого белый детектив задержал его за мелкое нарушение, когда по всему городу бродили зомби и еще черт знает кто.

Какой бы сумасшедшей ни казалась атмосфера на улицах, это было ничто по сравнению с тем, что творилось в полицейском управлении. Двоюродный брат Л. Джея рассказывал о том, какой дурдом бывает в полицейских участках в Нью-Йорке, но в Ракун-сити такого еще не случалось.

До сегодняшнего дня.

Копы носились по всемузданию, орали друг на друга, кричали в телефонную трубку. Л. Джей не мог разобрать ни слова во всем этом крике — это была просто плотная стена шума.

— Брось, — сказал Л. Джей детективу, который втащил его в участок. — Думаешь, сейчас кому-то здесь есть дело до моей тощей черной задницы? Оглянись!

Детектив в ответ сказал то же самое, что он повторял с того самого момента, когда закончил зачитывать Л. Джею его права там, на Полк-авеню:

— Заткнись.

Когда они добрались до стола сержанта Куинна, детектив сказал:

— Задержи его по статье три-четырнадцать.

— Вы все, должно быть, не в своем уме! Посмотрите на меня — я бизнесмен!

Л. Джей огляделся. Он увидел двоих в форме — молодого белого полицейского по имени Духэмел и его партнера, здорового чернокожего по имени Купер — они втаскивали внутрь детину, который казался белее снега.

У него были такие же мертвые глаза, как и у Дуэйна.

— О, гляньте-ка, да это же мерзавец Герман Манстер. Похоже, у тебя проблемы, парень.

Духэмелу и Куперу пришлось потрудиться, чтобы смирить старину Германа. Духэмел крикнул сержанту:

— Помогите, скорее! Этот парень безумный!

Куинн обошел стол с другой стороны и повел Л. Джея к скамье для задержанных.

— Боже!

Л. Джей обернулся — это был Купер, он держался за руку, и лицо его было искажено гримасой невыносимойболи.

— Он укусил меня! — кричал Купер. — Этот сукин сын укусил меня!

Духэмел, как типичный белый придурочный полисмен, начал избивать Германа своей дубинкой. Эти чертовы полицейские всегда хватались за свои чертовы дубинки, когда что-то шло не так, как им хотелось.

Куинн приковал Л. Джея наручниками к скамье, а затем бросился на помощь Духэмелу и Куперу.

На Германа обрушился град ударов, но это не помогло. Он просто продолжал стоять на месте. Л. Джею все это крайнене нравилось.

— Эй! Ты не можешь оставить меня здесь просто так, Куинн! Дай мне хотя бы какое-нибудь оружие!

Куинн не ответил и вытащил свою дубинку, чтобы тоже поупражняться на Гурмане.

В участке была всего одна женщина, одетая как проститутка. Может, она и на самом деле ею была. Уж если они сцапали задницу Л. Джея, то наверняка замели и проституток на улице Харбор. В конце месяца не только банк хотел подчистить все хвосты. Копам тоже надо было отчитываться — всякие там квоты и все такое, вот они и хватают честных деловых людей, вроде Л. Джея, и порядочных проституток, вроде…

Черт, Л. Джей знал ее. Он не видел лица, так как ее голова была опущена, практически утонув в ее титьках. Да уж, места там было полно. По этому признаку Л. Джей и узнал ее.

— Рашонда? Черт побери, это ты, девочка?

Но Рашонда и ухом не повела. Как будто спала или еще что-то.

Свободной рукой Л. Джей толкнул ее в бок. По крайней мере, хоть какая-то компания.

— Только не говори, что ты меня не помнишь.

Проститутка подняла голову.

И тут Л. Джей заметил, что ее плечо кровоточило. Будто кто-то ее укусил.

И глаза у женщины были такими же мертвыми, как у Дуэйна и Германа, и всех тех мерзких зомби, которых он сегодня видел повсюду.

— Черт возьми, девочка, кто это тебя?

Вдруг ее рот раскрылся гораздо шире, чем это возможно. Зубы у Рашонды были совершенно черные, и она попыталась укусить Л. Джея.

— Сука!

Они сказали Джилл Валентайн, что она сумасшедшая.

Они сказали ей, что она собирает слухи. Что выданное ею за правду на самом деле существовало только в мире видеоигр и в фильмах жанра «экшн», а не в реальной жизни. Что ей все привиделось, что она ошибалась, что она переигрывала, заходила слишком далеко.

Потом они сказали Джилл, что она временно отстранена.

И все это за ее доклад о том, чтоона видела своими глазами и застрелила из своего собственного оружия — вернее из оружия отдела. Его, кстати, у нее отобрали вместе со значком, когда ее отстранили.

Оказалось, то, что за время своей офицерской службы Джилл получала самые высокие награды, ничего не значит. Помочь спасти жизнь майора, когда она была еще рядовым, ничего не значило, равно как и назначение в элитный Особый отряд тактики и спасения.

А должно бы. Ее слово должно бы кое-что значить, особенно если помнить, как высок уровень ООТИС.

Те существа,которых она видела в лесах Арклей Маунтинз, были реальными. Они действительно убивали людей. И она на самом деле едва спаслась сама.

Но они еще и были связаны с корпорацией «Амбрелла».

Одно Джилл Валентайн твердо усвоила за время работы в управлении полиции Ракун-сити: с корпорацией не шутят. Они владели городом — черт возьми, да они владели половиной страны!И не надо лезть туда, куда они не хотят.

Так что вместо того, чтобы обратить внимание на слова офицера, имеющего самые высокие награды, и сделать хоть что-нибудь для защиты населения от этих живых мертвецов, отбросов фильмов про монстров, полиция Ракун-сити решила счесть доклад своего заслуженного офицера бредом сумасшедшего и отстранила Джилл от службы за представление лживых сведений, хотя они были правдой на все сто процентов.

И вот теперь в Ракун-сити началось настоящее светопреставление.

Как Джилл и предупреждала.

Она надела голубой топик и шорты — в этот осенний день температура доходила до девяноста — и, после минутного размышления, высокие ботинки. На первый взгляд Джилл казалась обычной девушкой лет двадцати с небольшим. На самом же деле она обладала свободой движений для рук и ног, а в этих ботинках и хорошо направленным ударом, которым она могла сбить кого угодно.

А как направлять удар, Джилл Валентайн знала прекрасно.

Следующей остановкой была ее комната для отдыха. Войдя, она сразу схватила пульт от телевизора. Было любопытно узнать, что говорят в новостях по поводу тех монстров, которых она видела в лесу и которые теперь бродят по улицам города. Особенно интересно было, сделает ли заявление «Амбрелла».

Экран засветился, на нем появилось счастливое, но слегка озабоченное личико Шерри Мэнсфилд.

«…по-прежнему нет никаких версий того, почему волна необъяснимых убийств буквально захлестнула город. Мужья убивают жен, дети — родителей, совершенно незнакомые люди набрасываются друг на друга. Это смертоносное, преступное безумие, которому не видно конца».

Никакого объяснения. Так она и думала.

Интересно, это «Амбрелла» все скрывает?

Девушка осмотрелась. На одной стене комнаты висели полки с наградами. В основном за меткую стрельбу, плюс пара за игру в бильярд. Потом ее взгляд перешел на стол для пула, с ее любимым кием, лежащим по диагонали на зеленом фетре, на девять бильярдных шаров рядом. Она немного погоняла шары сегодня утром, тщетно пытаясь успокоиться.

Над столом для пула висел неоновый знак «Будвайзера». Это был подарок от Имонна Максорли, владельца бара, где Джилл провела немалую часть своей быстро пролетевшей юности, приманивая мужчин, которые думали, что эта хорошенькая брюнетка-подросток будет легкой добычей. Когда ее приняли в академию, она сказала Имонну, что игра в пул — это не то занятие, которому она теперь будет уделять время, поэтому она не собирается больше приходить в бар Максорли.