Бренди охнула, когда он добрался до цели и прикоснулся к той части ее тела, которой никто никогда не касался. Она вскрикнула, но ее крик был заглушён потрясшим ее поцелуем.

В животе у нее возникало непонятное чувство, которому она не могла сопротивляться. Пытаясь оторвать свои губы от его, Бренди страстно хотелось спросить Адама, что с ней происходит. Ласка его рук вызвала спазмы у нее в желудке.

Чувствуя потребность, которую она не могла бы объяснить, Бренди выгнулась под ним и почувствовала, как доказательство его желания прижалось к низу ее живота. Внезапно она поняла, что ей надо. Проведя рукой по его спине и по твердому мускулистому бедру, она направила в себя его естество.

Адам издал сдавленный звук и попытался отпрянуть, Бренди приподняла бедра, и он потерпел поражение. Адам погрузился в нее с криком осуществленного желания.

Как только утихла слабая боль, вернулось жгучее желание, и Бренди почувствовала, как снова поднимается к пропасти исполнения этого желания. Адам снова и снова входил в нее, пока она не воспарила на облаке чувственного наслаждения.

Охватив ее щеки ладонями, Адам всматривался в ее лицо, в то время как ее захлестывали все новые и новые ощущения. Видя, что она достигла пика, Адам рванулся и присоединился к ней в безудержной атаке их чувств.

Они лежали молча, только тяжелое дыхание и стук сердец нарушали тишину ночи.

Потрясенная глубиной чувств, о существовании которых она не знала, Бренди задрожала, Адам крепче обнял ее и потянулся за одеялом, которое они сбросили на пол во время любовной схватки. Он натянул на них одеяло и подвинулся к краю, снимая с нее часть своего веса, но, не отнимая свое тепло.

— У меня нет слов, — шепнул он ей, целуя в макушку.

Бренди обняла его за шею и положила его голову себе на плечо. Слова были не нужны. Их тела наговорили целые тома.

Резкий холод обжег ноги Бренди, и она глубже зарылась в одеяла. Но стук, который вырвал ее из дремоты, полностью разбудил ее.

Кто-то барабанил в дверь!

Она быстро села и ахнула, поворачиваясь к Адаму. Но ее взгляд встретила только пустая подушка. Адам ушел. Ночью он выскользнул, даже не попрощавшись с ней. Бренди почувствовала обиду, но и, принимая в расчет раннего гостя, облегчение.

— Минутку, — крикнула она, дрожа от утреннего холода.

Убрав спутанные волосы с лица, Бренди с треском открыла дверь.

— Сюзанна?

Бренди не смогла бы удивиться больше. Она оглянулась на измятую постель, еще хранящую тепло и запах их с Адамом любви. Не обращая внимания на порыв холодного ветра, который налетел на нее, она вышла за дверь.

— Чем могу служить?

Блондинка долго смотрела на нее изучающим взглядом, и Бренди не знала, подозревала ли Сюзанна, как она провела первые часы утра. «Конечно, это нелепо», — говорила она себе, плотнее закутываясь в халат из-за резкого ветра.

— Я хотела поговорить с тобой, перед тем как пойти к Адаму, — сказала Сюзанна, вытаскивая из кармана плаща лист бумаги и протягивая его Бренди.

— Что это?

— Это то доказательство, которое искал Адам. Улика, которая нужна ему, чтобы выслать тебя из города.

Бренди в оцепенении смотрела на Сюзанну.

— О чем ты говоришь?

— Мой отец узнал твой фургон, когда увидел его в первый раз. Пришлось немного поуговаривать, но, наконец, я заставила его вспомнить, где он видел этот фургон.

Дурное предчувствие изгнало мысли Бренди о холоде. По спине поползли мурашки, вызывая озноб.

— Не понимаю.

— И я не понимала сначала. Но я послала телеграмму в Сент-Луис после того, как папа, наконец, вспомнил кое-какие детали, а начальник тамошней полиции заполнил пробелы. Кажется, — сказала Сюзанна с ехидной ухмылкой злобного удовольствия, перекосившей ее лицо, — твой отец провел некоторое время в тюрьме.

— Тюрьме? — повторила Бренди, чувствуя себя тупицей, пытаясь уследить за нитью этого странного разговора.

— Да. Его арестовали и приговорили к четырнадцати месяцам за мошенничество и подкуп.

— Я не верю тебе. Мой отец никогда не был в тюрьме.

— Прочитай эту бумагу и увидишь, — издевательски предложила Сюзанна. — Там все. Давным-давно твой отец был якобы проповедником, который вытягивал деньги у людей своими фальшивыми заявлениями.

— Фальшивыми заявлениями? — прошептала Бренди. Руки ее так дрожали, что она не могла разобрать слов.

— Да. Заявлениями, что он мог исцелять людей, — язвительно фыркнула Сюзанна и покачала головой. Прижимая палец к губам, добавила: — Где это я слышала раньше?

Запрокинув голову, Сюзанна звонко рассмеялась, и этот смех эхом прокатился под голыми ветвями гигантского дуба.

Бренди пыталась сосредоточиться на словах, прыгающих и расплывающихся перед ее заплаканными глазами. Этого не могло быть! Сюзанна, должно быть, лжет!

— Начальник полиции был просто счастлив, отправить мне телеграфом это постановление, когда я объяснила, что ты и твоя сестра пытались здесь делать. Тут все написано. Арест Уэйда Эштона, последовавший за тем суд. Был большой скандал. Очень многие пожертвовали твоему отцу свои денежки. Все явились на суд, чтобы убедиться в торжестве правосудия. А теперь настала моя очередь.

— Ты не права. Этот начальник полиции, должно быть, ошибся или перепутал моего отца с кем-то другим.

— Непохоже, — фыркнула Сюзанна. — Имя твоего отца, его описание, а также описание этого дрянного фургона. Не представляю, чтобы таких фургонов было так уж много в округе.

Бренди торопливо прочитала первые строчки. Отца арестовали за два года до ее рождения.

— Зачем ты делаешь это? — спросила Бренди. — Зачем раскопала все это именно сейчас?

Она подозревала об истинных мотивах Сюзанны, но не могла понять ненависть к себе этой женщины.

— Зачем? Чтобы помочь Адаму, разумеется. Он хочет избавиться от тебя с тех пор, как только ты появилась в городе. А теперь у него есть повод сделать это. Никто не будет доверять тебе или защищать тебя после того, как увидит это.

Сюзанна выхватила бумагу из дрожащих пальцев Бренди и притворилась, что снова читает ее.

— Гм, гм, гм, — говорила она, качая головой. — Представить только, дочь преступника разбила стоянку совсем рядом с нашим городом. Шарлатанка, притворяющаяся целительницей. О, да это просто чудо, что нас не ограбили, пока мы спали.

Когда Сюзанна опять залилась визгливым смехом и собралась уходить, Бренди бросилась к ней.

— Сюзанна, подожди, — позвала она. — Не делай этого, пожалуйста.

Бренди было противно умолять, но она не могла остановиться. Ночью она испытала истинное блаженство, утром же заглянула в настоящий ад. Теперь она не могла потерять Адама. Только не это. Ей было все равно, даже если весь город отвернется от нее. Для нее имело значение только отношение к ней Адама. Но Бренди знала, что его честь никогда не позволит ему забыть о преступлении ее отца, если он узнает о нем. А она не сможет вынести осуждение, которое вновь, Бренди знала это, появится в его глазах. В отчаянии она схватила Сюзанну за руку.

Выхватывая плащ из рук Бренди, Сюзанна насмешливо ухмыльнулась.

— Прочь руки от меня, ты, маленькая бродяжка. Подумай только, стала бы я помогать тебе, даже если бы смогла? Я больше всех хочу, чтобы ты уехала. А теперь, — заявила Сюзанна, с торжеством размахивая бумагой, — я смогу, наконец, избавиться от тебя.

— Это из-за Адама, да? — бросилась вперед Бренди, утопая босыми ногами в замерзшей траве. Ледяной холод обжег голую кожу, и боль острыми иглами пронзила ноги, но она не обратила на это внимания. — Ты не должна делать этого. Я буду держаться от него в стороне. Клянусь, если ты пообещаешь мне не показывать эту бумагу никому, я буду держаться от него подальше.

Бренди было противно давать подобное обещание, но сейчас на кону стояло нечто большее, чем ее гордость и сердце. Ей надо считаться с чувствами Дейни. Что будет с сестрой, если слухи дойдут до нее? Дейни расцвела за время их пребывания в Чарминге. Что будет с ее обретенным чувством надежности и безопасности в результате этого скандала?