От холода пощипывало щеки, и Бренди, сняв в себя шаль, закутала Дейни. Увидев это, Адам спросил себя, не собираются ли они пережить зиму с одной тонкой шалью на двоих. Этого будет недостаточно, когда пойдет снег и температура упадет ниже нуля.

Он подумал, что это не должно его заботить. Их благополучие его не касается. Хватит с него забот о тете Кармел и жителях города.

До дуба они дошли молча. Дейни едва волочила ноги и, опустив голову, сразу пошла к фургону.

— Иди и готовься ко сну, — велела ей Бренди. — Я сейчас приду.

На этот раз Дейни не спорила. Обильный ужин и прогулка на свежем воздухе истощили ее юные силы.

— Спокойной ночи, шериф, — прошептала Дейни.

Ее тоненький голосок напомнил Адаму сестер в детстве, и он почувствовал комок в горле.

— Спокойной ночи, — отозвался он. Когда за Дейни закрылась дверь, Бренди осознала, что они с шерифом остались совсем одни. Почему-то казалось очень интимным стоять под развесистыми ветвями огромного дерева, сквозь которые поблескивали звезды, а луна заливала ярким желтоватым светом траву вокруг них. Бренди нервно откашлялась:

— Спасибо, что проводили нас домой, шериф.

Адам окинул взглядом ярмарочный фургон и поморщился. Как можно видеть в нем дом? Однако эти двое казались счастливее, чем он чувствовал себя даже в отцовском доме.

— Ну, вы, наверное, заметили, что я не могу сладить со своей тетей, если она что-нибудь задумает. Я никогда не мог отказать ей.

Бренди это действительно заметила и подумала, что это многое говорит о его личности.

— Она чудесная леди. Мне она очень нравится. А Дейни влюбилась в нее с первого взгляда.

— У Кармел большой опыт общения с маленькими девочками. Она помогала мне воспитывать сестер после гибели родителей.

— Она рассказала нам о пожаре. Мне очень жаль. Должно быть, у вас было тяжелое время.

— Я неплохо справился, — пожал он плечами.

Бренди не знала, было ли это правдой. Она подозревала, что трагедия во многом повлияла на него.

— Мне нужно к Дейни, — сказала она, чувствуя, что ей не хочется уходить от него. Облегчение, которое она ощутила, когда узнала, что он не женат на Сюзанне, вновь затопило ее. Бренди вспомнила его поцелуй и заглянула ему в глаза. Помнит ли он это так же, как она? Собирается ли он снова поцеловать ее?

Он протянул руку и положил ладонь ей на плечо:

— Я хотел извиниться за свое поведение. Я не имел права говорить некоторые вещи, которые сказал вам.

По лицу Бренди скользнуло удивление, с которым она быстро справилась, и она сказала:

— Вы просто заботились о своей тете. Я не могу винить вас за это.

— Я хотел сказать именно то, что говорил. Я не хочу, чтобы мою тетю снова обидели. Но это не извиняет мою грубость. Я знаю свою тетю лучше, чем кто-либо. Если бы ей очень захотелось увидеть вас, она нашла бы способ.

— Клянусь, я не давала ей никаких обещаний, кроме одного: я сделаю все, что смогу, чтобы помочь ей.

Он кивнул, и Бренди почувствовала, как напряженное молчание повисло между ними. Адам наклонился вперед, словно хотел еще раз прижать свои губы к ее, и Бренди почувствовала, что не может дышать.

— Спокойной ночи, — пробормотал он, поворачиваясь и исчезая в ночи.

На следующее утро Адам занялся калиткой.

— Привет, шериф! — крикнула Дороти Уокер, проходя мимо калитки по дороге в город. На ногах у нее была пара больших мужских ботинок, отчего она шагала тяжело и неуклюже, но при этом радостно улыбалась.

— Привет, миссис Уокер, — откликнулся Адам, салютуя ей масленкой, которую использовал для смазывания петель калитки.

Она пошла дальше, а Адам закрывал и открывал калитку, проверяя смазку. Довольный, он выпрямился.

— Привет, шериф, — поздоровался Хершалл Путнер.

Адам облокотился на низкую изгородь и сдвинул шляпу на затылок.

— Привет, Хершалл. Как дела в шорной мастерской?

Молодой человек остановился, рассеянно почесывая грудь.

— Хорошо, хорошо. Я только что проходил мимо фургона этой знахарки. Я рад, что ты изменил свое решение и разрешил ей остаться.

— Ее лошадь охромела. Что я мог поделать?

— Да, так я и слышал, — одобрительно кивнул Хершалл. — Но не могу сказать, что слишком огорчен ее несчастьем. Она сказала тебе, что вылечила мою язву?

Адам вздохнул и покачал головой:

— Нет, она не упоминала об этом.

— Точно. Сказала, что все, что мне нужно, растет у меня во дворе. Показала, как заваривать травы, когда кончится отвар, который она дала мне.

— Надеюсь, он тебе поможет, — процедил сквозь зубы Адам.

— О, уже помог, — сообщил Хершалл, похлопывая по небольшому животику, который свисал над ремнем. — Я ем, как лошадь, последние четыре-пять дней.

Адам почувствовал растущее раздражение. Он что, единственный, кто не считает Бренди Эштон какой-то волшебницей? Пальцы его крепко сжали масленку, но лицо оставалось бесстрастным.

— У нее очень неплохие глазки, а, шериф? Адам не собирался признаваться Хершаллу, что тоже заметил это. Этот сплетник разнес бы его слова по всему городу уже до обеда. Адам сжал зубы и промолчал.

— Ладно, я пошел. Увидимся.

— До свидания, Хершалл, — буркнул Адам и захлопнул калитку так сильно, что щеколда упала и ее заклинило.

Адам наклонился, чтобы рассмотреть щеколду, заметил ржавчину и капнул на нее немного масла. Он отставил масленку и попробовал поднять щеколду, но она не поддавалась.

— Привет, шериф, — пропел еще один голос.

Адам крякнул и продолжал тянуть упрямую щеколду. Наконец до него дошло, чей это голос. Он посмотрел сквозь прутья изгороди, и глаза его расширились. Адам перевел взгляд вверх по пышной лиловой юбке к желтой блузке с низким вырезом и гладкой белой коже шеи Бренди Эштон и, наконец, к ее глубоким черным глазам.

— Мисс Эштон…

Он вскочил, опрокинув масленку и расплескивая густую жидкость. С проклятьем он поднял масленку, потом сообразил, что его пальцы измазаны маслом.

— Мы здесь, чтобы повидать вашу тетю, — сказала ему девушка, глядя на закрытую калитку.

Адам провел руками по своим хлопчатобумажным штанам и поморщился, увидев пятна.

— У меня небольшое… э-э… затруднение со щеколдой. Кажется, ее заклинило. — Он еще раз подергал металлическую ручку, но та отказывалась даже шевельнуться. — Ладно, давайте я помогу вам.

Потянувшись через изгородь высотой до пояса, он подхватил Дейни под мышки и перенес ее к себе. Потом повернулся к Бренди.

— Ох, все хорошо, шериф. Может быть, мне просто…

— Давайте. Это займет один миг.

Она покраснела и беспомощно посмотрела на Дейни. Но ее сестра уже взбежала по ступенькам и исчезла в доме.

— Мисс Эштон?..

— Я не знаю…

— Просто подойдите поближе, и я перенесу вас через изгородь.

Бренди опять заколебалась. Воспоминания о том, как он в первый раз снимал ее с фургона, затопили ее. Внутри затрепетало что-то горячее. Она вспомнила, как он целовал ее в своем офисе, — так человек, умирающий от жажды, пьет холодную воду из колодца.

— У меня полно дел, — сказал Адам, вырвав ее из мира грез. Бренди поняла, что ведет себя глупо. Он всего лишь предложил помощь, потому что другого пути в дом нет. Волнуясь, она сделала шаг вперед.

Его сильные руки протянулись над изгородью. Одна обхватила ее за талию. Он наклонился и второй рукой подхватил ее под коленями. Сильным плавным движением оторвал ее от земли и прижал к груди. Развернувшись, он перенес ее через изгородь. Но широкий подол ее юбки зацепился за один из кольев.

— Упс, — сказал он, поднимая ее еще выше. — Вы пойманы.

— О, не рвите мою юбку… Она одна из моих лучших.

Бренди вздрогнула. Почему вырвалось у нее это? Она не хотела, чтобы Адам знал, что этим утром она уделила своей внешности особое внимание на случай, если он опять появится у Кармел. Она обрадовалась, что он, казалось, не заметил ее оговорку. Его внимание было направлено на затруднительное положение, в котором они оказались. Он нахмурился и наклонился, чтобы освободить ее юбку.