— Не может быть, — прошептал он.

— Мы знаем, как ты использовал одного из них. Почему бы тебе просто не пойти с нами к Монти и не признаться?

— О Боже, нет! — чуть не зарыдал Тони. — Он решит, что это я! А убийца поймет, что я все слышал!

Мы с Майклом недоуменно переглянулись.

— Да, — осторожно сказала я. — Возможно, ты прав.

— Тогда вы должны мне помочь! Я понимаю, не надо было так поступать, но когда я увидел, как мой фламинго торчит у него из спины, я жутко перепугался, и мне показалось, что убийца возвращается, и…

— Погоди, Тони, — остановила его я. Все шло не так, как я предполагала. Совсем не так. — Начни-ка сначала.

— Начни с того, как ты зашел в павильон Мэг, — поддержал Майкл.

— Ладно, — послушно кивнул Тони. — Ладно, начну. Ты, наверное, догадалась, что я хотел сделать таких же фламинго, как у тебя.

— Совсем не таких! — не сдержалась я.

— Да я лишь мельком увидел их на прошлой ярмарке, когда ты показывала птиц какой-то пожилой леди. Силуэт запомнил достаточно хорошо…

Я прикусила язык и кивнула.

— …а вот детали мне никак не давались. Ничего не выходило. Я подумал, что неплохо бы еще раз взглянуть на твоих птиц или поискать, не осталось ли у тебя каких записей. Поэтому после того, как я запер твоего кузена в колодки, я сообразил, что вокруг никого, а значит, самое время забраться к тебе в павильон. Я притворился мертвецки пьяным, потом встал и побежал сначала в свой павильон, чтобы взять фламинго, а потом — в твой.

— Не слишком ли сложно для «параллельного развития»?

Тони пожал плечами:

— Так или иначе, я открыл ящик с твоими фламинго и сделал несколько снимков «Полароидом». Но мне показалось, что этого мало. Я догадывался, что все ценное ты запираешь, поэтому захватил с собой инструменты и вскрыл замок за пять минут. Тебе нужны замки понадежней, Мэг, могу предложить…

— Позже, Тони. Вернемся к краже.

— Я ничего не украл!

— Что ты сделал с коробкой для денег?

— Ничего! Просто вытащил ее из ящика, чтобы не мешала. Я не нашел никаких записей и решил влезть в твой ноутбук. И тут услышал, как кто-то входит, пришлось мне нырять под стол.

— Сразу? Ты даже не попытался спрятать все, что вытащил?

— Я бросил ноутбук обратно в ящик и захлопнул крышку. Фламинго прятать не стал — понадеялся, что тот, кто войдет, решит, что птица — твоя.

— Что было дальше?

— Этот кто-то вошел.

— Кто именно?

— Не разглядел. Скатерть свисала почти до пола. Я, правда, нашел щелочку, но увидел только обувь.

— Хорошо, а потом?

— Вошел еще кто-то, один из них закричал: «Какого черта ты здесь делаешь?», — и они стали ругаться.

— Из-за чего?

— Не понял. После первых слов они заговорили очень тихо, а скатерть еще больше приглушала звуки. Могу сказать только, что оба очень злились.

— И оба были мужчинами? — вставил Майкл.

— Да, совершенно точно.

— Дальше, — приказала я.

— Ну, они ругались, и кто-то упомянул «эту проклятую собаку». Я видел две пары ног, обе двинулись к выходу из павильона, я услышал какой-то грохот и проклятия, и одна из них вернулась, потом я заметил, как на соседнем столе задвигалась скатерть, и решил, что за занавесками не хватило места для обоих и один пытается спрятаться под столом.

— Прямо водевиль какой-то, — сказал Майкл.

— Только в водевилях почти никогда не убивают героев, — заметила я.

— А потом вбежал тот маленький пес и начал гавкать, будто не мог решить, на кого из нас троих броситься. Знаете, этот комок шерсти, который вечно старается кого-нибудь сгрызть.

— Спайк, — поняла я. — Мне следовало сразу догадаться. Где Спайк, там неприятности.

— Вот и в этот раз за ним явилась та старая ведьма, что рулит всей ярмаркой.

— Мама? — воскликнул Майкл.

— А? Да… — сказал Тони. — Когда ваша мать наклонилась, чтобы нацепить на шавку поводок, я заметил ее лицо и ужасно огромный белый парик. Она выволокла пса на улицу, а он все гавкал, их еще долго было слышно.

— А ты все это время сидел под столом?

— Я решил, что, если буду вести себя тихо, первые двое меня не заметят. И как теперь вижу, правильно сделал, ведь один из них оказался убийцей.

— Что потом?

— Тот, что сидел под другим столом, вылез, заглянул за занавески и очень быстро выскочил из павильона. Я подождал чуть-чуть — думал, второй тоже выйдет, — а потом решил, что он, наверное, выбрался через заднюю дверь. Поэтому я выполз из-под стола и тоже заглянул за занавески, а там лежит какой-то тип, и из спины у него торчит мой фламинго!.. Это было как во сне. Я не понял, кто он такой, видел только синий мундир, прямо как у меня.

— И ты ударился в панику.

— Точно. Испугался, что все повесят на меня, понимаете? Фламинго-то мой! Поэтому я выдернул птицу, вытер ей клюв носовым платком и сунул в ящик вместе с твоими. Потом заметил кинжал и воткнул покойнику в спину, чтобы полиция не искала другое оружие.

— Ты гений, Тони. Только вот мой клинок и клюв твоего фламинго имеют совершенно разную форму. Полицейские практически мгновенно поняли, что Бенсона убили не кинжалом.

— Выходит, я что-то не додумал. Я ведь и вправду был пьян. Тем более ты хоть представляешь, что это такое — найти труп?

— Вы, по-моему, забыли, что Мэг наткнулась на то же тело несколько минут спустя, — заметил Майкл.

— Она не стала свидетелем убийства, — возразил Тони.

— Вы, можно подумать, стали, — съязвил Майкл.

— Да, Тони, — подхватила я, — когда ты расскажешь свою историю полиции, весь город узнает, что ты подслушал преступление. А убийца, наверное, начнет охотиться за тобой, чтобы ты его не опознал. Смешно, потому что ты не запомнил ничего, что помогло бы его опознать.

— Я знаю, что это — мужчина.

— О! Мы снимаем подозрения аж с пятидесяти процентов человечества! Осталось всего… Сколько миллиардов людей?

— Не издевайся. Я ведь уже говорил — пьян был. И видел только ботинки.

— Тогда сосредоточься на ботинках. Какого они были цвета?

Тони попытался сосредоточиться.

— Темные.

— Черные или коричневые?

— Не помню. Может, даже темно-синие.

— А какой формы?

— Не знаю. На них были пряжки, под пряжками не видно.

— Дай-ка угадаю: по одной пряжке на каждом ботинке!

— Ха-ха, — мрачно произнес Тони. — Послушай, я ведь уже говорил: я ничего больше не видел.

— Ладно, отставим шутки.

— Одна из пряжек была странной…

— А именно?

— С какой-то вмятиной, что ли.

— Ты бы узнал ее, если б увидел снова?

— Не знаю. Наверное.

— Тогда идем искать пряжку, — скомандовала я.

Мы вернулись к павильону Тони, попросили соседа присмотреть за ним в отсутствие хозяина и пошли шляться по рядам.

Сначала мы пытались сохранить какое-то подобие конспирации: ходили из павильона в павильон, я заводила беседы с хозяевами, а Майкл с Тони рассматривали их ботинки, равно как и обувь всех посетителей. Если хозяин стоял за прилавком, мы под каким-нибудь предлогом выманивали его наружу.

Когда мы добрели до палатки первой помощи, к нам присоединился отец, и вся конспирация тут же полетела к чертовой бабушке.

Мы таскались взад-вперед по ярмарочному полю, не отрывая взглядов от разнообразных ботинок и без конца врезаясь в их обладателей, так что приходилось извиняться направо и налево.

Стоило нам застыть, ожидая, пока Тони рассмотрит подозрительную пряжку, люди кругом немедленно приходили к выводу, что кто-то из нас потерял контактную линзу, и нас тут же окружала толпа добровольных помощников, старательно ползавших по земле.

Хотя мы вкратце пересказали отцу историю Тони, и он знал, что пряжка почти стопроцентно принадлежала мужчине, его, как всегда, заносило. После того как папа в третий раз получил по рукам за то, что пытался приподнять юбки идущей мимо ни в чем не повинной женщине, мы придумали ему важную работу — составлять список тех, кто уже прошел проверку, — чтобы он, не дай Бог, не угодил в полицию по обвинению в домогательстве.