— Не то чтобы совсем, но очень редко, — честно ответил Майкл. — Я и не думал, что ты сама все приготовила, я считал, что ты заказала еду в кафе, после того как сожгла жаркое.

— Конечно, заказала!

— Тогда при чем тут рецепт?

— Так ведь не скажу же я твоей мамочке, что накормила ее фаст-фудом!

— Блюда, которые готовит Диди, вряд ли можно назвать фаст-фудом.

— Пусть так, но я не сказала ей, что готовила не сама. Поэтому когда она попросила рецепт, я притворилась, что где-то его посеяла. Хотела потом найти где-нибудь похожий и отдать ей. И напрочь забыла.

— Я все-таки не понимаю… — опять начал Майкл.

— И не поймешь, — перебила я. — Это чисто женское.

— В следующий раз, когда она к тебе пристанет, просто скажи, что это ваш старый фамильный рецепт и твоя мама запретила раздавать его посторонним.

— Хорошая мысль, — согласилась я. — А еще лучше — я признаюсь.

— В том, что не готовила соус?

— Нет, в том, что потеряла рецепт, который написала мне когда-то мама. Пыталась вспомнить — не получилось, так что предложу твоей маме узнать его у моей. Моя матушка, несомненно, готовит фамильные блюда гораздо лучше меня.

— Да, и моя мама тут же поймет, что твоя никогда не откроет ей рецепта.

А мамы как раз сошлись в центре сада. Они стояли спиной друг к другу, не далее чем в десяти шагах, и с заученным изяществом беседовали, шутили, жестикулировали…

Вдруг, как по команде, обе повернулись и, демонстрируя друг при виде друга — надо сказать, несколько преувеличенно — любезность и изумление, ловко, несмотря на объемистые фижмы, сошлись поближе для обязательного поцелуя в щеку. Ну или где-то около щеки.

Интересно, а настоящие колониальные дамы тоже распыляли вокруг себя невероятное количество пудры? Плечи миссис Уотерстон были засыпаны будто искусственной перхотью, а когда ее и мамин парики соприкоснулись, послушные хореографическим упражнениям хозяек, в воздух поднялось облачко, напомнившее мне пороховой дым, который повисает над полем боя после первых выстрелов из мушкетов.

— Что-то мне это не нравится, — пробормотала я.

— Пойду поищу твоего отца, чтобы он разнял их, если потребуется, — решил Майкл.

Он чмокнул меня в щеку и ввинтился в толпу.

— Посмотри возле столиков с едой! — крикнула я вслед. Не уверена, что Майкл услышал; впрочем, он уже достаточно хорошо знает отца, чтобы самому догадаться, где его следует искать.

Понятия не имею, что успело произойти между ними, но мама и миссис Уотерстон явно изготовились к битве. Конечно, их оружием послужат лишь вежливый сарказм и изящные колкости, однако лучше, если я не позволю ссоре вспыхнуть.

Пора подойти к дамам поближе и попытаться предотвратить сражение.

Но стоило мне сделать шаг, как за спиной раздался шорох. Краем глаза я увидела синий мундир, из тех, что выдавались напрокат.

«Только не это!» — подумала я.

— Итак, что там с этим Фолкнером? — спросил Уисли Хатчер, подходя поближе. — Где я мог раньше его видеть?

— Наверное, на ярмарках, — наивно моргая, предположила я. — Он известный в наших краях кузнец.

— Да нет. Я на ваши ярмарки почти и не хожу, а вот его точно где-то видел.

К несчастью, я догадывалась где. Только не совсем его. Фолк был страшно похож на своего исполненного фамильной гордости папашу, и я могла лишь вообразить, как «обрадуется» старый мистер Кейтс, наткнувшись на описание личной жизни сына на первой полосе «Суперсыщика».

— Чую, где-то рядом бродит мой сюжет, — зудел Уисли.

— Уисли, давай поговорим попозже. У меня страшно болит голова.

Что и в самом деле было правдой.

— Видимо, кислородное голодание, — предположил Уисли. — Как ты вообще дышишь в этом платье?

— Уисли!

— Хотя, с другой стороны, в нем заметен каждый вздох…

— Очень смешно.

— Слушай, ты чихнуть не собираешься, а? Очень хотелось бы посмотреть.

Уисли подошел уже достаточно близко, чтобы заглянуть в вырез моего платья. Видимо, выпитый алкоголь его раззадорил.

— Если ты не прекратишь болтать пошлости, голова заболит у тебя, — предупредила я, делая шаг назад. — Уматывай немедленно, или я закричу, что ты пытался меня изнасиловать, и даже люди, незнакомые с тобой, поверят мне, увидев это платье.

— Так нечестно, — пробурчал Уисли, но, зная меня достаточно хорошо, понял, что мои угрозы — не пустой звук. Он смешался с толпой, направляясь в сторону бара.

Я зажмурилась и потерла виски. Может, не надо было прогонять Уисли? Пока кузен пялится на мой вырез, он хотя бы не бродит вокруг, пытая каждого встречного-поперечного по поводу Фолка и Теда. Возможно, стоит его догнать…

Поздно. Поганец Тони, который весь вечер методично наливался спиртным возле бара, встретил появление Уисли взрывом негодования.

— Ах ты, шпион проклятый! — заорал он и метнул в Уисли свою оловянную кружку.

— Эй! — вздрогнул тот, когда кружка просвистела мимо его головы. — Ты что делаешь!

— Если только ты напечатаешь свою чертову статью, я тебя пополам порву! — пообещал Тони, хватая Уисли за локоть.

— Отстань от меня! — взвизгнул Уисли, стряхнув пальцы Тони и отскочив назад.

— Дешевые, низкопробные поделки, а? — ревел Тони. — Ты у меня дождешься, я вот на твоей башке их испробую, тогда глянем, какие они низкопробные!

Уисли повернулся и побежал. Тони кинулся следом. Они пронеслись сквозь толпу, как два бильярдных шара. Гости испуганно смолкли, однако стоило Тони исчезнуть в той стороне, куда, по его мнению, юркнул Уисли, как разговоры возобновились.

Я спросила себя, не стоит ли их догнать. Пожалуй, нет. Тони так пьян, что вряд ли догонит Уисли, не говоря уже о том, чтобы причинить ему какой-нибудь вред. А судя по гримасе на лице миссис Уотерстон, можно было надеяться, что оба до конца праздника зачислены в персоны нон грата.

Я закрыла глаза, с улыбкой представляя, как Уисли с позором выпирают из Йорктауна или по крайней мере с ярмарки.

— Прекрасно сработано, леди.

Я обернулась и узрела очередной синий мундир из тех, что выдавались напрокат. Этот заключал в себе Роджера Бенсона. Кто-то наивно позволил ему воспользоваться оловянной кружкой, в которой помещалась по крайней мере пинта, и бармен неосмотрительно наполнил ее каким-то пойлом — видимо, не единожды, судя по тому, что цветом лица Бенсон напоминал вареного рака.

— Уверен, это все ваши штучки, — слегка запинаясь, сказал он. — Запретили своему братишке со мной общаться. Хотите деньжат побольше выбить?

— Дело не в этом, — ответила я.

— Вранье! — рявкнул Бенсон и качнулся ко мне. Будучи практически одного роста, мы оказались нос к носу, я даже сумела идентифицировать жидкость в его кружке — джин с тоником, а вовсе не пиво. — Вы что же, верите, что я на самом деле украл программу у этого придурковатого…

— Здесь нет ничего личного мистер Бенсон, — прервала я, боясь, что, если он начнет оскорблять Теда, я не смогу сдержаться. — Просто в сложившихся обстоятельствах лучше прояснить возникшее недоразумение, прежде чем продолжать наше сотрудничество.

— Неужели вы всерьез восприняли бредни этого Джексона? — продолжал Бенсон. — Вы же знаете, какие они, врун на вруне!

— Все программисты, с которыми я до сих пор общалась, были исключительно честными людьми, — возразила я. — Может быть, чуть занудливыми… Или вы имеете в виду только выпускников Массачусетсского института? Возможно, они чуть-чуть не от мира сего — путают реальность с виртуальностью, но это, знаете, не относится к Теду. Просто там стипендия была выше, чем в Калифорнийском технологическом.

— Мне все равно, где он в школу ходил! Он врет!

— Мистер Бенсон, я знаю Теда не первый месяц, и ни разу у меня не было повода усомниться в его правдивости. С вами я познакомилась часов пять назад и уже готова посоветовать хозяевам любого дома, куда вы придете в гости, покрепче запирать столовое серебро. Не давите на меня!