Оказавшись внутри, я огляделась. И здесь усовершенствования. Я уже видела ветхий операционный стол, столики поменьше, заставленные псевдостаринными бутылками, пузырьками и фляжками, и впечатляющий ассортимент леденящих душу металлических инструментов. А вот скелета, свисающего с потолка, раньше не было. А еще отец принес несколько банок с пиявками. Кстати, это единственный павильон, по поводу которого мне ничего не наябедничала «Полиция времени». Интересно, они были потрясены его аутентичностью или просто побоялись входить внутрь?

— Здорово, правда? — воскликнул отец, видя, как я озираюсь кругом.

— Прекрасно, — согласилась я, рассматривая песок, которым был посыпан пол вокруг операционного стола. — Пожалуйста, скажи мне, что пятна крови — не настоящие.

— Настоящие, конечно, — радостно сказал отец. — Свежайшая курица.

— Можно было догадаться, — проворчала я, оттаскивая Спайка от пропитанного кровью песка, который он активно норовил попробовать.

— Давай положим пациента сюда, на операционный стол, — скомандовал отец, откладывая в сторону несколько блестящих скальпелей, чтобы освободить место.

— Положим? — переспросила я. — Ты имеешь в виду, что поможешь мне поднять собаку?

— Знаешь, наверное, будет лучше, если ты сделаешь это сама. Я не хочу его напугать.

— Просто не хочешь, чтобы он тебя цапнул.

Однажды я спасла Спайку жизнь, после чего он проникся ко мне необъяснимой и неразделенной любовью, то есть мои шансы быть укушенной были ниже, чем у большинства людей. Правда, если я буду держать пса на столе во время осмотра, шансы тут же сравняются.

К счастью, Спайк был слишком занят, чтобы кусаться — он плевался окровавленным песком, — но держать его все равно было нелегко.

— Если он не перестанет рычать, я не смогу прослушать сердце. Уговори его.

— Это невозможно, — пропыхтела я. — Тем более что я беспокоюсь за его ребра, а вовсе не за маленькое злое сердечко.

— С ребрами вроде бы порядок, — сказал отец. — Не думаю, что он пострадал, разве что страшно разозлился.

Состояние обычное для Спайка. Если он когда-нибудь начнет вести себя как ангел, я попрошу отца срочно созвать консилиум.

Помяв и пощупав пса еще немного, отец выдал ему «белый билет», и я отвела Спайка к себе, где, к моему удивлению, уже ошивался Роб, готовый забрать собаку.

— Что за жуткий день! — простонал брат. — И конца ему нет! Давай, я отведу Спайка домой к миссис Уотерстон, чтобы покормить.

— Отлично, — сказала я. — Ты не бросил мистера Бенсона одного?

— Он вернулся в мотель, — устало ответил Роб.

— Точно?

— Я видел, как он отъезжал.

— Скатертью дорога! Надеюсь, мы больше его не встретим.

— Похоже, он будет на вечеринке у миссис Уотерстон, — сказал Роб.

— Откуда ты знаешь?

— Он взял напрокат костюм, — пожимая плечами, объяснил брат.

— Ну и дела, — прошептала я, когда Роб со Спай-ком удалились. — Вот будет весело.

Я вздохнула, бросила сумку на землю и села, внезапно почувствовав страшную усталость.

Два «полицейских времени» ввалились в павильон, держа в руках ванночку для птиц, за ними тащился гончар, видимо, хозяин ванночки. Сил совсем не было, но я зажмурилась, мысленно досчитала до десяти, открыла глаза и мило улыбнулась:

— Чем я могу вам помочь?

— Нет-нет, ничем, — пробормотал, отшатываясь, один из «полицейских».

— Это не срочно, — поддержал второй, поспешно сделал шаг назад и, споткнувшись о подставку для дров, выронил ванночку. Гончар рванулся к нему, поймал свое изделие, как летающую тарелку на пляже, и тоже выскочил из павильона. Все трое стремительно удалялись, продолжая ругаться прямо на бегу. Я снова закрыла глаза и помассировала виски.

— Какой длинный день, — промолвила Аманда, облокачиваясь на мой прилавок.

— Не говори, — кивнула я. — Конца края не видно. Еще и вечеринка впереди.

— Впечатление, что ты идешь на эту вечеринку, как на расстрел. Что ж там такого страшного?

— Ничего, просто больше всего на свете я хочу влезть в джинсы и расслабиться, а не бродить в этих жутких юбках, — пожаловалась я, встряхнув подолом и подняв облако пыли. — А кроме того, мамаша Майкла будет биться в истерическом припадке при любом несоответствии, реальном или мнимом.

— Скажи ей, что она рискует повредить свои фижмы, — засмеялась Аманда. — И конечно, там будет высокий темноволосый и красивый Майкл.

Будет, и это единственное, что меня радует. Правда, если он и там заведет серьезную беседу о наших отношениях…

— Что-то случилось? — спросила Аманда. — Поссорились?

— Да нет, просто возобновили нескончаемый разговор. Что немногим лучше.

— Да уж, наверное. А в чем проблема? Мамаша, конечно, настоящая ведьма, но ты ведь у нас спец по налаживанию отношений даже с самыми кошмарными родственниками.

— Он хочет, чтобы я переехала к нему, — объяснила я. — Или хотя бы поближе, чтобы чаще видеться.

— А ты?

— А я не знаю. Почему-то страшновато.

— Милая, все мои незамужние подруги без конца жалуются на то, как трудно найти мужика, который не боится связывать себя обязательствами. Похоже, тебе удалось подцепить именно такого.

— А я все сомневаюсь.

— Ну, если в комплект услуг входит его мамочка, ты имеешь полное право быть напуганной.

— Да нет, дело не в ней. Майкл — то, что мне нужно, и, как ты правильно сказала, одной чокнутой родственницей больше — одной меньше… Дело во мне.

— Тогда слушай себя, — сказала Аманда. — Время придет — почувствуешь.

Она вернулась к своему павильону, чтобы обслужить покупателя, а я вздохнула. Когда оно придет, это время? Может, уже пришло, а я просто не желаю этого замечать? А вдруг потом будет поздно?

— Фолк в конце концов вернулся, — донесся голос Майкла. — И вовремя — я понятия не имел, как закрывать павильон.

— Спасибо, что посидел за него, — сказала я. — Надеюсь, ты не пропустил никаких репетиций.

— Я думал, ты не хочешь, чтобы я в них участвовал.

— Я вовсе… — начала было я и осеклась. — Давай не будем сейчас заводиться, осталось всего пятнадцать — двадцать минут до начала вечеринки.

Майкл улыбнулся:

— Давай. Только до начала вечеринки меньше, чем ты думаешь. Еще секунд тридцать — и мы опоздали. — Он достал из жилета карманные часы и показал мне.

— О, черт! — вскрикнула я. — Подожди минуту, я сейчас закроюсь!

— Не бойся, мама не станет устраивать перекличку и не снимет очки за опоздание.

— Если бы… — пробормотала я.

Я поспешно сгребла коробку с наличными и ноутбук и нырнула за занавески в подсобку, где аккуратно уложила их в специальный металлический ящичек и заперла на замок.

— О-па! — Майкл нечаянно перевернул мою сумку, рассыпав все содержимое. В спешке он покидал вещи обратно и протянул спасенное имущество мне.

— Спасибо, — сказала я. — Хотя мне кажется, что раньше там не было ни сена, ни соломы.

— Никогда не знаешь, что и когда может пригодиться, — беззаботно ответил Майкл. — Пойдем.

Мы миновали ярмарочное поле, попрощались с «блюстителями старины», которые оставались, чтобы охранять его ночью, и поспешили на вечеринку.

Ярмарочное поле располагалось на большом участке земли, принадлежавшем Дирекции парков, на юг от небольшого пригорода, где жили мои родители, и отделялось от него неширокой заасфальтированной дорогой. Если двигаться по этой дороге на запад, то скоро попадешь на поле битвы при Йорктауне, где все мы стали лагерем, разбив живописные, но крайне неудобные палатки. Большинство актеров двигались туда, чтобы принять участие в тренировках и репетициях, а может, и в одной из многочисленных вечеринок. Только мы направлялись в другую сторону — на праздник к миссис Уотерстон.

Правда, и тут мы наткнулись на знакомое лицо. Перед тем как свернуть с дороги, я заметила шикарный «ягуар», стоявший у обочины; машина серебристо сверкала в лучах заходящего солнца. Человек в старинном костюме, взятом, видимо напрокат, склонился к приоткрытому окну водителя и разговаривал с гладко причесанной блондинкой, сидевшей за рулем.