— Если хочешь открыть свое дело на чужой территории, мало просто занять там место. Ты должен продемонстрировать уважение. Попросить разрешения и отдавать часть прибыли.

— Точно. Вито Ратулли, хозяин заведения, является боевиком Карлино. Он отдает Де Луке шесть процентов прибыли за право оставаться на этой территории. Вито готовит лучшее каламари в округе и ведет себя с Де Лукой уважительно. Сол иногда заходит сюда поесть. Эта система работает в обе стороны. Кое-кто из людей Де Луки ведет свои дела на территории Карлино.

Вернулся метрдотель и поставил перед нами большую белую тарелку. В центре тарелки стояла маленькая чашка с оливковым маслом и базиликом, вокруг были разложены веером тонко нарезанные кусочки острой ветчины, по краям лежали горячие рогалики, щедро политые оливковым маслом и посыпанные мелко нарубленным чесноком. Ролли свернул кусочек ветчины, обмакнул в масло, съел половину с маленьким рогаликом, остальное отдал собаке.

— Любишь острую еду? — спросил он.

— Да.

Ролли сказал метрдотелю, чтобы он принес нам каламари, и тот ушел.

— Из какой части Италии ты родом? — спросил я.

Ролли раскатисто рассмеялся:

— Если есть много макарон, перестаешь любить бобы и ветчину.

— А почему кланы заключили мир? — поинтересовался я.

— Организованная преступность — это больше не даго [25]и евреи, — развел руками Ролли. — Наши братья в Гарлеме были под каблуком у мафии, но потом получили гражданские права. Черные решили, что они и сами могут совершать преступления и не платить даго. Появились новые банды, которые уже не были просто уличными хулиганами. А еще выходцы с Ямайки и из Вест-Индии. Они верят в вуду и прочее дерьмо. Им плевать на Сицилию. Кроме того, не следует забывать про кубинцев, китайские триады и всякое отребье из Юго-Восточной Азии. В общем, дерьмо. — Ролли нахмурился, обдумывая свои слова. — Кланы поняли, что, если они не будут держаться вместе, их вытеснят из дела, но мир дался им нелегко. По-прежнему проливается море крови. Никому не нравится вести себя вежливо, и никому не нравится демонстрировать уважение, и множество тел было зарыто в землю, прежде чем семьи приняли решение, как они разделят свою преступную деятельность и территории. Твой Де Лука и Гамбоза ненавидят друг друга еще со времен Сицилии, но ниггеров и китайцев они ненавидят больше. Улавливаешь?

— А кто-нибудь ведет дела с другими парнями?

— Дерьмо.

— Я хочу, чтобы Чарли Де Лука отпустил одного человека, которого он прибрал к рукам.

Ролли съел еще кусочек ветчины.

— Чарли Тунец не из тех, с кем можно договориться.

— Ну, они все такие.

— У тебя есть что ему предложить? — улыбнулся Ролли.

Я покачал головой.

— Я поспрашиваю, — сказал Ролли. — Может, смогу тебе помочь.

— Думал поговорить с ним, посмотреть, как он себя поведет. Знаешь, где его найти?

— Попробуй на мясокомбинате.

— Пробовал. С ним довольно трудно встретиться.

— Вполне возможно, что он там не часто бывает. Умники владеют бизнесом, но работать не хотят. Поищи его в заведении, которое называется клуб «Фигаро», на Мотт-стрит. Это примерно в восьми или девяти кварталах отсюда.

— Ладно.

Ролли наградил хмурым взглядом последний кусочек ветчины, взял его и обмакнул в масло.

— Этот парень, если распаляется, себя не контролирует. Именно поэтому у него постоянно возникают проблемы. А папочке приходится за ним убирать.

— Знаю.

— Он самый настоящий псих, Элвис. Это и без справок видно. — Ролли говорил очень медленно. — Здесь тебе не Лос-Анджелес.

— Ролли, в Лос-Анджелесе у нас имеются Ричард Рамирес и Горный Душитель, — сказал я.

Роланд долго-долго на меня смотрел, затем кивнул и доел ветчину.

— Да, наверное, имеются.

Макси неожиданно сделал выпад в сторону, залаял и попытался схватить очередного только одному ему видимого врага. Роланд Джордж снова погрустнел, подтянул его к себе, принялся нашептывать ему на ухо ласковые слова, которые пес не слышал, и гладить по спине. Мне показалось, что он сказал: «Лиана».

В конце концов Макси успокоился, тяжело вздохнул и сел у ног Ролли. Потом громко пукнул. Думаю, его слышали все посетители ресторана, но никто даже не посмотрел в нашу сторону. Наверное, хотели показать, какие они воспитанные и вежливые. И демонстрировали нам свое уважение.

Каламари оказалось превосходным.

Клуб «Фигаро», расположенный на Мотт-стрит, с одной стороны подпирала лавка сапожника, с другой — магазинчик, где кофе мололи прямо при тебе. Дверь клуба была обита потрескавшейся красной кожей, которую не протирали, наверное, с 1962 года. Ступеньки и сточная канава рядом с домом были завалены мусором и покрыты какими-то маслянистыми разводами. На двери висела маленькая табличка «ЗАКРЫТО ДЛЯ ПОСЕТИТЕЛЕЙ». Я решил, что все это выглядит довольно убого, но, возможно, во мне говорил снобизм жителя Западного побережья. На Западном побережье гангстерские шишки швыряются деньгами, живут во дворцах и ведут себя так, словно они ближайшие родственники Дохени. [26]Но может быть, на Восточном побережье такое поведение считается неприличным. Может быть, здесь серьезные бандиты стараются выглядеть так, словно они только что вылезли из крысиной норы.

Я толкнул красную дверь и чуть помедлил на пороге, чтобы глаза привыкли к полумраку. Чарли Де Лука и несколько парней размером с хлебный фургон сидели за голым деревянным столом и поглощали макароны с каким-то красным соусом. Позади них Джои Путата и невысокий мускулистый тип поднимали ящик пива на стойку бара. Старик в белом переднике — судя по всему, бармен — орал на них, призывая быть осторожнее. В дальнем конце зала у бильярдного стола высокий костлявый мужчина с длинным лицом и острым носом играл сам с собой в пул. Мне показалось, что у него неестественно широкие плечи. Таких вполне хватило бы на двоих. Он был невероятно тощим и бледным — кожа да кости. Растрепанные черные волосы торчали в разные стороны, глаза он прятал под черными очками «Рэй-Бэн». Одет он был во все черное: черные сапоги с серебряными носками, обтягивающие черные штаны и черную шелковую рубашку, застегнутую на все пуговицы. И от этого его кожа казалась еще белее.

Увидев меня, бармен замахал руками:

— Эй, ты что, читать не умеешь? Мы закрыты для посетителей.

— Знаю. Мне нужно поговорить с мистером Де Лукой.

Если хочешь, чтобы они с тобой сотрудничали, нужно обязательно говорить «мистер».

Де Лука и парни за столом подняли на меня глаза, и Джои Путата вместе со всеми. Джои перестал сражаться с ящиком и выругался:

— Вот дерьмо!

Про бар, где подают моллюсков, он счел за благо промолчать.

— Меня зовут Элвис Коул, мистер Де Лука. Хочу поговорить с вами о Карен Ллойд, — сказал я, нажимая на слово «мистер».

Де Лука удивленно заморгал, затем посмотрел на Джои Путату:

— Мне казалось, ты избавился от этого стручка.

«Может, я все-таки недостаточно нажимал на слово „мистер“?»

— Послушай, Чарли, мы ему вправили мозги, — ответил Джои. — Я прихватил с собой Ленни и Фила. Мы ему здорово вправили мозги.

Чарли повернулся ко мне и снова занялся своими макаронами.

— Это ты тот самый урод из Диснейленда?

— Нет, я урод из Лос-Анджелеса.

— А какая, на хрен, разница? Там ведь одни говорящие кролики живут.

Два парня рядом с Чарли и коротышка у бара решили, что это классная шутка. У одного из тех, что сидели рядом с Чарли, были мощные руки и большой живот, а еще пиджак из акульей кожи поверх голубой рубашки. Мода двадцатилетней давности.

— Слушай, Чарли, как ты думаешь, этот придурок знает Минни-Маус? — спросил он. — Может, он прячет со старушкой Минни салями про запас?

Все, кроме парня у бильярдного стола, дружно засмеялись. Он смотрел на стол и держал кий так, словно это гитара, и тихонько качал головой в такт музыке.