— Допустим, меня…

— Из чего мы и заключаем, что моя судьба им абсолютно не интересна, а потому моего романа с Телевизором они просто не заметят.

— Возможно, но… — лукаво посмотрела на нее Ольга, — можно сделать что-нибудь такое, что они обязательно заметят. Ты правильно говорила, что классическая литература уже проработала все возможные варианты. С тобой можно провернуть вариант номер четыре под названием «Бедная Лиза». Ты признаешься Сашке… или Пашке в любви, а потом идешь топиться в пруд возле нашей школы. На месте, где ты утопнешь, Добровольцы поставят часовню и станут проводить там в рыданиях все свое свободное время.

— Издеваешься, да?

— Не больше, чем ты надо мной со своими Телевизором и ядовитым пюре! Я тебе больше скажу: если не хочешь тонуть насовсем, то мы вызовем к тебе Службу спасения, и тебя вытащат. Добровольцам же, которые наверняка побегут сверяться с первоисточником, поясним, что все сделано по правилам и никто не виноват, что во времена Карамзина до Службы спасения еще не додумались.

— Теперь я просто уверена, что ты издеваешься, — обиделась Калинкина, встала с кресла и хотела гордо покинуть квартиру подруги.

— Ладно, Галка, не злись, это я так… — Ольга усадила Калинкину обратно на диван, — от безысходности.

— Скажи, Оль, — моментально успокоилась Галка, — а тебе кто больше нравится, Сашка или Пашка?

— Теперь, по-моему, ты издеваешься! Разве можно сообразить, кто из них кто!

— Ну, тогда я беру себе Пашку, потому что Сашка, по-моему, тебе после последней дискотеки как-то ближе.

— И как же ты отличишь Сашку от Пашки?

— Пока, конечно, никак. Но мы что-нибудь придумаем, вот увидишь! Для начала я предлагаю установить за ними тотальную слежку.

— Зачем?

— Затем, что не могут они все-таки быть похожими абсолютно во всем. Они же люди, а не биороботы и на свет появились обычным способом, а не с помощью клонирования. Родители их наверняка различают, значит, и мы сумеем. Надо только постараться.

Следующая неделя прошла для подруг довольно напряженно. Галка старалась вовсю, но смогла, как в журнальной игре «Найди различия», отыскать их не больше четырех штук. Заключались они в следующем: на школьной сумке одного из близнецов не хватало язычка у «молнии», темно-синяя футболка одного из Добровольских на занятиях по физкультуре отличалась от формы другого брата более светлым воротничком, учебники литературы Саши и Паши были в обложках разного цвета — коричневого и зеленого, а однажды в столовой один Доброволец взял себе компот, а второй — чай. Все эти не без труда добытые сведения никаким образом не помогали пролить свет на то, кто есть кто. Ольге слежка вообще не удалась, поскольку стоило ей только попристальней вглядеться в Добровольцев, как кто-нибудь из них моментально реагировал: поворачивал голову и смотрел ей в глаза вопросительным взглядом.

Галка на последней перемене как раз докладывала Ольге о результатах своей кропотливой деятельности по поиску различий в Добровольцах, когда к ним бочком подобрался Телевизор и тонким голоском воспитанника старшей группы детского сада пропищал:

— Калинкина и Ларионова, сегодня после шестого урока останьтесь на классный час.

— Э-э-э! Казбек! — схватила его за буратинью курточку Галка. — А по какому поводу?

— Не знаю. Нина Петровна просила передать, чтобы все обязательно были, поскольку ее сообщение очень интересное.

— Хм, что это нам должно быть так интересно, чтобы мы остались на седьмой урок? — изрекла Калинкина, за курточку подтащила Телевизора к себе поближе и внимательно осмотрела его с ног до головы. Сопротивления он не оказал никакого, и Галка, очень скоро утратив к нему интерес, грубо отогнала от себя. — Вали отсюда, Казбек. Будем мы на классном часе, не сомневайся.

— Зачем ты с ним так невежливо? — пожалела Петюню Ольга. — Он ведь совершенно безобидный парень.

— Да понимаешь, я попыталась найти в нем хоть что-нибудь, за что в него можно влюбиться…

— Ну и как? Нашла?

— Где там! Глядя на него, можно вообще разлюбить весь род мужской.

— Погоди, Галка! Вот он возьмет — вырастет, превратится в интеллигентного Петра Казбекова в каких-нибудь моднючих очках, и ты еще пожалеешь о том, что так непочтительно с ним обходилась в девятом классе. Такое, знаешь, бывает. Мне мама рассказывала про своего одноклассника Лелика, над которым все издевались. А сейчас этот Лелик — тот самый Лев Нижегородцев, ведущий телешоу «У нас в гостях…».

— Да ты что? Не может быть!

— Оказывается, может. Так что ты будь на всякий случай поприветливей с Телевизором.

— Ладно… — очень серьезно отозвалась Галка и надолго задумалась.

— Ребята! Прекратите шуметь! — призвала свой 9-й «А» к порядку классная руководительница Нина Петровна. — Я действительно хочу сообщить нечто для вас интересное. — Она подождала, пока стихнут последние возгласы, и продолжила: — Через две недели, то есть на зимних каникулах, к нам в школу приедут девятиклассники из Москвы. Мы с вами должны будем показать им наш Петербург, сводить в какой-нибудь театр, в музеи, словом, проявить максимум гостеприимства.

— И что ж тут для нас интересного? — недовольно спросил Саня Катанян. — В каникулы хочется отдохнуть, а не проявлять гостеприимство. И вообще, почему именно мы должны его проявлять, а не 9-й «Б» или «В»?

— Потому что привезет сюда свой класс моя институтская подруга, — весело отозвалась Нина Петровна.

— Ну и что? — по-прежнему был недоволен Катанян.

— А то, что если все пройдет хорошо, то на весенних каникулах мы с вами сможем съездить в Москву с ответным визитом!

9-й «А» сначала молча встретил это сообщение, а потом, когда до всех наконец дошел смысл сказанного, классное помещение потрясло такое громогласное «Ура!», что над доской качнулся и покосился портрет Михайлы Васильевича Ломоносова.

Когда все вдоволь накричались, на Нину Петровну посыпались вопросы:

— А сколько человек приедет?

— Где они будут жить?

— А дискотека будет?

— А мы с кем поедем?

— Всех возьмут или только хорошистов?

— Приедет человек пятнадцать, — начала отвечать по порядку классная руководительница.

— Ясно… — огорченно протянул Саня Катанян, заслуженный двоечник 9-го «А» с первого класса. — Значит, и от нас пятнадцать возьмут. Зубрилок, конечно. Значит, нормальным людям увидеть столицу нашей родины не удастся. Правильно я понимаю, Нина Петровна? — и он посмотрел на учительницу умудренным взглядом учащегося средней школы, восемь с лишним лет с кровью продирающегося сквозь тернии к знаниям.

— Правильно, Катанян, — согласилась классная руководительница. — Иногда ты очень хорошо и быстро соображаешь. — Поездка в Москву действительно будет наградой за хорошую учебу и…

— И за примерное поведение, — с большим знанием предмета закончил за нее Катанян.

— Именно, Саня! — засмеялась учительница. — А поскольку хорошую учебу, боюсь, ты обеспечить не сможешь, предлагаю тебе подумать над примерным поведением.

— И вы даете слово, что если у меня будет такое поведение, то… — бедный Катанян, разволновавшись, даже побоялся закончить свой вопрос.

— То для тебя лично учеба с поведением будут идти в разных зачетах, — теперь за него закончила уже Нина Петровна. — Это я тебе обещаю.

— Все слышали? — Катанян обвел встревоженным взглядом одноклассников. — И чтоб никто не вздумал меня провоцировать на непримерное поведение! Наплачетесь потом!

— Ты, главное, сам не нарывайся, — предложил ему один из Добровольцев, и все рассмеялись, потому что очень хорошо знали взрывчатый Санин характер.

— А вот где гости будут жить, это я и предлагаю нам обсудить, — продолжила Нина Петровна. — Мы, конечно, можем расположить ребят в каком-нибудь классе либо на физкультурных матах, либо на раскладушках — попытаемся взять их напрокат в соседнем интернате. Но мне хотелось бы, чтобы вы разобрали москвичей по домам. Наверно, у каждого в квартире найдется место для одного-двух ребят. Мы, конечно, проведем по этому поводу еще и родительское собрание, но вы уже сейчас можете дома обсудить данный вопрос. Если гости будут жить у нас в домашних условиях, то и вы тогда можете надеяться, что в Москве не придется корчиться на полу на физкультурных матах.