— Могли посуду перебить, мебель поломать…

— Древнерусский рэкет, короче, — подытожил Славик.

— Еще что о Святках знаете? Ну, должны же были проходить, — подсказала она, — «Раз в крещенский вечерок…»

— «Девушки гадали»! — выкрикнула Надя.

— Правильно, гадания. Что еще? Ну, про вертеп когда-нибудь слышали?

— Слышали, — кивнул Славик. — Разбойничий притон.

— Это уже позднее значение, — недовольно поморщилась Марина Витальевна. — А изначально вертеп — это деревянный ящик для игры…

— Ага, древние славяне на Святки играли в ящик! — не унимался Славик.

— Это кукольный театр! — потеряла терпение преподавательница. — Ставились в нем сценки на библейские темы, в частности на тему Рождества. Ящик был разделен на три уровня — ад, землю и рай — на которых по очереди и развивалось действие. Думаю, это и станет основой сценария, — решила она.

— Кто будет играть Христа? — тут же встрял Васька и многозначительно посмотрел по сторонам. — Антон!

— Почему сразу Антон! — возмутился тот.

— А ты тоже у нас не от мира сего!

— Думаю, обойдемся без Христа, — вмешалась Марина Витальевна. — А также без Марии, Иосифа и царя Ирода!

— Кого же мы будем играть, баранов в хлеве, что ли? — фыркнул Славик.

— Кроме земли, действие разворачивается еще в аду и в раю, — напомнила она. — Так что будете играть… чертей и ангелов!

Класс озадаченно замолчал, даже Васька не нашелся, что сказать.

С ума сойти, чертей и ангелов!

Фольклор был последним уроком пятницы. Уже совсем стемнело, неровный свет фонарей выхватывал только голые ветки деревьев. Аля отвела взгляд от окна. Почти все разошлись, только ее команда о чем-то тихо совещалась в углу. Что-то больно укололо девочку прямо в сердце. Она даже проверила, не расстегнулась ли самодельная брошка. Нащупав на украшении перья попугая, Аля невольно улыбнулась.

Как-то они с Иркой зашли в тот самый торговый центр «Гименей» и забрели в отдел бижутерии.

— Ух ты, смотри, какая брошка! — восхитилась Аля, рассматривая меховой шарик с перьями. — Хочу!

— И что, ты заплатишь за это двести пятьдесят рублей? — скептически заметила Ира, взглянув на ценник.

— А что?

— Да то, что такое ты можешь себе сделать совершенно бесплатно!

— А из чего? — задумалась Аля.

— Ну поищи дома, наверняка что-нибудь найдешь подходящее.

— Мех и перья? — усомнилась девочка.

— А почему обязательно как здесь делать? Можно же пофантазировать… Кстати, у моих соседей попугай живет, так он регулярно перья теряет. Могу попросить для тебя.

Идея запала Але в душу. Придя домой, она рассказала маме о брошке.

— У меня как раз есть меховой помпон, — сказала мама. — Я от своего берета отрезала.

Ира принесла перья, и Аля за вечер смастерила себе брошку, почти как в магазине. Все похвалили, только Васька спросил:

— Зачем бедного попугая ощипала?

…Брошка не отцепилась, булавка была на месте. В сердце кололо что-то другое… Аля оглянулась последний раз и пошла к двери.

Свет на лестнице уже выключили. Она осторожно спускалась, держась за перила и нащупывая ногой каждую ступеньку. На площадке между вторым и первым этажом она подошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу. Ветер гнал по сухому асфальту манную крупу поземки. Выходить на улицу не хотелось.

— Алечка…

Она вздрогнула и обернулась: на последней ступеньке лестницы стоял Васька.

— Что домой не идешь?

— А… ты? — вопросом ответила Аля, в последний момент заменив множественное число на единственное.

Васька неопределенно пожал плечами.

— Помнишь, как мы на режиссуре в глаза смотрели? — вдруг спросил он.

Аля судорожно глотнула и кивнула. Вот оно! Неправда, что ей не везет! Вот сейчас…

— По поводу съемок в «Гименее»…

При чем тут работа?

— Знаешь, тебе не обязательно приходить. Мы сами справимся…

Она молча стояла и смотрела в темные Васькины глаза. А потом повернулась и пошла вниз.

— Алечка…

Она не остановилась и не обернулась.

Все выходные Аля готовилась и в понедельник официальным тоном попросила свою команду задержаться после уроков. У нее был такой мрачный вид, что подойти раньше так никто и не решился.

Наконец кончился последний урок, и они остались одни в пустом классе. Аля подошла к двери и заперла ее.

— Всех впускать, никого не выпускать, — пытался пошутить Васька, но его никто не поддержал.

На улице совсем стемнело, и в классе было неуютно из-за яркого света. В стекла бились ветки и капли начинающегося дождя. Аля вспомнила об оставшемся дома зонте. Она медлила и никак не могла начать разговор, хотя все выходные подбирала слова.

— Ну говори, чего хотела-то! — поторопил ее Васька.

— Да, Аль, поздно уже… — поддержала Надя.

— Да я, собственно, очень простую вещь хотела сказать, — начала она, так ничего и не вспомнив из домашних заготовок. — Если я вас как глава команды не устраиваю, так прямо и скажите! Зачем за моей спиной что-то делать?

— Что мы за твоей спиной делали? — вполне искренне удивилась Надя.

— Не знаешь?

Та пожала плечами.

— А съемки в «Гименее»?

— Так мы тебя ждали! — возмутилась Надя. — Звонили даже, ты трубку не брала! А потом решили, что ты заболела и ни с кем разговаривать не хочешь.

— Ага, заболела и не предупредила!

Аля не поверила ни одному слову. Звонки, и правда, были, но она решила, что однокомандники просто забыли сценарий или еще что-нибудь в этом роде…

— Так что случилось-то? — настаивала Надя.

— Вот он пусть расскажет, — Аля кивнула на Ваську.

— Вася! — подала голос Лиля.

— Что это значит? — поддержала ее подруга.

— Блин, да ну вас! — Васька резко поднялся, с шумом отодвинув стул. — Устроили тут суд Линча, зануды! Ну и командуйте сами, как хотите!

Он быстро прошел к двери, щелкнул замком и выскочил в коридор, изо всех сил хлопнув дверью. Стоявшая в углу швабра с грохотом упала на ведро, и стало тихо.

— Ничего не поняла! — Надя потерла лоб и требовательно посмотрела на Алю: — Что это было?

— А то! В пятницу вечером Васька сказал мне на съемку в «Гименей» не приходить. Типа, вы сами справитесь.

Стало так тихо, что Аля даже испугалась.

— Мы ничего не знали, — наконец сказала Надя.

— Я с ним поговорю, — добавила Лиля.

— Да не надо! — поморщилась Аля. — Я же не для этого… Просто если вам со мной так противно…

— Да говорю же, мы не знали! — вскипела Надя.

— Аль, все нормально, мы всем довольны, — примирительно сказала Лиля. — Я с Васей поговорю, и все наладится.

— Что наладится? Опять я буду за всеми бегать и уговаривать поработать?

— Никого уговаривать не надо, будем работать дружно, как раньше, — фальшиво бодро улыбнулась Надя.

Аля только усмехнулась. «Как раньше»!

— Ну что, мир? — предложила Лиля.

— Мирись-мирись и больше не дерись, — прощебетала Надя. — Ну что, мы поедем, да? Правда, поздно уже!

— Не переживай! — ободряюще улыбнулась Лиля на прощание.

Девчонки убежали. Аля перевела взгляд на Антона, который не сказал ни слова, и ей неожиданно стало неловко за всю эту дурацкую сцену. Словно она вдруг посмотрела на себя со стороны.

— А меня тоже не было в «Гименее», — вдруг сказал он.

— Почему? — опешила Аля.

— Да ко мне тоже Васька в пятницу подходил. Давай, говорит, я Альке скажу не приходить, а мы все быстренько отщелкаем и потом нормально с девчонками потусуемся.

— А ты? — с замиранием сердца спросила Аля.

— А я говорю: тебе Лилька нравится, это уже и пню понятно, ну а мне-то Надя с какого перепугу сдалась?

— Тебе тоже нужна Лиля, — не удержалась Аля, вспомнив Иркино «исследование». — Так в чем же дело? Спровадили бы и Надю тоже да пошли тусоваться втроем. Хотя Надю, конечно, фиг спровадишь… Чего молчишь? — почти крикнула она, поймав снисходительный взгляд Антона.