— Вот увидишь, все пройдет как по маслу! — десятый раз говорил он, и Ольга однообразно отвечала ему:

— Ага! По оливковому. Первого отжима!

Вечером у Катаняна опять собрались все заинтересованные лица, а вместе с Оксаной пришел еще и Телевизор. Он солидно откашлялся и протянул Ольге разграфленные листы бумаги.

— Что это? — удивилась Ларионова.

— Ведомость.

— Что еще за ведомость?

Пока Телевизор собирался с мыслями, Оксана уже защебетала:

— Петр сказал, что без ведомости нельзя. Наборы всегда выдают по списку, в котором пенсионеры должны расписаться, чтобы нечаянно два набора вместо одного не получить.

— Ты молодец, Теле… то есть Петр! — похвалил друга за сообразительность Катанян.

— Я вот тут несколько первых попавшихся фамилий написал, будто бы они продукты уже получили, ну… для конспирации, — добавил Телевизор.

— Гигант мысли! — удивился его находчивости Паша Добровольский.

После этого молодые люди удалились на кухню попить чайку, а девочки начали с помощью косметики осуществлять превращение девятиклассницы Ольги Ларионовой в работницу органов социального обеспечения Санкт-Петербурга.

— Ну и ну! — только и смог произнести Саша Добровольский, глядя на обновленную Ольгу. — Да ты сейчас лет на сто выглядишь. Дай слово, что после боя с Капитолиной никогда не будешь так краситься!

— Какого еще боя? — охнула Ларионова и побледнела так, что ее лицу можно было смело прибавлять еще лет тридцать.

После неосторожного заявления Саши Ольгу с трудом вернули в прежнее расположение духа и в шестнадцать рук повели к дому фрекен Бок.

…На лестничной площадке, оставшись одна, Ольга набрала в грудь побольше воздуха и решительно позвонила в дверь Капитолины. Довольно долгое время из квартиры не раздавалось ни звука. Ольга решила, что ей повезло — фрекен Бок не оказалось дома. Она перехватила другой рукой тяжелый пакет и хотела уже идти обратно к лифту, как вдруг над самым ее ухом, как команда «Руки вверх!», из-за двери послышалось громкое «Кто там?». Видимо, Капитолина тихохонько подкралась к двери, оглядела Ольгу в глазок и, решив, что она не представляет для нее и Амалии опасности, откликнулась. Ольга вздрогнула и хрипло ответила в стиле Сани Катаняна:

— Я… это… того… из собеса…

— Зачем? — спросили из-за двери, а потом Ларионовой показалось, что она явственно услышала собачий лай. Вот те на! То ли сон в руку, то ли Катанян все перепутал и у фрекен Бок вместо ленивой кошки проживает вполне бодрая и резвая собака.

— Я… это… с набором, — продолжила в том же духе Ольга и подняла к груди пухлый пакет, чтобы Капитолина получше разглядела в глазок торчащий из него батон копченой колбасы и горлышко бутылки дорогого оливкового масла. — Мы обходим пенсионеров района по списку.

Затем, чтобы придать веса своим словам, Ольга поставила пакет с продуктами к ногам, достала из кармана фальшивую ведомость и потрясла ею перед глазком. Капитолина, видимо, сильно огорчилась, что из поля ее зрения исчезли оливковое масло и колбаса, и мгновенно распахнула дверь. Ольга отпрянула от возникшей на пороге мощной фигуры в ядовито-желтом байковом халате в горошек и в малиновом переднике. Капитолина действительно была похожа на фрекен Бок из знаменитого мультика — своим огромным телом, узлом волос на голове с торчащими из него шпильками и огромными руками с толстыми короткими пальцами, которые сейчас она с умилением переплела у груди. Ее голова без всякого намека на шею, с длинным носом и квадратным утолщением на его кончике показалась Ольге похожей на розовощекий кофейник из детской книжки. Юркие голубенькие глазки фрекен Бок моментально отыскали на полу пакет с продуктами, и бледные губки, сложенные трубочкой, тут же разъехались в стороны, изображая приветливую улыбку.

— Это так кстати! — раздался из кофейника дребезжащий, но весьма сильный голос. — У меня как раз закончилось подсолнечное масло, поэтому я готова взять предлагаемый набор. — И она, довольно-таки резко наклонившись, протянула свои мускулистые руки к пакету и вцепилась в него мертвой хваткой.

— Нет, так нельзя! — осадила ее Ольга, понимая, что если сейчас же не проявит настойчивости, то продукты бесследно исчезнут в недрах квартиры Капитолины, а она уйдет домой несолоно хлебавши. — Надо расписаться… и вообще…

— Да-да, — согласилась фрекен Бок, не выпуская из своих рук пакет, — конечно-конечно! Пройдемте в квартиру…

Ольга опустила глаза вниз, чтобы нечаянно не задеть существо, которое недавно лаяло из-за двери, и увидела сидящее ровно посередине коридора чудовищной толщины животное. Трудно было с уверенностью сказать, кошкой или собакой была эта рыжая короткошерстная тушка с красным блестящим бантом на необъятной шее. Фрекен Бок, заметив замешательство Ольги, сказала:

— Не бойтесь, девушка, она не злая. Лучше познакомьтесь: это Амалия. Амалия, — обратилась она к собако-кошке, — уйди, пожалуйста, с дороги!

Амалия вяло шевельнулась, но уходить явно не собиралась, а, наоборот, растеклась посреди коридора рыжим студенистым наростом. Ольга, как и следовало по сценарию, слегка прикрыла, не захлопывая, входную дверь, осторожно перешагнула Амалию и направилась вслед за хозяйкой квартиры. Комната, заставленная громоздкой, под стать хозяйке, мебелью, как удовлетворенно заметила Ольга, была очень слабо освещена торшером со старым истершимся матерчатым абажуром неопределенного цвета. Ольга подошла к столу, застеленному клетчатой клеенкой, на которую Капитолина немедленно начала выгружать из пакета продукты. Вслед за маслом и колбасой на столе оказались банка растворимого кофе «Нескафе-голд», коробка шоколадного ассорти, увесистая связка бананов, коробка зефира в шоколаде и пластиковая упаковка арахиса в сахаре. Фрекен Бок пошарила на дне пакета, потом вывернула его наизнанку и, не найдя в нем больше ничего, разочарованно спросила:

— И это все? А где крупы, сахар? Елизавете Петровне из сорок пятой квартиры еще приносили чай и мыло! Где у вас, девушка, мыло?

Ольга растерялась от такого неожиданного напора. Голубенькие глазки Капитолины смотрели на нее так строго, что она поспешно стала… оправдываться:

— Если вы думаете, что я взяла себе мыло, то очень ошибаетесь! Распишитесь вот тут в получении! — и она выложила на стол ведомость, любовно составленную Телевизором.

Капитолина с трудом отлепила бумажку от залитого чем-то липким стола, поднесла ее своими толстыми пальцами к носу и начала зачитывать фамилии людей, уже якобы получивших наборы.

— Елизарова В. П., Иванов Г. И., Николаева Д. Т. — она вдруг перестала бубнить и воскликнула: — Ничего не понимаю! В нашем доме такие не проживают. Я всех знаю, потому что живу здесь с раннего детства. Написано: квартира сто, Иванов Г. И. А там живет врач-стоматолог Вера Ильинична, а никакой не Г. И.!

Ольга почувствовала, что ей мгновенно сделалось очень жарко. События развивались по явно не предусмотренному сценарием пути. Надо было как-то спасать положение, и она попыталась выкрутиться:

— А с чего вы взяли, что они из вашего дома?

— А как же?

— Мы разносим наборы… это… того… в одну из квартир каждого дома по вашей улице. Финансирования у собеса недостаточно, чтобы охватить всех пенсионеров. Мы решили, что лучше нескольким вручить по хорошему набору, чем каждому только по… куску мыла. Вот!

— И по какому же принципу вы квартиры выбирали? — Капитолина с большим подозрением уставилась на Ольгу, а из коридора приползла — очевидно, в помощь хозяйке — собако-кошка Амалия и тоже неотрывно уставилась прямо на Ольгу.

— Это не мы выбирали, — Ларионова заговорила довольно бодро, потому что ей показалось, что она придумала очень хороший выход из ситуации. — Это компьютер выбирал. Так что вам, гражданка, повезло. Но если вы не хотите, — Ольга бросилась к столу и начала укладывать продукты обратно в пакет, — то я могу отнести их в соседнюю квартиру.