Куранов посмотрел на Таттла, другого робота, который по пути на север завел интересный, но, пожалуй, глупый разговор о развитии личности робота. Сказал, что совсем недавно, в масштабе столетий, роботы не обладали личностными особенностями. Каждый, заявлял Таттл, не отличался от другого, все были рациональными и лишенными своеобразия, личных грез не существовало и в помине. Удивительно нелепая версия. Таттл даже не сумел объяснить, как такое могло быть, но твердо стоял на своей позиции.

Теперь, глядя на Януса, который говорил, говорил и говорил, Куранов просто не мог представить себе эпоху, когда Центральное агентство выпускало за ворота фабрик роботов, лишенных разума. Все-таки основной и единственной целью жизни являлись исследования, тщательный сбор и накопление личной информации, пусть даже где-то что-то и повторялось. Но недумающие роботы функционировать в таком режиме просто не могли!

Как и сказал Стеффан, еще один робот из их группы, такие гипотезы сродни вере во Второе сознание (некоторые роботы верили, без единого на то доказательства, что Центральное агентство иногда допускало ошибки, у робота, после того, как завершался отведенный ему срок, накопленные знания стирались только частично, а с оставшимися он выходил за ворота фабрики. Эти роботы, утверждали сторонники вышеуказанного заблуждения, имели немалые преимущества в сравнении с остальными, достаточно быстро взрослели, становились консультантами и их даже принимали на службу в центральный аппарат Агентства).

Таттл разозлился, услышав, что его гипотезу о личности робота приравняли к байкам о Втором сознании. Чтобы поддеть его еще сильнее, Стеффан предположил, что Таттл верит и в существование гоблинов – "человеческих существ". Обидевшись, Таттл надолго замолчал, чем доставил остальным массу удовольствия.

– А теперь, – голос Януса оторвал Куранова от его размышлений, – я выдам вам все необходимое для охоты и укажу дорогу.

Куранов, Таттл, Стеффан, Лики и Сковски сгрудились вокруг, всем не терпелось отправиться в путь.

Каждый получил: бинокль доисторической конструкции, пару снегоступов, которые крепились к ногам, комплект инструментов и смазок для текущего ремонта на случай непредвиденных обстоятельств, электрический ручной фонарик, карты и винтовку, стреляющую усыпляющими стрелами, с дополнительной обоймой на тысячу стрел.

– И это все? – спросил Лики. Ему многое довелось испытать, может, даже больше, чем Куранову, но в его голосе слышался испуг.

– А что еще вам нужно? – нетерпеливо спросил Янус.

– Но ты же знаешь, в нашу конструкцию внесены серьезные изменения. Во-первых, глаза у нас теперь не такие зоркие, как раньше, и...

– Для темного времени суток у вас есть фонари, – ответил Янус.

– А потом, наши уши...

– Прислушивайтесь внимательнее, шагайте тише, – предложил Янус.

– Наши ноги ослаблены, – не унимался Лики. – Если нам придется бежать...

– Скрытность – залог успеха. Старайтесь подкрасться к дичи до того, как она вас заметит, и тогда вам не придется ее преследовать.

– Но, – Лики по-прежнему гнул свое, – наши функциональные способности очень уж уменьшены и, если нам придется от кого-то бежать, мы...

– Вы собираетесь охотиться на оленей и волков, – напомнил ему Янус. – Олени не преследуют охотников, а волки металл не едят.

Сковски, до того на удивление тихий и спокойный – он даже не участвовал в добродушном подшучивании над Таттлом, – вдруг выступил вперед.

– Я читал, что в этой части Монтаны происходит необычно много... необъяснимых событий.

– Каких событий? – спросил Янус.

Сковски обвел остальных желтыми видеоприемниками, потом повернулся к Янусу.

– Ну... я говорю о следах, похожих на наши, но оставленных не роботами. О роботоподобных существах, которых видели в лесах.

– А, – сверкающей рукой Янус отмахнулся от слов Сковски, как от назойливой мухи. – Каждый месяц мы получаем с десяток сообщений о "человеческих существах", которые вроде бы обитают в диких лесах к северо-востоку от Уокерс Уоч.

– Мы туда и идем? – спросил Куранов.

– Да, – ответил Янус. – Но я бы не волновался. В любом случае, те, кто сообщал об этом, такие же роботы, как вы. Их функциональные способности были существенно ограничены, а потому охота потребовала от них гораздо больше усилий. Увиденное ими, несомненно, имеет рациональное объяснение. Если бы роботы могли задействовать весь свой потенциал, они, конечно же, не приносили бы с охоты эти фантастические сказки.

– А кроме роботов с искусственно ограниченными функциональными способностями, там кто-нибудь бывал? – спросил Сковски.

– Нет, – ответил Янус.

Сковски покачал головой.

– Это совсем не то, на что я рассчитывал. Я чувствую себя таким слабаком, что... – выданную ему амуницию он бросил к ногам. – Пожалуй, больше я в этом не участвую.

Остальные изумились.

– Испугался гоблинов? – спросил Стеффан. В группе ему досталась роль насмешника.

– Нет, – ответил Сковски. – Но мне не нравится быть калекой, какие бы новые впечатления ни принесла эта экспедиция.

– Очень хорошо, – подвел итог Янус. – Значит, на охоту вы идете вчетвером.

– У нас не будет другого оружия, кроме винтовки с усыпляющими пулями? – спросил Лики.

– Вам больше ничего не потребуется.

Куранов подумал, что Лики задал странный вопрос. Первая директива, заложенная в сознание каждого робота еще на фабрике, запрещала отнимать жизнь, которую нельзя было восстановить. Да, Куранов понимал Лики, разделял его тревогу. Он предположил, что ограничение функциональных способностей каким-то образом сказалось на остроте его собственного мышления, потому что не мог найти других объяснений этому иррациональному страху.

– А теперь вам осталось узнать только одно, – продолжил Янус. – На завтрашний вечер и начало ночи для северной части Монтаны метеопрогноз обещает снежную бурю. К тому времени вы уже должны быть в охотничьей избушке, которая станет для вас базовым лагерем. Снегопад вам нисколько не помешает. Есть еще вопросы?

Если они и были, то задать их никто не решился.

– Тогда удачи вам. И пусть пройдет много недель, прежде чем вы потеряете интерес к этому занятию. – Эта традиционная фраза прощания произносилась всегда, но голос Януса звучал очень искренне. Куранов догадался, что Янус предпочел бы охотиться на оленей и волков, а не дежурить на станции Уокерс Уоч.

Они поблагодарили его, сверились с картами, вышли из здания станции и наконец-то двинулись в путь.

Сковски провожал уходящих взглядом, а когда путешественники оглянулись, помахал сверкающей металлической рукой.

Они шли весь день, вечер, а потом и ночь, потому что отдыха им не требовалось. Пусть энергия, поступающая к ногам, уменьшилась и специальный блокиратор ограничивал скорость роботов, они не уставали. Просто не знали, что это такое. Даже когда попадали на участки с глубоким снегом и надевали снегоступы, им все равно удавалось достаточно быстро продвигаться к намеченной цели.

И на широких равнинах, где снег наметал причудливые сугробы, и под крышей из густых крон сосен в девственных лесах Куранова не покидало предчувствие встречи с неопознанным, чего уже много лет с ним не бывало. Поскольку теперь датчики не давали ему полную картину окружающего мира, в каждой тени ему мерещилась опасность, за каждым поворотом он ожидал столкнуться с непреодолимой преградой. Эта экспедиция с самого начала рождала в нем массу новых ощущений.

Перед рассветом пошел снег, прилипая к их холодной стальной "коже". Двумя часами позже, когда просветлело, охотники поднялись на небольшой хребет и в дальнем конце долины, заросшей соснами, увидели избушку полуцилиндрической формы, из синеватого металла, без окон – чисто функциональное сооружение, лишенное архитектурных излишеств.

– Мы еще успеем поохотиться сегодня, – заметил Стеффан.

– Пошли, – добавил Таттл.