– …что я с ней знаком, – говорит Пи-Джи.

– Ты ее знаешь?

– Я с ней встречался.

– Когда? – тупо спрашивает Джой, но ему уже без разницы. Проникающая все глубже серость притупляет не только совесть, но и любопытство.

– В выпускном классе средней школы.

– Как ее зовут?

– Она из Коул-Вэлью. Ты ее не знаешь.

Дождь льет и льет, и Джой уже не сомневается, что он и ночь никогда не закончатся.

– Дважды приглашал на свидание. Дальше не заладилось. Но ты понимаешь, Джой, что для копов все выглядело бы иначе. Я отвожу тело к шерифу, они выясняют, что я ее знаю… и используют эту информацию против меня. И тогда будет гораздо труднее доказать, что я невиновен, все будет гораздо хуже для отца, матери, всех нас. Я между молотом и наковальней, Джой.

– Да.

– Ты это понимаешь, не так ли?

– Да.

– Вникаешь в ситуацию.

– Да.

– Я люблю тебя, маленький брат.

– Знаю.

– И не сомневался, что в час беды смогу положиться на тебя.

– Естественно.

Отупляющая серость.

Успокаивающая серость.

– Ты и я, малыш, в мире нет никого и ничего сильнее нас, если мы будем держаться вместе. Мы – братья, и эти узы крепче стали. Ты знаешь? Крепче любых других. Ничего важнее на свете для меня нет… мы с тобой – одно целое, братья.

Какое-то время они сидят в молчании.

За запотевшими стеклами темнота становится еще темнее, будто окружающие город горы надвигаются, нависают над ним, закрывая узкую полоску неба с прячущимися за облаками звездами, и он, Пи-Джи, отец и мать находятся теперь в каменном склепе, выход из которого замурован.

– Тебе пора собираться, – нарушает паузу Пи-Джи. – До колледжа путь неблизкий.

– Да.

– А мне ехать еще дальше.

Джой кивает.

– Ты должен навестить меня в Нью-Йорке.

Джой кивает.

– Мы развлечемся.

– Да.

– Слушай, возьми, пожалуйста, – Пи-Джи берет Джоя за руку, что-то сует в ладонь.

– Что это?

– Деньги. На мелкие расходы.

– Мне они не нужны, – Джой пытается вырвать руку.

Пи-Джи держит крепко, засовывает свернутые купюры между ладонью и упирающимися пальцами.

– Нет, я хочу, чтобы ты их взял. Я знаю, каково учиться в колледже. Лишние деньги никогда не помешают.

Джой, наконец, вырывает руку. Пи-Джи так и не удается всучить ему деньги.

Но Пи-Джи не сдается. Пытается всунуть деньги в карман пиджака Джоя.

– Не упирайся, малыш, это же тридцать баксов, не состояние, пустяк. Сделай мне одолжение, позволь сыграть роль большого брата, мне будет приятно.

Сопротивление дается с таким трудом и совершенно бессмысленно, тридцать долларов – не деньги, вот Джой и дозволяет брату засунуть купюры ему в карман. Он вымотан донельзя. На возражения сил у него нет.

Пи-Джи с любовью похлопывает его по плечу.

– Пойдем-ка в дом, соберем твои вещи и отправим тебя в колледж.

Они возвращаются в дом.

На лицах родителей читается удивление.

– Неужели я вырастил сыновей, которые так глупы, что раздетыми выходят из дома под дождь? – спрашивает отец.

Пи-Джи обнимает Джоя за плечо.

– Нам надо было поговорить, папа. Старшему брату с младшим. О смысле жизни и о прочем.

Мать улыбается.

– У вас, значит, есть секреты?

Любовь Джоя к ней так сильна, что едва не бросает его на колени.

В отчаянии, он еще глубже погружается в серость, затянувшую рассудок, притупляющую все чувства.

Он быстро собирает вещи и уезжает за несколько минут до Пи-Джи. На прощание все обнимают его, но брат – крепче остальных, как медведь, едва не ломая ему кости.

В паре миль от Ашервиля Джой замечает, что его быстро настигает другой автомобиль. Когда подъезжает к знаку «стоп» на развилке, этот автомобиль без остановки проскакивает мимо, на высокой скорости сворачивает на Коул-Вэлью-роуд, обдав «Мустанг» волной грязной воды. Когда грязная вода стекает с ветрового стекла, Джой видит, что автомобиль останавливается в сотне ярдов от развилки.

Он знает, что водитель – Пи-Джи.

Ждет.

Еще не поздно.

Еще есть время.

Его так и подмывает повернуть налево.

Собственно, он и собирался ехать через Коул-Вэлью.

Красные тормозные огни – маяки в пелене дождя.

Джой трогается с места, едет прямо, мимо поворота на Коул-Вэлью-роуд, решив добираться до автострады по шоссе.

А на автостраде, пусть и призывая демона отстраненности поселиться в своем сердце, он вспоминает некоторые слова, фразы Пи-Джи, и они приобретают более глубокий смысл. «Так легко погубить меня, Джой… но… еще легче просто поверить мне». Словно правда – это не объективные факты, словно ею может стать все, во что человек хочет верить. «Насчет отпечатков пальцев не беспокойся. Их не найдут. Я был осторожен». Осторожность предполагает намерение. Испуганному, растерянному, невинному человеку не до осторожности; он не предпринимает мер для того, чтобы уничтожить улики, связывающие его с преступлением.

А был ли бородатый мужчина с длинными, сальными волосами? Или Пи-Джи просто привлек на помощь образ Чарльза Мэнсона? Если он сбил женщину на лесной дороге в Пайн-Ридж, если удар, как он говорит, был сильным, почему автомобиль остался неповрежденным?

Смятение Джоя нарастает, он мчится на юг в ночной тьме, все прибавляя и прибавляя скорость, хотя и понимает, что ему не обогнать факты и следующие из них выводы. Потом находит банку, теряет контроль над «Мустангом», попадает в аварию…

…и уже стоит у рельса ограждения, смотрит на заросшее сорняками поле и не понимает, как сюда попал. Ветер воет над автострадой, словно легионы призрачных грузовиков, везущих загадочный груз.

Снег с дождем сечет его лицо, руки.

Кровь, рваная рана над левым глазом.

Травма головы. Он касается раны, перед глазами вспыхивают яркие спирали, переходящие в звезды боли.

Травма головы чревата самыми различными последствиями, в том числе и амнезией. Воспоминания могут стать проклятьем, непреодолимой помехой на пути к счастью. С другой стороны, забывчивость может быть благом, может даже ошибочно приниматься за величайшую из добродетелей – умение прощать.

Джой возвращается к автомобилю. Едет в ближайшую больницу, чтобы ему наложили швы на кровоточащую рану на лбу.

У него все будет хорошо.

У него все будет хорошо.

В колледже он ходит на занятия два дня, потом понимает, что смысла в получении образования в учебном заведении нет. Ему на роду написано заниматься самообразованием, и более требовательного учителя, чем он сам, не найти. Кроме того, Джой ведь хочет стать писателем, романистом, а потому ему нужны личные впечатления, которые потом и лягут в основу его книг. Удушающая атмосфера аудиторий и давно устаревшая мудрость учебников только задержат развитие его таланта и ограничат полет творческой мысли. Ему нужен простор, он должен оставить колледж и окунуться в бурный поток реальной жизни.

Он собирает вещи и навсегда уходит из колледжа. Двумя днями позже, где-то в Огайо, продает разбитый «Мустанг» торговцу подержанными автомобилями и едет на запад уже на попутках.

Через десять дней после ухода из колледжа со стоянки грузовиков в Юте отправляет почтовую открытку родителям, объясняя свое решение необходимостью собирать материал, который ляжет в основу его книг. Пишет, что они не должны о нем беспокоиться, он знает, что делает и будет поддерживать с ними связь.

У него все будет хорошо. У него все будет хорошо…»